Путь Бенун

– Примите свое прошлое и настоящее. Я постараюсь защитить вас, хотя, думаю, что смерть была бы для вас избавлением. Вам осталось назвать имя и помолиться, чтобы этот человек был все еще жив. Используйте оставшуюся в вас силу во благо. Вы не можете изменить прошлого, но способны с нашей помощью повлиять на будущее, – она снова постаралась, чтобы ее голос прозвучал мягко:

– Вы были опекуном Дика Трейси, значит за вами тоже тянется кровавый след его дел. Вы же не станете отрицать, что плантации Трейси – худшее место, куда может попасть раб. Сколько жертв на счету у монстра, который был зачат при таких обстоятельствах и вырос под вашим присмотром? Я думаю, вы всегда страдали, когда видели этого ребенка и ненавидели его. Вам доставляло удовольствие уродовать его неокрепшую натуру. Это ваш сын, пусть и не родной. Вы говорите, что это мучает раскаяние? Тогда почему бы вам не покончить с этим? С вашей помощью мы сможем его остановить. Думаю, это станет искуплением и для вас.

– Да, да. Я хочу искупить свою вину, потому и рассказал вам это.

– Вы так и не назвали имя! Интересно, почему?

Гентри Трейси с удивлением уставился на своих гостей.

– Я назвал его в самом начале! Суарез! Соблазнителя Лиз звали Томас Суарез, молодой барон, черт бы побрал его и всю его чертову семью! Можете думать обо мне что хотите, но я еще не сдался и готов объединиться хоть с рабом, хоть с дьяволом, лишь бы поквитаться с ними. Надеюсь, у вас есть план или я сейчас отстрелю себе я..ца от волнения. Но лучше приберегу пулю для этого негодяя в адмиральском мундире.

Глава 6

Томас Суарез, сын барона Суареза, был не только знатного происхождения – он успел прославиться тем, что однажды помог своему отцу, когда позиции Суарезов в Компании Южных морей пошатнулись.

Его отец, барон Суарез, в свое время сумел так организовать дело с работорговлей, пользуясь монопольным правом (асьента), что в общем-то государственная кормушка стала источником дохода не только для короны, но и самого Суареза.

Свое казначейство он использовал для создания едва ли не первой в мире финансовой пирамиды, выплачивая дивиденды акционерам за счет новых взносов, а не прибыли, которая то взлетала до небес, то падала, если очередное работорговое судно не доходило до порта назначения или его содержимое опустошала какая-нибудь болезнь. Однако, несмотря на это, новые акционеры «клевали» на предложение Компании Южных Морей, как прикормленная рыба.

Стоимость товара падала по мере того, как власти Нового Света внедряли свои методы воспроизводства рабочей силы за счет принудительного спаривания рабов. Рабыни оказались не только выносливыми, но и довольно плодовитыми. Рынок работорговли уже не был столь привлекательным и надежным для долговременных инвестиций.

Контрабандой промышляли все кому не лень. Среди них было немало английских офицеров, которые нашли для себя более легкий способ разбогатеть, чем верно служить отечеству или за контрабандистами гоняться. Они же зачастую сами занимались работорговлей. К традиционным рискам, связанным с асьента, добавилась новая беда, когда к «сладкому черному пирогу» подключились контрабандисты. Рабов перевозили нелегально даже на военных судах. Предпочитали низкорослых или подростков, которых легко можно было спрятать даже под скамейкой у себя под ногами.

Несчастными набивали трюмы, а когда плавание подходило к концу, на палубу выползали те, кто выжил. Разумеется, это были самые сильные и выносливые. Их отмывали, подкармливали и натирали специальным составом, чтобы кожа блестела, как кожаные башмаки.

Особую категорию «пассажиров» составляли молодые рабыни, примерно до 20-22 лет. Их содержали отдельно на верхней палубе, где был свежий воздух и возможность для отправления естественных нужд. Тем, кто находился в трюмах, такой привилегии не полагалось – отходы собирались в бочки, которые вычерпывались изредка, когда вонь ощущалась на капитанском мостике.

Команды рабовладельческих кораблей разнообразили свой досуг особым образом. Если замечали, что рабыня беременна, об этом сообщалось покупателям во время торга.

Начавшись, как успешное коммерческое предприятие, Компания Южных морей вскоре оказалась в затруднительной ситуации и стала нести убытки, не выдерживая конкуренции с процветающим рынком нелегальной работорговли. Потребовались дополнительные усилия, чтобы вернуть утраченные позиции и повысить прибыль, пока пирамида с треском не лопнула.

А тут еще сын барона Суареза, Томас, подбросил проблему, которую надо было решить как можно быстрее и тише. Суарез младший был замешан чуть ли не в изнасиловании. История выплыла наружу после того, как помощники барона Суареза, которые присматривали за его сыном, сообщили, что дама, которой он грубым образом навязал свое внимание, оказалась благородных кровей, да еще девицей.

Неожиданная новость, что единственная дочь Манфреда де Мандевиля выходит замуж за неизвестного отпрыска захудалого рода, навела барона Суареза на мысль о «внезапной беременности», которая вполне могла быть последствием легкомысленного поступка его сына. Но дополнительных вопросов Томасу решил не задавать.

Претензии Мандевили не предъявили, но это ничего не меняло – интуиция Суареза подтолкнула его к тому, чтобы отослать своего сына подальше и тем самым исключить возможность новой встречи с девушкой, которую он так обидел.

Барон знал своего сына лучше других. Несмотря на ветреность, в душе он был ранимым и впечатлительным. Одной встречи было бы достаточно, чтобы в нем пробудились настоящие чувства. Чтобы этого не случилось, он выхлопотал для своего сына «почетное право служить на одном из военных кораблей Ее Величества».

Перед этим Суарез предусмотрительно вышел с наиважнейшей для короны инициативой суть которой сводилась к тому, что для сохранения доходов от асьента надо вложиться в развитие английского военного флота. Предложение барона Суареза было принято с одобрением после того, как стало известно о том, что его сын тоже будет служить короне не где-нибудь, а на флоте.

Перед тем, как отправиться к месту своей будущей службы, между отцом и сыном состоялся откровенный и неприятный разговор.

–Томас, до меня дошли слухи, что та девушка беременна. Я не знаю, насколько этому можно верить. Ты же понимаешь, если это твой ребенок, он будет носить чужое имя.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, отец и тебе изменяет память – насколько мне известно, маленьких «суарезов» под чужими фамилиями на нашей планете всяко больше, чем меня одного. Ты не особо переживаешь об этом. Интересно, матушка знает об этом?

Неслыханная дерзость, но барон и ухом не повел – он позвал сына не ссориться, а исправлять ситуацию.

– Даже если твоя фантазия имеет под собой основания, никто об этом не знает и не узнает. О таких вещах надо беспокоиться своевременно, а не когда уже весь Лондон обсуждает – беременна или нет!

Томас поморщился. -Чего ты хочешь от меня? Чтобы я женился на ней?

– Об этом уже поздно говорить. Впрочем, насколько мне известно, ты попытался и получил отказ. Хочешь попробовать еще, проявить настойчивость, быть может и напомнить ей о том, как ты уже однажды сумел настоять на своем?

– Отец!

– Это не лучшая для тебя партия, тем более теперь, когда дела компании идут не лучшим образом и я нуждаюсь в сильных покровителях.мы найдем тебе достойную партию. Но это в будущем…

– Отец, чего ты от меня хочешь? Чтобы я застрелился? Я сожалею, но…

– Давай без «но» и раз уж ты сам ничего дельного предложить не можешь, выслушай меня и сделай так, как я скажу.

Так молодой барон Суарез, получив родительское благословение, покинул столицу, надев мундир морского офицера. Он надеялся, что «ссылка» долгой не будет:

– Отец не сможет сердиться на меня вечно. Элизабет де Мандевиль уже сменила фамилию и вместе со своим мужем покинула Англию. Надеюсь, никогда большее ее не увижу, – говорил он своей матери перед расставанием.

Однако «вынужденная опала» неожиданно для отца, считавшего сына беспутным и безнравственным, вылилась в добросовестное служение в качестве капитана судна военного флота Ее Королевского Величества.

Превращение молодого оболтуса в моряка проходило на одном из военных кораблей. В военной биографии Томаса Суареза было несколько эпизодов, о которых стоило рассказать. Благодаря им его душа устояла перед соблазном – продолжить свое падение и, если не стать праведником, то хотя бы остановиться на краю пропасти, куда он стремился в молодые годы.

Служба на военном флоте, вопреки ожиданиям отца, Томасу пришлась по душе. В кругу своих немногочисленных друзей, которые унего вскоре появились, за кружкой рома, к которому он быстро привык, Томас жаловался на судьбу и сокрушался, что не заинтересовался карьерой военного моряка раньше:

– Я никогда не встретил бы эту Лиз! Доступные дамы и раньше не были для меня проблемой, а теперь, когда на мне такой шикарный мундир, и подавно. Зачем она мне встретилась? Столько лет прошло, а я все еще чувствую себя виноватым! Как же я устал от этого! Кто бы мог подумать, что одного раза хватит..?

– Повезло так повезло…

Чем дальше, тем беспокойство по этому поводу звучало в его застольных беседах все реже. О Лиз однажды и в последний раз напомнил ему отец, когда сообщил, что младенец родился. Новоиспеченные друзья подтрунивали беззлобно:

– Репутацию семьи девушки спас не тот, кто был виновен, а другой! Какой, однако, поворот. Не боишься, что этот бумеранг к тебе еще вернется?

– Какой бумеранг? – отмахивался Томас, заглушая угрызения совести. – Может тот счастливчик, за которого она вышла замуж, и есть отец младенца! Всего-то и было, что один раз, да еще впопыхах! Я, когда понял, что она девица, разозлился даже. Не на себя – на нее! Какого дьявола она пошла в тот парк в столь поздний час? Нет, определенно, он отец, а не я, – успокаивал себя Томас, будто его вина от этого становилась меньше.

Барон Суарез, с которым сын поделился соображениями на этот счет, тоже хотел избавиться от сомнений, Томаса поддержал:

– Признаться и я был удивлен, что жених обнаружился так скоро. Якобы Мандевили помолвку держали в секрете. Странное желание скрыть то, о чем все всё равно бы узнали. Впрочем, как знать, как знать…

Больше ни о Лиз, ни о ее ребенке Суарезы не вспоминали, пока судьба снова не решила сыграть с ними теми же картами, добавив новых игроков.

Глава 7

Годы шли. Беспутный барон Суарез-младший неожиданно для всех стал вполне толковым капитаном. Право подняться на капитанский мостик, надо отдать должное, он заслужил честно. Свой экзамен Суарез сдал, когда корабль, на котором он значился помощником капитана, встретился с контрабандистами…

– Я поступил бы также, – сказал позднее капитан, успокаивая Суареза, который остро переживал, что едва не упустил контрабандистов.

Накануне капитана свалил сильнейший приступ кишечных колик от плохой воды, запасы которой и те подходили к концу.

Когда прозвучало: