Герой моих грез и кошмаров

Дыхание перехватило, я не смогла закончить вопрос.

– Все может быть. Поэтому я взламываю дверь.

И мужчина показал, что его слова не расходятся с делом.

Заклинание тлена прицельно брошено на дверь возле ручки. Пятно пепла расширилось за секунды, затем осыпалось. Со звоном на ступени крыльца упала задвижка.

Толкнув дверь, инспектор вошел в дом.

– Госпожа Рутшер, ждите меня здесь. Возможно, госпоже Вандур понадобится помощь.

Выждав несколько секунд, я нарушила приказ. Я целительница и должна спешить на помощь тем, кто пострадал, кому сейчас больно.

Короткий темный коридор, и я у приоткрытой двери спальни.

Войдя, не совладала с эмоциями:

– Вот это погром!.. Их все-таки ограбили?!

– И выгребли дамский гардероб, оставив серебряную статуэтку богини Гармонии? – насмешливо заметил инспектор. – Вы почему меня не дождались? Здесь могла быть засада!

Я проигнорировала упрек, осматривая спальню, в которой царил хаос.

В самом деле, дорогая вещь, которую преподаватели подарили Вандуру на прошлый День зимнего солнцестояния, красовалась на комоде. Как и два раритетных тома «Основ чароведения» под редакцией Иго Супрониса. Грабитель мог не знать о ценности книг, но серебряная статуэтка должна была его заинтересовать.

– Здесь ужасный беспорядок. Собирались в спешке? – рассуждала я вслух. – Хм, действительно, взяли только вещи Айоны.

– Четко двадцать пять! – насмешливо восхитился чародей. – Выдам вам медальку за сообразительность.

«Четко двадцать пять»? Возглас, означающий высший балл в одной из карточных игр и ее окончание.

Меня осенило:

– Ага, вы не женаты, потому что картежник?

– Странный вывод.

– Если чародей к тридцати годам не женат, значит, у него есть какие-то пороки, – выдала я народную премудрость и прикусила язык.

Несмотря на хорошее здоровье и долгую молодость, считалось, что детей заводить чародеям лучше до тридцати пяти, позднее рождались со слабым даром, а то и вовсе «пустые». Подобное наблюдение – печальная закономерность для обладателей особо сильного дара.

– А если я не хочу детей? Зачем мне жениться? – глухо поинтересовался лорд Аламейский.

– Внуков точно хочет ваша мать, она должна вам плешь проесть, но навязать невесту…

Я споткнулась на последнем слове, с ужасом допустив возможность, что она не может по причине своей смерти.

– Простите, это верх бестактности.

– К этому легко привыкнуть, – отстраненно произнес инспектор и поднял нечто блестящее с пола. – Как любопытно…

Я даже шею вытянула, стремясь понять, что его так заинтересовало.

Обернувшись и увидев моей маневр, он хмыкнул и раскрыл ладонь. Блеснуло серебро, окантовавшее черный камень.

Я стиснула губы, сдерживая возглас изумления.

– Какая занятная вещица, не правда ли? – тихо произнес инспектор. – Серебряная запонка с ониксом. Клеймо столичного ювелирного дома. И коллекция, если не путаю, прошлой зимы.

Ого, знает ювелирный дом и даже какая коллекция! А ведь одетый строго мужчина не очень-то похож на франта.

Мелькнуло желание озвучить наблюдение, но потрясение все еще владело моими мыслями. Как же они могли?.. Я видела их переглядывания и не сомневалась, что он пойдет на скандал, если Айона решится. Но не верила, что ей хватит смелости. И уж тем более не предполагала, что они поступят настолько жестоко! Вандур при всех своих недостатках хороший человек и нужен школе. Был нужен… Подозреваю, теперь ее закроют – больше некому отстаивать школу в столице, когда поднимут вопрос о недостаточном финансировании.

– И чья же это запонка, госпожа Рутшер? – вкрадчиво поинтересовался чародей.

Я пожала плечами.

– Директора Вандура. Чья же еще?

Инспектор поднял с кресла мятый сюртук коричневато-зеленого цвета.

– Костюмы, которые были модными тридцать лет назад, и поцарапанные осенние ботинки летом… И обладатель столь «стильного» гардероба позволит себе дорогие запонки? Вам самой не смешно, госпожа Рутшер?

Я держала лицо до последнего. Врать и стоять на своем до конца – порой единственный способ сберечь свои и чужие тайны.

– Точно не знаю, – я сделала вид, что задумалась, – кажется, запонки Вандуру подарила жена.

– И скупой козел не заставил ее вернуть их ювелиру? – чародей едко усмехнулся. – Я все равно узнаю правду, госпожа Рутшер, не выгораживайте подозреваемого.

Скупой козел?.. До глубины души меня возмутили оскорбления в адрес директора. Разве можно так о почтенном человеке, тем более покойном?

– Господин Вандур не был скупым. – Мой голос звучал надтреснуто и в то же время слишком звонко. – Прижимистым – да, был. Но иначе школа не продержалась бы так долго без его экономии!

Синие глаза инспектора переполняла ирония.

– Без его экономии? – он расхохотался.

Это стало последней каплей, которая подточила камень моего терпения.

– Знаете что?.. Вы грубиян! Боги наказывают за злословие в адрес ушедших!

– А вы забавная, госпожа Рутшер, – продолжал потешаться инспектор.

– Вы…

Я не договорила – карман куртки чародея засветился красным.

– Продолжим занимательный разговор позже, – спокойно произнес мужчина и достал амулет связи. – Аламейский. Слушаю.