Ты моя пара!

– При этом вытоптав все вокруг, – я раздраженно роняю и обращаюсь к Ивану: – Как можно встретиться с Мирой и остальными? Мы можем приехать к вам или, если желаете, встретимся на нейтральной территории.

– На нейтральной. Держи меня в курсе, – он хлопает меня по плечу. – Соболезную вашей утрате.

– Благодарю. Спокойно, это свои.

Иван резко оборачивается на приближение вампира, молодые же волки еле сдерживают оборот. Константин кивком приветствует и, держась на расстоянии, подходит к машине. Принимается за осмотр, аккуратно отклоняя Ирму. Остекленевшие глаза, смотрящие в никуда. На водительском сиденье, словно изумительно выполненная кукла. Безжизненная, в полный человеческий рост с небольшим кровоподтеком в уголке белесых губ, сделанная мастером с извращенной фантазией.

– Лео, мы уходим. Мои парни разнервничались. Да и Леська одна в машине, – слышу голос Платова, понимаю сказанные слова, а сам не свожу взгляда с лица девушки. Я еще не сообщил ее родителям о смерти, хотел убедиться сам, что не ошибка.

– Да, хорошо. На связи, – отвечаю на рукопожатие, замечая раскрытую ладонь боковым зрением. – Звони в любое время суток.

Приближаюсь к Илье, вижу по глазам, что ему есть что сказать. Он молчаливо раскачивается на пятках, положив ладони в карманы. Прислушивается к удаляющемуся звуку шин по грунтовой дороге. Я же, облокотившись спиной на тот же ствол вяза, что и парни ранее, думаю, как не хочется идти в дом погибшей девочки и сообщать родителям.

– Брешут! – Илью прорывает. – Ты заметил, как один из них, тот, что ниже, смотрел на Ивановскую дочку? Руку даю на отсечение, это и есть его подружка, которая якобы не смогла вчера с ним встретиться.

– Денис, – напоминаю я имя.

– Однохренственно.

– А что они говорили до приезда их альфы? Ты же успел с ними побеседовать?

– Обижаешь. – Коваль растягивается в широкой улыбке. – И по телефону успел, и уже тут. Но, – разводит руки, – все то же самое. Денис-на хрене повис повторил слово в слово. Но ты чувствовал ложь, да? – наседает.

– Стас. Сейчас с нами разговаривал Стас. И да, чувствовал, но не ложь, а больше страх, что естественно.

– Однохренственно, – повторяется Илья. – Надо прижать мальцов! – выдает идею.

– Нет. Мы будем вести себя адекватно, Коваль, – я осаждаю разгоряченного друга. – Если история связана с дочерью Платова, то при малейшем давлении он пошлет нас… ну ты понял, на твое любимое слово.

– Нахрен, что ли?

– Именно туда, а может, и дальше.

Константин дает знать о своем существовании и громко хмыкает. Протирает ладони влажными салфетками, подходит к нам.

– Что скажешь? – интересуюсь я.

– Смерть наступила не тут и точно не из-за столкновения. Подробности скажу позже, если бегло: кто-то ее удерживал, второй свернул шею. Причем удерживали ее долго, остались гематомы на предплечьях и выше. Смотрите, – пальцем приспустил с плеча свободную кофту. – Делайте выводы.

– Да что тут делать, сосунки Платова заигрались.

– Не логично. Сами убили, сами приволокли в известное только им место и сами же позвонили.

– Все верно, – подтвердил Коваль. – Теперь к ним минимум подозрений.

– Не исключаю эту возможность, но и зацикливаться нельзя.

– Я забираю девочку? – Константин прерывает наш спор.

– Да. Когда ее родители смогут вернуть тело?

– Утром.

Коваль остается дожидаться эвакуатора, а я возвращаюсь в город.

Въезжаю в долину. Темнота заливает все вокруг. Черные тучи плотно заволокли небо, изредка давая блеснуть тонкому месяцу. Глушу мотор, открываю подлокотник, щедро набираю зерен в ладонь. Сижу несколько секунд в тишине и не двигаясь. Решаюсь. Закидываю кофе в рот. Разговор с родителями Ирмы – и я смогу наконец смыть всю грязь сегодняшнего дня.

Глава 6

***

Женя

– Как тебе? – Гера стоит за спиной, придерживая на моей шее длинную цепочку с воздушным кулоном, выполненным из золотистых нитей, переплетенных в форме шара. Мужские губы оставляют на шее горячие влажные поцелуи, поднимаются к ушку. – Скажи мне «спасибо». – Тихий голос похож на бархат.

– Спасибо, – я веду плечом, слегка отстраняясь. – Гер, мы опоздаем на урок.

– Черт с ним. Я прямо сейчас перенесу запись. – Правой рукой он извлекает телефон из кармана брюк, а левой поднимается по ребрам и замирает на границе груди. Большой палец дразнит, касаясь.

– Не нужно переносить, – я разворачиваюсь лицом и мягко отнимаю телефон от уха. – Ты сам говорил, что до свадьбы месяц. Мы можем не успеть подготовить наш первый брачный танец.

Любые разговоры о предстоящем торжестве делают Германа покладистым, даже мягким. Кажется, что он хочет нашей свадьбы больше, чем я. В гардеробной висят наши свадебные наряды: светло-серый костюм Германа, белоснежная рубашка, в отдельном выдвижном отделении шкафа приготовлены серебристые запонки, наручные часы, носовой платок с инициалами и пара мужских классических туфель. Соседнее место занимает мое восхитительное платье. Такое, о котором мечтает каждая девочка, перечитывая сказки: с расшитым жемчугом и серебристыми нитями лифом, приспущенным небольшим рукавчиком, многослойной, но не объемной юбкой и многочисленными крохотными круглыми пуговками по спине. Под чехлом с платьем жемчужные туфли на высоком каблуке с удобной колодкой. По совету мамы каждый вечер я их немного разнашиваю, обувая дома. По настоянию организатора свадьбы и Геры мы записались на уроки свадебного танца. Вместе выбирали меню, ездили на дегустацию, утверждали цветы, скатерти, посуду, что будет стоять на праздничных столах. И с каждым днем я убеждаюсь в неправильности происходящего. Ощущаю себя абсолютно неправильной невестой. Мне все равно, что за начинка будет у нашего свадебного торта. Меня не интересуют прошлые работы нанятого фотографа… Я пустила приготовления к свадьбе на самотек, как, возможно, и свое будущее.

Две недели мой жених ведет себя во всех смыслах идеально. Я не могу найти малейшего повода усомниться и передумать. Каждый день Герман доказывает свое трепетное отношение, свою любовь ко мне.

– Ты права, родная. Едем, – поцелуй-прикосновение – и Милосердов выпускает меня из объятий. Телефон вновь убран в карман. – Жду в гостиной.

Я не тороплюсь, но и не тяну время, переодеваюсь в широкие брюки и блузу, складываю в сумку нашу свадебную обувь. Хочется попробовать исполнить элементы именно в ней.

– Я хотел с тобой кое-что обсудить, – час пик, и мы едем медленно.

– Да.

– Ты не против, если наше свадебное путешествие придется отложить до новогодних праздников? Сейчас не лучший момент оставлять фирму.

– Нет, конечно, нет, —мой ответ вызывает у Геры улыбку.

– Я тебе говорил, что ты лучшая женщина на Земле? Любая другая устроила бы истерику.

– За это ты меня и любишь. – Слова сами вырываются из груди, и я ощущаю себя куклой, живущей по кем-то, но не мной, прописанному сценарию.

– Люблю. А ты меня за что любишь? – Мы вновь останавливаемся в пробке.

И я произношу слова, которые от меня хотят услышать:

– Ты самый лучший.

– И все? – Милосердов обиженно дует губы, но уголки подрагивают в улыбке.