Н+П=??? «Будьте внимательны…»

Н+П=??? «Будьте внимательны…»
Лана Муар

«Это все абсент… Нет. Это все Он».Я задыхаюсь, проводя пальцами по его мокрым волосам, и вздрагиваю, ощутив через биение вен сорвавшееся с привязи сердце. Меня трясет от того, что он дышит через раз, пока мои пальцы чертят робкие линии по его груди, трогают, вспоминают эти руки…Все у Недели и Половинки не как у людей. И хотя выпускной отшумел сто лет назад, а судьба развела на года, она не отпустит пока не станет ясно, что же скрывается за знаками вопроса. Книга содержит нецензурную брань.

Н+П=???

«Будьте внимательны…»

Лана Муар

© Лана Муар, 2020

ISBN 978-5-0051-6960-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

– П-с-с-с… Половинкина! Половинкина, блин!

– Неделя, отвали! Не мешай!

– Тебе жалко что-ли?

– Меньше надо было по клубам шляться.

– Слушай, разве я виноват, что тебя Глызина не позвала?

– Больно надо. Не очень-то и хотелось.

– Ну, Ась, будь человеком. Я за тебя черчение сделаю. А? Ась?

– Ниделин! Я все вижу, – поблескивая толстыми линзами очков, русичка грозно посмотрела на парня и, когда он уткнулся в абсолютно пустой бланк, снова начала мерно вышагивать между рядами парт.

Изредка останавливалась, заглядывая через плечо корпящему над тестом – излюбленное занятие перед контрольной, – и шла дальше. Дойти до доски, покачать головой и медленно перейти в следующий проход, чтобы ещё раз убедиться, что все в классе те еще бестолочи кроме пары любимчиков, которым оценки всегда будут на балл выше. А вот Ниделину даже трояк из жалости не светил, в чем Егор убедился лично – русичка довольно хмыкнула, посмотрев на пустой лист и высокомерно выплюнула, а по-другому она говорила крайне редко и, если и говорила, то явно не с тем, кто попадал в категорию вышеозначенных бестолочей на самое первое место в списке:

– М-да, Ниделин. Мне жаль твоих родителей – в твоём случае и репетитор не поможет.

И в этом, как бы прискорбно не звучало, русичка была права. Тот же репетитор, нанятый родителями Егора за конские деньги, только развел руками и нашел единственное оправдание отсутствию каких-либо подвижек в сторону улучшения у подопечного – парень не гуманитарий. Вообще ни разу. Клиническая форма технаря.

– Извините, но мне совесть не позволяет брать с вас деньги, – виновато улыбнулся он напоследок и отчалил репетиторствовать с теми, кто был не на столько туп.

И вроде сказал не на прямую, а витиевато распылялся минут двадцать, только стало обиднее в тысячу раз сильнее, чем если бы запулил предкам в лоб, что их сын бревно. Тупое, неотесанное и кривое до кучи. Мамка тогда проревелась, батя хлопнул стопарь и, крякнув, подмигнул:

– Не ссы, Егорка. Батя все порешает. На трояк твою Лисверову я уломаю. У тебя же Лисверова русский ведёт?

Тогда-то только-только забрезжившая надежда Недели и рухнула окончательно – бабуля Карина Марсовна Лисверова отчалила на пенсию ещё в сентябре, а за нее поставили проклятие примерно того же возраста, с теми же толстыми линзами в роговой оправе, будто другие варианты не рассматривались (даже шиньоны на макушке у русичек были похожи, словно их содрали с одного бобра), но звали ее Альбина Карловна Люфтернштадт.

Вздохнув, парень обвел по третьему разу единственную строку – собственные фамилию и имя, – и попытался вникнуть в суть первого вопроса: «Расставьте знаки препинания и подчеркните деепричастный оборот.» Если это было самым простешим заданием, то последнее вообще не стоило читать. Лучше не станет. И проще тоже. Сколько бы не заучивал – в голове пустота. Не то что с черчением или той же математикой. Там все шло без сучка, без задоринки – бревно резко умнело, чертило чуть ли не от руки идеальные прямые и линии соединения сложных трехмерных фигур, решало с полпинка задачи под звёздочкой и посмеивалось над одноклассниками, у которых банальщина в виде расстояний между столбцами в рамке вызывала тихий ужас, а алгебра так вообще считалась тем ещё отстоем с кучей тупых формул.

– Неделя… Держи… – Половинкина, сидящая за партой перед Егором, вывернула руку под неестественным углом, вроде как почесать спину, а по факту передать крохотный листочек бумаги, зажатый между пальцев. – Все под копирку только не слизывай! Спалят.

– Аська! Ты мегачеловечище! – восторженно прошептал парень, пряча заветный кусочек бумаги с ответами в рукав.

– Пять минут и откладываем ручки! – напомнила о своем существовании садистка Люфтваффовна.

Прошагала к доске и наконец-то опустилась на свой древний стул, поставленный ровно по центру пятачка, на котором каждый вызванный отвечать домашку чувствовал себя ни больше ни меньше партизаном перед расстрелом на рассвете. Опять же с оговоркой – все, кроме двух любимчиков. Эти купались в лучах собственной важности и захлебывались от тихой ненависти простых смертных бестолочей.

– Ну что? Вечером начнем у меня, как обычно, а потом на дискач рванем? – дылда Ящер красноречиво щелкнул пальцем по горлу, пряча переданную ему сигарету в ладонь, чтобы не спалиться перед физруком, решившем тоже выйти покурить без свидетелей. – Здравствуйте, Сергей Палыч.

– Здорово, демоны. Вы чего не на уроке?

– А у нас на сегодня все закончилось, Сергей Палыч, – Егор двинулся вперёд и влево, закрывая спиной закашлявшего Ящера.

– Ясно, – протянул физрук, хрустнул костяшками пальцев и недвусмысленно посмотрел на компанию парней. – И чего тогда тут третесь?

– Тенек.

– Ну да, тенек… – подождал секунд тридцать и уже прямым текстом добавил, – Давайте шуруйте домой. Не вам одним в теньке постоять хочется. И вообще, умные люди из Минздрава предупреждают, что от стояния в теньке может наступить нестояние кой-чего. Ещё раз увижу тут, теневики, будете у меня нормативы пересдавать. Особенно стометровку.

– Сергей Палыч…

– Давайте, давайте. Раз-два, ножками-ножками и в сторону забора, демоны. Ниделин, завтра только попробуй на тренировке пожаловаться, что дыхалки не хватает. Я тебя просто так отмазываю что ли?

– Да поняли мы все, Сергей Палыч. Пацаны, пошли.

Отойдя подальше Ящер зло сплюнул под ноги – сигарета окончательно дотлела до фильтра, а другой не предвиделось. Последнюю из пачки как могли растянули на четверых, и то, что физрук своим появлением обломал сделать пару затяжек, уже по-другому, как не фортануло, не назовешь.

– Короче, как мои на смену свалят, я вам брякну.

– А пожрать будет что? – спросил у Ящера парень больше похожий на богомола.

– Гриня, тебе жратва не поможет. Только продукты переводить, – усмехнулся Егор, посмотрел в сторону школьного крыльца и чертыхнулся. – Вот же… Ящер, я может подзадержусь. Сиги купите.

Махнул рукой на прощание и ничего не объясняя резво сорвался в сторону одинокой фигурки, прохаживающейся в расстегнутой ядерно красной куртке перед ступеньками. Замедлившись перед девушкой буквально за два шага, он виновато улыбнулся и кивнул в сторону распахнутых ворот:

– Не, ты не подумай. Я изначально планировал расплачиваться по полной, Ась. Короч, провожу до дома, чтобы все вообще в ажуре было.

– Глызину свою провожай, – фыркнула девушка, тряхнув головой так, что кончик длинной косы подпрыгнул и несколько раз чиркнул, словно маятник, по упругим ягодицам, обтянутых джинсой. Поправила сползающую с плеча лямку рюкзака и пошла вперёд.

– Половинка, блин! Я же сказал, что черчение за тебя сделаю, значит сделаю, а ты сразу Глызина, Глызина, – догнав Асю в три шага, парень пристроился рядом и едва поймал рюкзак, окончательно слетевший с плеча девушки. – Держи.

– Сказал, что все в ажуре будет? – спросила она и не дожидаясь ответа, а уж тем более не забирая протянутый рюкзак, пошла дальше. – Раз сказал, значит и нести тебе.

– Думаешь обломаюсь что ли?

– Думаю, что Глызина тебя обломает, когда увидит с моим рюкзаком. И со мной.

– П-ф-ф-ф… Кто кого ещё обломает.