Маки

– Ну-ну! – хмыкнул полковник. – Тогда я вряд ли смогу тебе помочь. Не мой профиль. У меня, знаешь ли, тоже своя специфика.

Он отложил верхний рисунок в сторону и, едва взглянув на нижний, щелкнул по нему пальцем.

– Да это же Ключник!

– Ключник?

– Известный когда-то рецидивист Храпов Геннадий Федорович, по кличке Ключник. Начинал как квартирный вор, легко вскрывал замки любой конструкции. Такой, понимаешь, вручила ему матушка-природа талант. По слухам, изобрел универсальный ключ с регулируемыми бородками, но в глаза этого инструмента никто никогда не видел. Затем переквалифицировался в «медвежатника» – взломщика сейфов. Отличался исключительной удачливостью. Имел всего лишь две отсидки, да и те на заре своей воровской карьеры. Были подозрения, что он участвовал в ряде крупных ограблений, но всякий раз дело прекращалось за недоказанностью улик. А затем, лет семь или восемь назад, он как-то вдруг «завязал». Исправился, понимаешь ли. Хотя жил на широкую ногу, деньжата у него определенно водились.

– Может, и вправду исправился, а жил на накопления прежних лет?

– Эх, милый! Исправился – это я пошутил так неудачно. Ключник из тех личностей, о которых говорят «горбатого могила исправит». По большому счету, ему даже и не деньги нужны, а риск, адреналин в крови, ощущение собственного превосходства в мастерстве. Не может такой генотип ни с того ни с сего превратиться в добропорядочного обывателя. Для него это смерти подобно. Определенно, у него есть какой-то незаконный промысел, весьма хитроумно замаскированный. Я пытался в свое время подобраться к этому субъекту через свою агентуру, да не успел. – Морозов строго посмотрел на гостя: – Позволь, а у тебя какой к нему интерес?

– Еще не знаю, – вздохнул Пережёгин. – Но есть основания полагать, что именно он, на пару с красавицей, чей портрет так вас взволновал, сподобился похитить у моей клиентки картину, не представляющую художественной ценности.

– Картину, не представляющую ценности? – удивился хозяин. – Стал бы он, мастер высшего воровского пилотажа, связываться с какой-то ерундой.

– Нет слов, история загадочная, но пока факты указывают именно на Ключника. Полиция в этом направлении не копает, по крайней мере, в настоящее время. Стало быть, у меня развязаны руки, и я смогу помочь моей клиентке, не нарушая условий моей лицензии.

– Ох, и хитер же ты, братец! – погрозил ему пальцем полковник. – Ладно, чем я могу тебе еще помочь?

– Не подскажете, где берлога этого Ключника?

– Погоди-ка, достану свою картотеку, – Морозов встал с кресла и прошагал к сейфу, заслонив его собой.

Только сейчас, по его походке, Пережёгин с грустью понял, насколько состарился бывший бравый майор, и с какими усилиями он поддерживает себя в нужной форме.

Полковник порылся в одном из ящичков, вроде тех, что используются в библиотеках, и выудил оттуда карточку.

Вернулся в свое кресло, держа маленький картонный прямоугольник прямо перед собой, «рубашкой» к Пережёгину. Старая ментовская привычка воистину неискоренима!

– Так вот, – заговорил хозяин. – Ключник родился в обычной питерской коммуналке, в которой он, вот парадокс, прописан до сих пор. Но, заверяю тебя, после первого своего дела в ней он не появлялся более ни разу. Позднее, в период своих криминальных «подвигов», он имел целую систему «берлог», где успешно скрывался от облав. Впрочем, это дела давно минувших дней. А сейчас, и это достоверные сведения, он проживает, без регистрации, в Лахте, в дом своей тетки. Запиши адрес…

Некоторое время царило молчание.

Затем полковник произнес:

– Вот что еще, Пётр… Ключник – это тебе не какой-нибудь пацан, у которого перехватывает дыхание при виде полицейской корочки. Это матерый волчара. Он, между прочим, владеет искусством нанесения болевых приемов. Не успеешь опомниться, как окажешься на полу в бессознательном состоянии, при этом окружающие так и не поймут, что же произошло. Если же он почует смертельную опасность, а интуиция у него звериная, то может пустить в ход оружие. Оружием же в его руках может стать всё, что угодно, даже обычная скрепка для бумаг. – Морозов строго посмотрел на гостя: – Ты подумай, Петя, надо ли тебе, не имея надежной защиты за спиной, ввязываться в это дело, да еще из-за картины, не имеющей художественной ценности. Ей-богу, ищи лучше колечки, утерянные рассеянными дамами. Спать будешь спокойней.

– Ладно, – кивнул Пережёгин. – Спасибо за совет, но ведь и мы не лыком шиты. Притом, я уже обещал своей клиентке, что найду пропажу.

– Как знаешь, я тебя предупредил.

Они попрощались.

Глава 6. ВАЖНЫЕ НОВОСТИ

Клиентка уже дожидалась Пережёгина у закрытой двери его кабинета.

По ярким огонькам в серых глазах Виноградовой, по нетерпению, которое читалось во всем ее облике, нетрудно было догадаться, что дама принесла не только обещанный ремень, но и свежие новости, причем весьма неоднозначные.

Отперев дверь, «народный эксперт» пропустил женщину вперед:

– Располагайтесь и рассказывайте.

Он сам еще не успел устроиться, как следует, в своем вращающемся кресле, а Виноградова уже дала выход переполнявшим ее эмоциям:

– Петр Мефодьевич, я только что беседовала с адвокатом! Некоторые загадки, точнее, странности, из тех, что вы перечислили при первой нашей встрече, прояснились. Но одновременно открылись другие обстоятельства, которые ставят Алексея в еще более тяжелое положение. Теперь уж точно, вся надежда только на вас!

– Так-так, давайте по порядку. Какие именно загадки-странности прояснились?

– Адвокату удалось выяснить, что недавно Интерпол задержал группу антикварных мошенников. Они находились под наблюдением в течение нескольких лет, и, наконец, их взяли с поличным. Один из задержанных согласился сотрудничать со следствием и начал давать показания. Он рассказал, в частности, о русской ветви международной антикварной мафии. По этой ветви через Россию перевозили с Запада на Восток и в обратном направлении ценности, похищенные из музеев и частных коллекций. В основном, произведения живописи. Одним из перевалочных пунктов был наш город. Мошенники имели здесь на содержании своего художника, который по их указке закрашивал украденный шедевр каким-нибудь расхожим туристическим сюжетом, и далее полотно перевозилось до конечного пункта уже в таком виде. Затем верхний, свежий слой краски смывался, и шедевр представал во всей своей первозданной красе. Якобы существуют специальные технологии на этот счет. Мне, естественно, все подробности неизвестны, но суть, вкратце, такова. Художником, состоявшим на службе у мафии, был ни кто иной, как Омельев! Да-да! Я сначала ушам своим не поверила, но, увы, именно эту фамилию назвал Похититель, обозначим его так. По словам Похитителя, последним заказом для Омельева была закраска выкраденной из зарубежного музея картины «Маки», принадлежавшей кисти одного из известнейших французских импрессионистов 19 века. Омельев выполнил заказ, изобразив поверх полотна Банковский мостик с грифонами. Оставалось лишь подождать, пока свежая краска просохнет, после чего замаскированный таким образом холст надлежало забрать курьеру мафии. Но случилось непредвиденное. Омельев впал в страшное нервное расстройство, сжег все свои картины, в том числе, предположительно «Маки», и покончил с собой.

– Любопытная версия, – покачал головой Пережёгин. – Она действительно многое расставляет по своим полочкам. Стало быть, мафия поверила, что впавший в депрессию Омельев сжег вместе со своими творениями и закрашенные «Маки»?

– Из показаний Похитителя следует, что это не так. Мафия посчитала, что в ситуацию, скорее всего, вмешалась какая-то третья сила. Какой-то другой охотник за шедеврами. Возможно, конкурент. Он вычислил Омельева и пообещал ему очень крупное вознаграждение, если тот сыграет по его сценарию. Омельев согласился, даже не подозревая, что его водят за нос. В результате картина исчезла, а художник якобы покончил с собой, хотя в действительности его убрали, как лишнего свидетеля. Такова версия, которая будто бы появилась у аналитиков антикварной мафии, – подчеркнула Виноградова.

– Ну, эти аналитики тоже не боги, – отозвался Пережёгин. – Согласен, возможно, третья сила была. Но и Омельев оказался не так прост. Для подстраховки он использовал вашего мужа втёмную, передав ему картину в расчете на то, что позднее, когда шум уляжется, он заберет ее под каким-либо благовидным предлогом. Но и Омельев не всё просчитал, заплатив за ошибку собственной жизнью. А картина чудесным образом выпала на два года из поля зрения не только мафии, но и неведомой третьей силы, а также Интерпола. – Он поднял глаза на Виноградову: – Полагаю, Интерпол буквально на днях передал сведения, касающиеся Омельева, нашей полиции, и ее сотрудники начали действовать по своим каналам. Но какими путями наши доблестные пинкертоны вышли на вашего мужа, ума не приложу. Кстати, что вы там говорили о его ухудшившемся положении?

– Да ведь антикварных мошенников арестовали в Испании! – воскликнула Виноградова. – Как раз после того, как муж возил туда экскурсию. Надо же было случиться такому совпадению! А ведь он не должен был ехать в Испанию, это был не его тур, я вам уже говорила.

– Да-да, я помню, – Пережёгин надолго задумался. – Нет, – покачал головой после паузы. – Если бы аресты в Испании выводили на вашего мужа, то к вам пришли бы сразу. Нашим сыщикам не было бы тогда никакой нужды высаживать целый десант в коммуналке. Именно там, в коммуналке, они нашли ниточку, которая привела их в вашу квартиру. Но кто им вручил эту ниточку? Кто этот таинственный свидетель, который запомнил, что два года назад ваш муж вышел из квартиры с картиной в руках? Именно это надо установить в первую очередь. А затем размотаем клубок, но в другую сторону, и он обязательно приведет нас к картине, если она, конечно, еще цела. Однако не будем бежать впереди паровоза, – подытожил Пережёгин. – Вы принесли ремень?

– Конечно, вот он, – она достала из сумочки туго свернутое кожаное кольцо и протянула его собеседнику.

Тот распрямил потертую ленту во всю длину, осмотрел со всех сторон, ощупал пряжку. Ладонью провел по ней в обоих направлениях.

– Очень хорошо. Кстати, у меня тоже есть новости, – с этими словами он передал Виноградовой ксерокопию выполненного ею мужского портрета: – Я установил личность этого человека. Это вор-рецидивист. Специализация – бесшумное вскрытие чужих замков. Имя – Храпов Геннадий Федорович. Кличка соответствует «профессии» – Ключник. Полагаю, именно он проник в вашу квартиру вместе с очаровательной напарницей. Теперь я собираюсь нанести ему ответный визит. Тоже тайный.

– Вам известен его адрес? – удивилась она.

– Да, подсказал один добрый человек… – Пережёгин выложил на стол бумажку с записью, сделанной в квартире Морозова. – Вот, взгляните. Это в Лахте, недалеко от вокзала. Знакомые места.

Она заглянула в бумажку, затем снова перевела взор на ксерокопию:

– Вы сказали – рецидивист. Наверное, это очень опасный человек? В его чертах чувствуется что-то безжалостное, неумолимое.

– Я не собираюсь вступать с ним в контакт. Говорю же, визит будет тайный. Просто хочу проверить, не там ли прячут шедевр, дорисованный Омельевым.

– Вы поедете в Лахту завтра? – продолжала допытываться она.

– Завтра утром я загляну в известную вам коммуналку. Попробую отыскать тот самый кончик ниточки. Есть еще кое-какие дела. Так что Лахта, скорее всего, отодвинется на послезавтра. А почему вы спрашиваете?

– Хочу напроситься в ваши попутчицы. Чего ради мне целый день маяться от безысходности? К тому же, я могу оказаться вам полезной. Я не истеричка, поверьте.

– Ирина Сергеевна, это деликатный визит. Лишние участники тут ни к чему.

– Обещайте, по крайней мере, держать меня в курсе происходящего.