Бесконечная игра. 6R

Когда полицейские уехали, на Руслана «наезжала» Алиса, за то, что он хронически не в форме, довёл себя до ручки, плохо соображает, у него элементарно не хватает энергии на защиту, и его пробивают все кому не лень, даже полицейские.

Алиса сказала, что нужен адвокат и созвонилась с ним, потребовав от Руслана денег.

Потом звонила Ирина Ивановна, нервная и очень нелогичная, почти в истерике, и Руслан долго объяснял ей что у Риты всё хорошо.

Рита кричала, что не поедет в Россию.

Потом звонил инспектор, и Руслан снова разговаривал с Ириной Ивановной, Ритой, и этим русским инспектором по делам непонятно чего, предлагал им включить скайп и увидеть своими глазами что всё в порядке. Посмотреть на Риту и условия её проживания.

После разговаривал с консулом.

Олег Гаррис на звонки не отвечал, Нилин тоже.

За Нилина Руслан волновался, сказал об этом вслух, в результате на него «наезжал» уже Альдо; говорил, что у них мало людей, и в такие поездки человек не должен направляться один. Вспоминая свою встречу с тёмными на бескрайних русских просторах, Руслан очень чётко осознал, что Альдо прав… да, один не должен… но было поздно.

Потом снова Ирина Ивановна и инспектор, со скайпом.

Риту успокоили, объяснили что ей надо спокойно рассказать о том, как она живет, учится и себя чувствует. Рита показала свою комнату, учебники, кухню, себя, пляж, улицу, снова дом, Майкла и Даниэлу; Ирина Ивановна немного успокоилась.

Руслан говорил с врачом, потом с Ритой. Нашёл переводчика, чтобы врач смог позвонить Ирине Ивановне и российскому инспектору.

Потом беседа с адвокатом, адвоката с местным инспектором, и Руслана с местным инспектором.

Разговор с друзьями из полиции.

Разговор с адвокатом.

Звонок в деревню в Россию, чтобы узнать что с Нилиным всё в порядке.

Вечером разговор с парнями про тёмных, Нилина и все эти недоразумения с полицией; было стыдно за то, как получилось, Нилина заранее не предупредили, а потом загрузили так, что стало ещё тревожней.

И вот, когда все разговоры безумного и длинного дня были закончены, и хотелось просто упасть на кровать и ничего больше не слышать и не говорить, Руслан на лестнице увидел Риту. И она сказала:

– Ты меня не любишь!

С этого утро началось, он помнил; за день у Риты накопилось, что сказать, обросло эмоциями, домыслами, подробностями, материалами и бесспорными доказательствами. Рита говорила. Очень хотелось не слушать, и ответить ей что-то вроде: «я внимательно ознакомлюсь и отправлю ответ на электронную почту» или «с Вами свяжется мой адвокат».

– Тебя не интересует ничего кроме моей учебы, ты даже ни разу меня не поцеловал. Ты ездишь в массажный салон, чтобы…

– Не продолжай.

– Спишь с разными негритянками, лишь бы…

– Остановись.

– Я вообще тебе не нравлюсь, если тебе нравятся блондинки, так и скажи!!!

– Какие блондинки?

Голова медленно раскалывалась, Руслан пошёл вниз, чтобы попросить у кого-нибудь таблетку аспирина.

– Если я тебя совсем не интересую как женщина, то так и скажи! – Рита спускалась следом и остановить её не представлялось возможным.

Все участники совещания по вопросам Нилина ещё сидели за столом и синхронно повернули головы в сторону Риты. Рита увидела Фому, Хэлфа и Альдо и вдруг её истерика начала трансформироваться в напряжение другого типа. Ночь действовала на неё странно. Ночь затекала в нее, зажигала глаза странным блеском, меняла позу, наливала алым губы…

Всё происходит как бы само собой… и вот уже с лестницы на мужчин смотрит не нервный ребенок, а юная нимфоманка, девочка – демон, и стреляет бездонными черными глазами прицельно… на поражение…

Фома ориентируется быстрее всех: «Ладно, я спать», и хмыкнув, проходит мимо Руслана и Риты. Руслан понимает, что сейчас начнется нечто похуже, чем просто истерика. Альдо отводит взгляд. Только Хэлф не обращает на Риту внимания, потому что его страдания по другому субъекту еще не завершились.

Поднявшись по лестнице вверх и обойдя Риту, Томас оборачивается, стоя за её спиной смотрит на Руслана, достаёт свой телефон и что-то пишет. У Руслана сигнал пришедшего смс. Он читает: «Где ты таких берешь, любитель экстрима?» После букв – смайлики, они смеются, плачут, и снова смеются.

17. Sacrum

Сначала – почти отчаяние. Руслан видел, чего Рита хочет. Просто секса. «Венера отправляется гулять», и не важно с кем. Ему важна любовь, ей сейчас – только удовольствие, без мыслей о целях и последствиях. Ей плевать на то, что Руслан устал, она хочет тепла.

Следующей странной стадией его состояния стала благодарность Артуру за его книгу. «Предупрежден, значит вооружен», всё бешенство Руслана, все похождения Риммы по бесконечным любовникам, описанные там, вся история непонимания и разрушения их пары – как на ладони. Они разные! Их интересует разное, ей надо в одну сторону, ему в другую. Честность, порядочность, приличия, нравственность, верность – эти понятия совсем ей не интересны. Ей нужен только секс. Что он делает рядом с этой женщиной? Зачем?

Она давно, раньше, умудрилась пройти через постель половины его знакомых. Он не мог понять, как он это выдержал. Противно.

Сейчас – стыдно перед парнями за её нескромную позу и слишком откровенный взгляд. А что было раньше? Если его не было? Она отправлялась в объятия любого, кто согласится первый!?

Захотелось отправить Риту в Россию, объяснить, показать что он устал, от гадостей прошлого, от сегодняшнего дня, от её неблагодарности и эгоизма; хотелось увезти её из своей жизни и никогда не встречаться с ней больше. Сказать о том, что на неё он зря тратит время, нервы и деньги; что для того, чтобы заниматься сексом, не надо учить историю и математику, заканчивать школу, размышлять о реализации. Можно прямо сейчас бездумно нырять в ту грязь и отсутствие жизненных перспектив, туда, откуда он предлагает ей выбраться. Руслан хотел сказать, что сотни девушек мечтают о такой жизни, как у Риты сейчас, о возможностях, которые Рита не ценит.

Руслан думал, как это выразить, добрых слов не подбиралось, и он понимал – для Риты выйдет обидно. Молчал. Думал.

Несколько мыслей спустя у него получилось, что Рита не виновата в том, что с ней происходит. Она сейчас ребенок, без опыта, без понимания себя и своей безумной сексуальности; она ощущает энергию на уровне половых органов и ничего не осознавая, идет за инстинктом… а Руслан, такой взрослый и умный, стоит и Риту осуждает, обвиняя в безнравственности.

Риту никто не любил в детстве, не обнимал и не рассказывал добрых сказок; ей никто не дал нормальной базы, уверенности и ощущения себя; она выросла так и теперь Сила находит Риту, поднимается от Земли по ногам, возбуждает, и не пробившись никуда дальше, её же и губит.

Она, как любой ребенок ищет любви и тепла, но сталкиваясь с первым проявлением недетского в себе наивно отдает это первому встречному, не понимая, что это; не ценя себя, не защищая; она думает, что секс – это и есть любовь.

Сколько таких, совсем еще юных существ, не осознав ни себя, ни очарования своей женственности, оказываются в грязи, даже не начав сиять.

Как часто бывает так, что люди мнут цветы раньше, чем те распустятся. Обрывают лепестки и нежные листья, совсем без надобности, просто проходя мимо. Некоторые цветы защищаются, ядом или шипами; некоторые не защищаются ничем. Так и девушки, попадают в грубые руки, остаются искалеченными, то, что расцветало в них, не видит света. Секс, в своей самой простой и грубой форме, делает их женщинами. Нежность умирает, оставляя только тоску в душе. Общество осуждает таких женщин, как бесчувственных или развратных. И всё это длится веками.

Каждая рождается, чтобы быть счастливой и украшать мир любовью, но…

Сейчас,

Рита искренне открывает то, что появилось, то что есть… без приличий, ритуалов, правил…

Руслан подошел и Риту обнял. Закрыл от всех. Он стоял ступенькой ниже, чувствовал её тело. Конечно, хотелось быть вместе, но после тем визитов и разговоров сегодняшнего дня, в голову лезли «развратные действия, растление малолетних, склонение к действиям…»;

вдох – выдох

он провел рукой по Ритиным волосам, плечам, спине… оставил ладонь там, где её крестец, тот самый, что по латыни называется sacrum, и сказал Рите на ушко: «ты чувствуешь что-нибудь здесь – подними это выше…»

Рита подняла на него полные непонимания удивленные глаза.