Бесконечная игра. 6R

В гавани южной,
И расстаюсь с моей печалью
В томленье странном,
И, словно парусник, отчалю
К далеким странам.
…
…
Какой напиток в терпкой пене
Я залпом выпью,
Какие звезды упоенья
В туман просыплю! (Шарль Бодлер)

В конце она рассмеялась.

– Вы, видимо, пьяны, – прохладно сказал он.

Алиса усмехнулась.

– Я думаю, каждая женщина мечтает, чтобы ей восхищались так! Хэлф хотя бы пару песенок мне спел. А ты…

– На стихи Бодлера? – усмехнулся Артур.

– Он не знает Бодлера. Он любит другие стихи. Его песни посвящены Звезде, или Луне, в любом случае Любви. Кстати, под гитару. На зурне мне никто еще не играл, – грустно вздохнула Алиса и вернулась к вину.

– Оваций не было, но знай. Последнее выступление было великолепно. Изысканное издевательство, если принять во внимание все, что вокруг и все, что между нами.

В Руке Артура появилось нечто. Он показал ей. Фото – вид сверху – развалины, пожилой джентельмен, сидящий у огня, портрет из старинного замка «золоченой дамы» в золоченой раме и она, застывшая в соблазнительном изгибе.

– Безобразие! – возмутилась Алиса. – Безнравственность со всех сторон. Получается, я тебя соблазняю! Я ухожу, – капризно и обиженно сказала она и взяла с пола свой рюкзак.

– Не огорчайся, глупо искать любовь среди развалин, й – сказал Артур уходящей Алисе.

Она обернулась.

– Ты ничего не понял, – Алиса смотрела спокойно, внимательно, долго…, – я её не ищу, я её дарю, – улыбнулась и ушла.

28. Двойственность и недвойственность

Алиса поправила на спине рюкзак, и, заведя с помощью телефона с наушниками в себя одну из любимых песенок, пошла по дороге в сторону города.

Старый грустный маг остался сидеть под разрушенными сводами, смотрел ей вслед, видел, как она поднимает руку в надежде остановить попутку, опускает и идёт дальше, совсем не обращая внимания на чёрный мерседес рядом.

У Алисы в наушниках звучал Ундервуд:

«У моей головы начинается новая жизнь,
Все вокруг кувырком, а мне хочется с нею дружить.
«Это дело привычки, я сам был таким»,
– говорил мне знакомый вампир;
«Только вниз головой ты поймешь перевернутый мир».

Помоги себе сам, раньше времени нервы не рви.
И в страну антиподов что взять с собой, кроме любви?
…

У Артура в голове вертелись строки Бодлера:

Я словно царь страны, где дождь извечно льет.
Он слаб, хоть всемогущ, он стар, хоть безбород.
Ему наскучили слова придворной лести.
Он среди псов хандрит, как средь двуногих бестий.
Его не веселят ни звонкий рог в лесах,
Ни всенародный мор, ни вид кровавых плах,
Ни дерзкого шута насмешливое слово, —
Ничто не радует…

***

Они говорили о магии и ограниченных возможностях человеческой жизни, о выборе, о том, что он пробовал раньше, о терпении. Алиса рассуждала о двойственности и недвойственности, и вот опять ушла в свою человеческую жизнь, а он остался… что делать? Ждать, когда она позовет его снова?

« – Что ты пробовал делать? Кем ты был на Земле? В смысле, кем ты работал, что ты умел?

– Я был учёным, был директором исследовательского института, был снайпером, ювелиром и хирургом.

– Крутой набор! Потрясающе! – восклицала она. – Все эти такие разные профессии объединяет выдержка и терпение. Во мне нет ни того, ни другого. Мне надо «раз! – и готово» – часть их недавнего диалога.

Ещё её фраза: «сознание или самоощущение мага определяет состояние его формы, то есть тела. Безусловно, есть какие-то глупые земные законы, которые к сожалению, действуют, но сознание первично. Вовне проявляется именно оно. Для мага в особенности».

Что дало ему его самоощущение мага? Его терпение? Его знание? Он выглядит, как человек на склоне лет, Она с новым именем, с новым образом, весела, юна и полна силы и жизни. Ещё и беременна.

Артур «прибрался»: он растворил в пространстве портрет в золоченой раме, фотографию и следы костра. Осталось всё так, как было до их прихода. Запустение и строительный мусор. Почему она выбирает для встреч с ним такие жуткие места? Она всерьёз полагает, что такие, как он, водятся на развалинах?

***

В ресторане на Dhekelia road Алису ждал молодой адвокат.

– Ну вот, ты тоже в костюме, сегодня же выходной. Зачем официоз? Можно и расслабиться.

– Видишь, верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, и отсутствующий галстук? – улыбнулся Роттен, – это свидетельство расслабленности и неформальности встречи.

– Извини, я не вижу отсутствующий галстук, где он?

– Что будешь есть?

– Не знаю, – ответила Алиса. – Вкусную еду. Как дела у Руслана?

– Всё будет хорошо. Наделали шуму, но у них нет никаких серьезных оснований. Всё ограничится проверками и отписками.

– Её будут допрашивать?

– Надеюсь, нет. В деле много нарушений, поэтому постараюсь сделать так, чтобы всё закрылось быстрее.