Однажды. Не ты. Не я

Он открыл балконную дверь, собираясь уйти.

– Подождите! Надо обсудить наши планы.

Обернувшись, он насмешливо изогнул бровь.

– Разве у нас имеются совместные планы?

– Я не виновата в поступках Алали, поэтому не вымещайте на мне свой гнев. Мне нужно продолжить перевод. Даже если Алали не написала о своих планах в конце дневника, в середине она могла упомянуть места, где они собирались прятаться, или имена людей, которые им помогали. А вы пока найдёте способ забрать дневник у Клетуса, и тогда мы отвезём его в храм. Давайте договоримся так…

– Нет, Наталия, давайте договоримся по-другому, – перебил Анри. – Я подарю вам сборник романтической поэзии, а вы не будете лезть в дела моего королевства.

С этими словами он вышел на балкон.

– Завтра Клетус предъявит вам ультиматум, – прошептала я вслед.

– Я буду несказанно рад этому событию.

Король Шиана исчез, перемахнув через перила балкона, только в этот раз его сноровка меня совершенно не впечатлила.

***

Похоже, что за оставшуюся часть ночи Анри одумался и пожалел, что выместил гнев на переводчице, так как утром мне доставили подарок от его имени. Внесли торжественно, с поклонами, на бархатной подушке с королевским гербом. Открыв шкатулку, я обнаружила кулон в форме лилии на тонком шнурке. В этом подарке была доля иронии, ведь лилия – это символ Алали. Хорошо, что Анри на меня не в обиде. Зря я ворочалась без сна, представляя его в гневе. Ему, конечно, к лицу этакая яростная строптивость, но неприятно, когда гнев направлен на меня.

С интересом рассмотрев незнакомый белый камень, я надела кулон на шею. Пусть Анри знает, что я на него не обижаюсь. Жизнь у него тяжёлая, королевская, а тут ещё коварная переводчица его расстроила, причём в стихах. За завтраком я сидела, выпятив грудь и поглаживая кулон, но Анри даже не посмотрел в мою сторону. Ел, уткнувшись в тарелку, и только изредка бросал фальшивые любезности в сторону Клетуса. Если и заметил, что я надела его подарок, то прыгать от радости не стал.

После завтрака они с Клетусом вернулись к переговорам. К слову, император Истензии выглядел крайне довольным и уверенным в себе. Как поведёт себя Анри, зная содержание дневника? Если Клетус предъявит ультиматум, а он откажется отдать долину, начнётся война. И не факт, что народ встанет на сторону мятежного короля. Если оппозиция готова к наступлению, то будет достаточно пары поддельных цитат из дневника – и народ растопчет привлекательную голубоглазую голову Анри.

Несмотря на щедрое весеннее тепло, стало зябко. Вот же, ввязалась в историю! Но выбор сделан, ничего не изменишь. Погуляв по городу, вернулась в павильон, открытый для публики с десяти утра до обеда. Очередь тянулась неровными зигзагами по мощёным улицам столицы через главные ворота королевского парка. Вокруг бегали торговцы, предлагая напитки и закуски. Каждые десять минут в павильон запускали новую группу жаждущих увидеть вещи Алали и дневник.

Одна из стен выставочного зала была сделана из одностороннего стекла, чтобы в соседней комнате охранники – люди Дионизия и Клетуса – наблюдали за посетителями. Подойдя к стеклу, я посмотрела на толпу и поморщилась.

Поняв меня без слов, охранник сочувственно хмыкнул.

– Противно смотреть, да? Ты же историк, для тебя это ценность, а они… вон, смотри, как пялятся на личные вещи Алали!

Люди стояли плечо к плечу, неуклюже поворачиваясь, чтобы разглядеть очередной предмет. Пожилая женщина восторженно тыкала пальцем в туфли богини, пытаясь угадать размер ноги. Её соседка брезгливо морщила нос, разглядывая пыль под кроватью. Усталые, потные охранники протискивались сквозь толпу, пытаясь за всеми уследить.