Беги, Люба, беги!

Беги, Люба, беги!
Лариса Анатольевна Ильина

– И чего еще этим мужикам надо? – вздохнут, качая головами сидящие возле подъезда бабульки, провожая взглядами миловидную стройную брюнетку. – И умница, и красавица! Вежливая, тихая! Хозяйка хорошая! Врач! Кардиолог! А Олег ее – муж никудышный, хоть и красавец… Одно слово – кобель! И нечего им возразить! Не слишком весела твоя семейная жизнь, Люба! Хорошо, что есть закадычная подружка, которая всегда поймет и поддержит… И так будет до тех пор, пока не нападут на тебя однажды весенним вечером в узком переулке какие-то отморозки, не попытаются столкнуть под машину, а по телефону не объявится отвратительный вездесущий маньяк… Без сокращений.

Я сцепила пальцы и поёжилась. В горле прочно обосновался горький пульсирующий комок. Стащив с плиты остывший чайник, я налила в чашку воды.

– Не могу больше… – с трудом сделав глоток, я всхлипнула. – У меня сил нет… Когда только это всё кончится?!

В коридоре послышались шаги. В проеме кухонной двери образовался красавец-мужчина, дипломированный адвокат и по совместительству мой супруг. Одарив меня сверкающей презрительной улыбкой, он поправил воротничок белоснежной рубашки и усмехнулся:

– Хоть сию же секунду… Что, поискать свидетельство о браке?

Глядя в умопомрачительные сливовые глаза, я судорожно сглотнула, с превеликим трудом удерживаясь от слез. Их супруг не выносил. Но веки предательски набухали, пришлось опустить голову и разглядывать свои дрожащие пальцы.

– Ой! – гнусаво протянул Олег, застегивая манжеты. – Что тут у нас? Снова трясёмся, поджав облезлый хвост? И перестань качаться, как припадочная! – заорал он, и стеклянный плафон под потолком отозвался глухим дребезжанием. – Хватит сырость разводить! Только и может, что рыдать! Смотреть противно… Не баба, а чёрт знает что!

Сдерживаться далее не хватило сил, я взвыла и заплакала, давясь слезами. Олег с отвращением смотрел несколько секунд, злобно шарахнул кулаком о стену и выскочил в прихожую.

– Чтоб ты сдохла… – услышала я, потом громко хлопнула входная дверь, и всё стихло.

Стиснув руками голову, я привалилась к холодной стене и сползла на пол. Мне хотелось умереть.

Самое обидное было в том, что я снова не успела понять, из-за чего же мы сегодня поссорились. Хотя мы были женаты всего два года, эта милая забава прочно вошла в привычку, которую мало кто решился бы назвать хорошей. Однако муж всем способам выяснения отношений предпочитал именно этот, и поделать с этим я ничего не могла.

Первый скандал, расставивший все точки над «i», произошел месяцев через семь после свадьбы, когда я, вернувшись с работы в неурочное время, застала любимого супруга в обществе весьма привлекательной блондинки. Муж пришёл в сильнейшее негодование, блондинка молча удалилась, красиво виляя крутыми бедрами, а я, наивно предположив, что имею полное право узнать, что происходит в моей собственной квартире, заработала в глаз, после чего целую неделю ходила на работу в тёмных очках.

Вы когда-нибудь видели кардиолога в чёрных очках? Если видели, значит, были у меня на приёме…

Через неделю последовало бурное примирение, клятвы в вечной любви и голубиное счастье. Но где-то глубоко, на самом донышке хрупкой семейной вазы, уже скользнула чуть заметная трещинка…

Держась за стенку, я осторожно поднялась. Голова кружилась, и мысли путались. Добравшись до окна, рывком распахнула обе створки. В лицо пахнул свежий весенний ветер. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула. Вдох… выдох… вдох… Сердце, послушно подлаживаясь под ритм дыхания, постепенно начинало биться ровнее.

«Господи, зачем я это делаю? – пришло вдруг в голову. – Глупая привычка: «вдох-выдох, вдох-выдох!» Кому это нужно?»

Я перегнулась через подоконник и открыла глаза. Третий этаж. Смешно… Мне ли этого не знать: счастливцы, которым не довелось свалиться с такой высоты вниз головой, потом месяцами лежат в гипсе, терпеливо сращивая покрошенные в винегрет кости. А заботливые родственники тычут им в рот ложки с манной кашей… Но кто будет кормить меня? Олег? Ха-ха… Представляю…

Ну-ка, отойди от окна! Ты же врач! Не смеши людей… Ты же врач… Я развернулась и, стиснув кулаки, оглядела кухню. На столе стояла чашка с водой.

– Конечно! – я даже рассмеялась. И бросилась к висящей на стене аптечке. – Я же врач!

Так рванула хлипкие пластмассовые дверцы, что на руки посыпался целый ворох разноцветных упаковок. Схватив, сколько могла удержать, я вывалила лекарства на стол. Шаря трясущимися пальцами по гладким бокам коробок, долго не могла найти то, что искала.

– Вот! – Я схватила плоскую красно-белую упаковку и, вытащив блистер, принялась торопливо выдавливать таблетки.

Маленькие плоские колесики со стуком падали на стол, составляя причудливую белую мозаику. Я аккуратно убрала остальные лекарства, выбросила пустую упаковку и села, неотрывно глядя на пугающе-манящую белоснежную россыпь… Придвинула чашку. Легонько придавив указательным пальцем, потянула к себе ближний кружочек.

Ничего страшного… Не будет ничего страшного… Просто всё закончится: тоска, унижение, боль… И никогда не повторится. Потому что терпеть я больше не в силах. Потому что всё равно люблю этого бездушного мерзавца. Который любит только одно – втаптывать меня в грязь…

Я же врач… Я знаю все симптомы. Просто сердце начнет биться сильнее. Ему не привыкать… Ничего… Заложит уши. И ледяной холод, сковывающий ноги, потечёт вверх по жилам, стремительно превращаясь в расплавленный огонь…

Я закрыла глаза, и в следующее мгновение таблетка оказалась во рту, горькая, словно моя жизнь…

Гром телефонного звонка, раздавшийся из прихожей, заставил меня вскочить на ноги. От испуга чашка выскользнула из пальцев и опрокинулась, заливая рассыпанные по столу лекарства. В замешательстве я кинулась за тряпкой, потом бросила её и принялась судорожно собирать враз размякшие таблетки. Руки тряслись и не хотели слушаться. А телефон звонил и звонил, будто издевался, разрывая мой и без того закипающий мозг.

– Ненавижу! – в отчаянии крикнула я в сторону прихожей. Тут ноги подкосились, и я упала на табурет. – Господи… вдруг это он?

Мысль пронзила, словно током. А если это Олег? Звонит, чтобы извиниться, сказать, что любит только меня и что никогда больше… Я вскочила и, путаясь в неверных ногах, бросилась к телефону.

– Да?! – закричала, срывая трубку. – Я слушаю!

– Здравствуйте! – немного растерянно произнёс высокий женский голос. После секундной паузы женщина осторожно поинтересовалась: – Медведева… это ты?

Стиснув свободной рукой лоб, я зажмурилась. Не понимаю, в чём дело… Это не Олег. Кто это? Медведева. Какая Медведева?.. Боже мой, да ведь Медведева – моя девичья фамилия!

– Кто вы? Что вам нужно? – Странный звонок заставил меня очнуться.

– Ну это точно ты, Медведева! – удовлетворенно протянула женщина. – Я уж подумала, что не туда попала! Это Зотова… Вера. Ну вспомнила?

«Вера Зотова… – забормотала я. В имени было что-то невероятно знакомое. – Вера Зотова…»

– Верка, ты, что ли?

– Я! – радостно подтвердила моя бывшая одноклассница и засмеялась. – Вечно, Медведева, до тебя как до жирафа!

Схватив трубку обеими руками, я закричала, дрожа от нервного возбуждения:

– Верка! Верка! Я узнала! Конечно, узнала! Господи… Зотова, здравствуй! -

– Ну здравствуй еще раз! – хихикнула подруга. – Как дела? Я тебя не отвлекаю?

Разом сбившись с дыхания, я торопливо забормотала:

– Нет, нет, Верочка! Что ты…

Взбодрившись ответом, одноклассница пустилась в пространные воспоминания о далеком отрочестве, дав мне тем самым несколько минут, чтобы прийти в себя.

Слушая заразительное хихиканье Верки, с самого детства слывшей невероятной болтушкой, я испытывала довольно странное чувство, словно только что вынырнула с огромной глубины и глотнула воздуха.

Не прошло и получаса, как мне удалось выяснить, чего ради она вдруг позвонила: в нашей школе намечалась встреча одноклассников.

– В субботу, двадцать третьего… – трещала Верка. – В шесть… Встречаемся у крыльца. Ну что, Медведева, сможешь?

– Смогу, – кивнула я, разглядывая настенный календарь. – Приду обязательно! Спасибо тебе, Зотова!

Если бы Зотова догадалась, что сегодня для меня сделала, то могла бы быть уверена, что где-то там, наверху, в небесной канцелярии, в списке совершенных добрых дел напротив ее имени поставили большой жирный крестик…

***

Застегнув пуговицы халата, я вскинула вверх руки и потянулась. Будем считать это утренней зарядкой. Отодвинув занавеску, выглянула в окно.