На пороге ночи. Последние люди на Земле

– Со своей работой и дом родной совсем позабыла, – попенял дочери Филипп.

– Да, это так, каюсь, – сокрушенно вздохнула Ани. – Но обещаю впредь бывать чаще.

Родители проводили Ани до лифта. Махнув рукой на прощанье, Ани нажала на нужный сенсор в панели управления. Дверь скрыла от родителей улыбающееся лицо дочери.

– Как ты думаешь, у нее все в порядке? – задумчиво спросил Филипп.

– Ты имеешь в виду ее отношения с Юргом?

– Конечно.

Дария пожала плечами:

– Кто знает. Она же не скажет. Но, по крайней мере, она мне не показалась встревоженной или опечаленной.

– Но и счастливой она тоже не показалась.

– Ну, знаешь, семейная жизнь – это не прогулка в парке. Всякое может быть.

– Вот именно, что всякое. Ты бы с ней поговорила по-женски. Может, она тебе что-то скажет.

– Хорошо. Я как-нибудь съезжу к ним в гости. Но, сразу хочу тебя предупредить, – она предостерегающе подняла руку, – одна, без тебя. А то ты там начнешь свои замечания выдавать без остановки.

– И расстроишь дорогого зятя, – подсказал Филипп.

– Вот именно.

– Ладно, договорились, я останусь дома. А ты обязательно съезди. Только не откладывай надолго.

– Хорошо, постараюсь вырваться на будущей неделе. Ладно, мне пора.

– Тебя подбросить?

– Нет, я возьму автомобиль.

– Тогда до вечера.

– Может быть, где-нибудь поужинаем?

– Отличная мысль. Выбор за тобой.

– Договорились.

Несмотря на то, что семейная жизнь Ани, была самой болезненной для Филиппа темой, в это утро его мысли быстро ушли в другое русло. Он спешил, сегодня в концерне назначены испытания новой серии косметики для людей зрелого возраста. Относительно этой серии у него были самые радужные предчувствия. Он ожидал, что она сделает фурор, ведь в ее основу положены самые современные методы ученых и годы кропотливого труда.

Глава IV. Зять Филиппа Бине

Утром, когда Ани уже давно была в своем архитектурном агентстве, Юрг еще только просыпался. Позевывая и сладко потягиваясь в постели, он бросил взгляд на экран видеотелефона. Ему пришла в голову мысль связаться со своим шефом, главным в творческом цеху, где трудился Юрг на благо своего родственника, всеми уважаемого и почитаемого Филиппа Бине. Когда через несколько мгновений Радде вышел на связь, Юрг слабым голосом сообщил ему о своем скверном самочувствии.

– Такая мерзкая простуда, да еще и жар. Очень тяжело. Работать сегодня не смогу, к сожалению.

– Понимаю, на улице теперь очень холодно, – ответил господин Радде, стараясь изобразить сочувствие.

– Да-да, и не говорите, – слабо отозвался Юрг.

– Не беспокойтесь, господин Юрг, ваш эскиз я передам другому художнику. Желаю вам скорейшего выздоровления.

– Спасибо. Вы очень любезны, господин Радде.

Экран погас, а Юрг довольный расплылся в улыбке.

– Как я вас, господин Филипп Бине, мой дорогой тестюшка, а? Пусть работают ваши холуи, а я буду отдыхать.

Юрг лежал в теплой постели и думал о том, что даже и в этом его не совсем блестящем положении есть свои преимущества. Стал бы Радде расшаркиваться перед ним, будь он простым работником. Сколько раз Радде орал на всякого, кто решался вдруг заболеть. Он сыпал едва ли не проклятья на голову несчастного, ведь работы так много, что дизайнеры не справляются с поступающими заданиями, а тут еще эти болезни. Зная вспыльчивость своего ближайшего шефа, художники старались не злоупотреблять его терпением. И только один Юрг не считался ни с характером Радде, ни с загруженностью своих коллег: он уходил «болеть» всякий раз, когда хотел, и никто, даже сам Радде, не смел сделать ему выговор.

В отсутствие Юрга кто-то из дизайнеров вынужден был делать работу отсутствующего зятя главы концерна, задерживаясь в офисе до позднего вечера. Иначе было нельзя, никто бы не отважился пойти к самому господину Филиппу жаловаться на его зятя. Тем более что между ним и Юргом, по рассказам последнего, царило полное взаимопонимание. Он, болтая с сослуживцами, уверял их в том, что отец его жены высоко ценит творческую жертву Юрга, решившего свои выдающиеся способности художника посвятить семейному делу, что Филипп не один раз предлагал ему хорошую должность в управляющем офисе, но он всякий раз отказывался, потому что творчество для него превыше всего. Коллеги, за чашкой утреннего кофе, слушавшие эти излияния, как один, мысленно желали, чтобы высокопоставленный родственник Юрга поскорее забрал бы уже его к себе под крыло.

В комнату, постучав, вошла горничная Лилия. Она поклонилась хозяину и спросила, может ли она принести свежее белье. Он, скользнув по ней мимолетным взглядом, невольно в который уже раз отметил, что она недурна собой. Жаль только, что биоробот. Нет, правда, жаль.

– Принеси мне кофе и пирожные. Те, что я люблю.

– Господин Юрг, кофе вам подать в постель?

И в то же время, как же она глупа, подумал Юрг.

– Я же ясно сказал – принеси, – с раздражением сказал он. – Это значит, принести сюда. Неужели непонятно?

Лилия ушла, осторожно прикрыв за собой дверь. Он тут же забыл про нее. Его взгляд вновь потянулся к экрану видеотелефона. Его холеное лицо осветилось блаженной улыбкой. Сейчас он увидит ее, свою шалунью Виту. Ох уж эта Вита…

С самой ранней юности было ясно, что Юрг будет красавцем-мужчиной. Все говорило об этом: фигура атлета с широкими плечами, взгляд, умевший сводить женщин с ума, тон общения, свободный, раскованный, даже где-то чуть-чуть развязный. Он всегда знал, как вести себя с женщиной, что говорить, чтобы она не отталкивала, а напротив, старалась удержать, стремясь к его обществу. Никто его этому не учил, тем более что и учить-то было некому: мать воспитывала его одна, так что все это в нем было заложено с рождения. После невинных побед юности, совершая которые он не преследовал никаких серьезных целей, кроме, разве что, чувственного наслаждения, ну и где-то обучения, ведь подобный опыт, он считал, ценен для мужчины, он стал более осмотрительным и основательным в вопросах выбора партнера.

Как правило, он выбирал один «базисный» вариант, подкрепленный финансами, а другой – для души и тела, впрочем, все же больше для тела. Что ему до души?.. В базисном варианте он вполне мог даже допустить присутствие каких-то незначительных физических недостатков, например, маленькая грудь, что он, надо сказать, переносил с трудом, кривоватые ноги, тощее или наоборот слишком полное тело, все эти недостатки с лихвой компенсировались финансами. Но, что касается другого, телесного варианта, то здесь недостатков быть не могло. Уж за этим-то он следил строго. У его второго варианта обязательно должна быть прекрасная грудь, как наиболее главный, решающий показатель, ну и также хорошие бедра, ноги, полное отсутствие замороженности недотроги или святоши. Женщина каждым своим чувственным движением, каждым пылким взглядом должна была претендовать на Юрга, она, еще не получив его, должна была уже страстно мечтать о нем, желать его. По своему богатому опыту он знал, что только такая во всех смыслах свободная женщина может доставить истинное наслаждение.

Когда несколько лет назад Юрг на вечеринке у друзей познакомился с Ани, где ее ему представили, как состоятельную, независимую женщину, он с первого взгляда безусловно отнес ее к первому варианту. На второй вариант она никак не тянула, ибо была очень хрупка во всех частях своего тела. Правда, лицо ее с живыми черными глазами и милой улыбкой ему очень понравилось. А еще Ани украшали волосы, черные, как и глаза, они тяжелой волной падали ей на плечи. Но и всё. Не более. Но разве было Юргу мало и того, что она была богата и независима, что она дочь состоятельных родителей и наследница огромных денег? Нет, это было настоящей удачей. Такого базисного варианта у него еще не было никогда. И он схватил свою птицу счастья за призрачное крыло. Он обихаживал свою будущую жену долго и настойчиво, дарил ей цветы, встречал каждый день с работы. Наконец, он щедро расточал ей комплименты. Да неужели кто-то бы смог устоять перед его обаянием? Это представлялось ему маловероятным. По крайней мере, он таких женщин, к счастью, еще не встречал. Он покорил Ани и она вышла за него замуж, даже несмотря на противодействие своего отца.

И, надо сказать, поначалу все пошло неплохо. На первых порах его все устраивало, и он не мог мечтать о чем-то больше. Он с удовольствием отмечал, что Ани нисколько не стеснила его свободу. Целыми днями Юрг был предоставлен сам себе. Он мог делать всё, что ему вздумается: идти на работу или не ходить, изредка бросать мазки на свою картину, удобно развалившись в кресле в домашней мастерской и потягивая какое-нибудь хорошее вино, или, наплевав на то и другое, он мог устроить себе разгрузку с очередным прекрасным телесным вариантом. И тогда его не бывало дома до позднего вечера. Вот уже несколько месяцев он был покорен белокурой красавицей Витой, имевшей настолько роскошные формы, что даже у такого бывалого сердцееда, как Юрг, захватывало дух.

Он мог бы считать свою жизнь удачной, если бы не одно «но». Это «но» пришло к нему чуть позднее, когда первоначальные дары семейства Бине уже перестали его радовать и он захотел большего. «Но» это заключалось в отсутствии финансовой свободы. В материальном плане он, как и в первый месяц своего супружества с Ани, был полностью зависим от нее. Нет, конечно, он имел достаточно денег для обычных повседневных трат рядового женатого мужчины. Но денег этих было мало, чтобы чувствовать себя состоятельным независимым мужчиной, тратящим средства, на что вздумается, – на женщин, кутежи, путешествия. Он не мог воплотить в жизнь эту свою главную мечту, то, к чему он всегда стремился. И это порой выводило его из себя.

Вита, как и Юрг, еще не вставала с постели. Она томно улыбнулась Юргу, тот расплылся в улыбке.

– Дорогая, как ты?

– Прекрасно. Видишь, завтракаю.

– Без меня?

– Приезжай, – вкрадчиво отозвалась она.