В тихом омуте…

Он галантно поклонился, взял Лерину руку и поцеловал, слегка прикоснувшись губами. Олю бросило в жар. Ее лицо пылало, и она опять была не в силах поднять глаз.

«Если не ошибаюсь, Антонио?» – спросил Михаил и тоже протянул руку.

«Да, правильно. А тебя как зовут?»

«Михаил. Мишель, если угодно».

«Нет, Мишель – это немного женское, лучше Майкл», – сказал Антонио, улыбнувшись великолепной белозубой улыбкой.

«А это Лера и Оля», – продолжал беседу Миша, и Оля впервые подняла глаза, в упор посмотрев на Антонио.

«Оля, можно вас пригласить на следующий танец?» – вдруг неожиданно попросил он.

Но ответила не Оля, а Лера, быстро и радостно: «Конечно можно! А пойдемте все вместе потанцуем!»

Но тут музыка закончилась и конферансье объявил:

«А сейчас по заказу победителя сегодняшнего конкурса для вас звучит «История любви».

Антонио увел Олю танцевать.

«Оля, вы чем-то расстроены?» – спросил он девушку во время танца.

«Нет, что вы! Я не расстроена, я просто не ожидала…»

«Чего? Внимания? Это просто удивительно! Но я так рад, что я встретил вас. Скажите, а Майкл – это ваш бойфренд или друг просто?»

«Что?» – растерялась Оля. Она не поняла вопроса, она не знала, как себя вести, и ей не хотелось выглядеть глупой. Она чувствовала необыкновенное обаяние Антонио и такую притягательную силу, которой не способна была сопротивляться.

В середине вечера Антонио вдруг предложил:

«А знаете что, пойдемте ко мне в гости все вместе. У меня в общежитии отдельная комната. Есть очень вкусный чай и пирожные».

«А на гитаре поиграете?» – спросила Лера.

«Ну в общем-то я не люблю играть и петь в тесном кругу. Это не всегда получается хорошо. Я артист, мне нужна сцена, акустика. Но у меня есть прекрасная музыка. Я обещаю, вам понравится вечер».

Вечер действительно удался. Всем было весело и интересно. Говорили о Москве и Гаване, Кубе и Америке, о знаменитых артистах и художниках и не заметили, как время перевалило за полночь.

«Так, все! Девочки, пошли», – скомандовал Михаил, – «метро работает только до часу, забыли?»

«А может быть вы все останетесь у меня? Или лучше вот что, пойдемте погуляем по ночной Москве. Она так удивительно красива в эту пору ночи», – предложил вдруг Антонио, и все с радостью согласились, а Олю опять обворожил его акцент и фразы, произносимые на иностранный манер.

Гуляли долго, пешком дошли до Красной площади, потом вышли на набережную Москвы-реки, удивительно красиво освещенную, потом вернулись на площадь и прошли всю улицу Горького до площади Маяковского.

До открытия метро оставалось полчаса. Вдоль улицы и по площади ползли поливалки и омывали просыпающийся город, будили его радужными фонтанами холодной чистой воды. Было прохладно, и девушки чуть-чуть ежились от легкого утреннего ветерка. Неожиданно Оля почувствовала себя тепло и уютно. Она оказалась в объятиях, и у нее замерло сердце.

«Ну что, теплее?» – спросил Михаил, который уверенно и твердо обнял девушку за плечи и слегка прижал к себе.

Оля растерялась. Она посмотрела на Антонио и встретилась с его удивительным взглядом, как будто проникающим внутрь. Ей стало не по себе. Оля осторожно высвободилась из теплого плена и тихо сказала:

«Не надо, Миша».

«Нет надо!» – оживленно проговорила Лера и буквально подскочила к Михаилу. – «Обними меня! Ну пожалуйста! А то я совсем на лягушонка стала похожа, вся зеленая и в пупырышках».

Все рассмеялись, и Михаилу ничего не оставалось делать, как сгрести в охапку прижавшуюся к нему дрожащую Леру.

Антонио снял с себя легкую белую курточку и накинул Оле на плечи. Потом он отвел ее в сторону и сказал:

«Оля, я буду ждать тебя сегодня весь день. Давай встретимся опять. Вечером я приду на площадь Пушкина к шести часам и буду ждать тебя. Приходи пожалуйста, когда сможешь. Хорошо?»

Неожиданно для себя Оля даже раздумывать не стала. Она быстро согласилась.

* * *

Оля открыла глаза. На душе было очень тревожно и беспокойно. Она осознавала, что произошло между ней и Антонио этой удивительной ночью, но не это тревожило ее. Какое-то смутное предчувствие глобальных перемен, щемящее душу чувство страха перед неизвестностью – вот что не давало ей покоя.

«Что же теперь будет?» – думала девушка и не находила ответа.

Очень тихо, чтобы не разбудить лежащего с ней рядом Антонио, она встала, подошла к окну и тут увидела чудо.

На темном бархатном небе, в его черной бездне царила луна. Да, это было зрелище, достойное кисти художника и пера поэта.

Огромная, золотая, полная луна излучала серебристое, невиданной красоты сияние. Она буквально завораживала и притягивала к себе. Хотелось взлететь, парить, удалиться от земли и прикоснуться к этому волшебному свету.

У Оли по щекам бежали теплые струйки слез, и тут она почувствовала легкое прикосновение. Ее тело напряглось, сердце сжалось в комок, она резко обернулась и обняла стоящего рядом с ней Антонио.

«Как красиво, Оля!» – сказал он и поднял девушку на руки. – «Это сказочная ночь, и я хочу, чтобы она не кончалась, а ты?»

«И я. Но мы с тобой из разных миров. Ты оттуда, из космоса, с луны. А я – земная, очень земная. И между нами пропасть».

* * *

На Павелецком вокзале было суетливо, грязно и шумно. Девочки пытались пробиться сквозь толпу и найти свой вагон №18. Они старались не отставать от широко шагающего Миши Ашхабадова, который, казалось, не замечал ни толпы, ни суеты, ни шума. Он нес два чемоданчика – Оли и Леры, он их провожал.

«Ну вот, добрались. Вот ваш вагон. Пошли, определю вас в купе», – деловито сказал Михаил и юркнул внутрь.

«Минуточку, ваши билеты, молодые люди», – зычно спросила проводница, которая только что стояла к ним спиной и разговаривала с двумя мужчинами не совсем опрятного вида.

«Я провожающий», – выкрикнул из окна Михаил, когда блюстительница вагонного порядка просматривала билеты Оли и Леры.

Девушки прошли в купе и с радостью обнаружили, что их попутчицами являются еще две женщины, мать и дочь. Миша при этом радостно улыбался и говорил:

«Ну теперь я за вас спокоен. И все же, на станциях не выходить, воблу и семечки не покупать, обедать в ресторане, в тамбуре не торчать. Все понятно?»

Девушки переглянулись и дружно расхохотались.

Пока Лера пыталась застелить свою постель на верхней полке, Миша тихонечко взял Олю за локоть и одними глазами попросил выйти из купе. Они стояли в вагоне, мешая пассажирам, пробирающимся к своим местам. Миша с тоской во взгляде смотрел на Олю, а потом сказал: