Внучка жрицы Матери Воды

– Почему же нет? – спросил тот же самый военный, пристально всматриваясь в меня, – Ты не прав, Реги.

– Не похож ты на аристократа! – не унималась я, хотя он в сравнении с широкомордым выглядел почти привлекательным.

– И почему же? – тут уж и широкомордый придвинулся ко мне ближе. Таким образом, против меня рассвирепели уже трое.

– Хотя бы потому, что тот парень не только воспитанный, но и красавец в отличие от тебя!

– Так ты любишь красавчиков? – засмеялись они все разом. – Так приглядись, может, и среди нас таковой имеется. Тот же Реги чем тебе не пара?

– Он не аристократ! – мой голос дрожал уже от отчаяния. Я озиралась вокруг, но прекрасный даритель цветов опять исчез! – А я потомственная аристократка!

– А тот разве аристократ? Что-то мало похож. Одет как-то смешно. Да и вообще парень с заметным дефектом. Вроде лысый, хотя и молодой, – Реги-Мон скалился во весь рот, сияя зубами и глазами ничуть не менее ярко, чем исчезнувший незнакомец. Вдобавок у Реги была отличная шевелюра, и лохматым он не выглядел.

– Я же говорю, он бродячий акробат и фокусник заодно, – подала примиряющий голосок Эля. Тут один из «облезлых котов» ринулся в сумрак за акробатом, надеясь его догнать и отомстить за дерзость нападения на одного из своих. Оружия при нём не было, и это хоть как-то успокаивало. Хотя мог быть и нож. Я сделала попытку бежать следом, но Реги перехватил меня.

– Нэя, – обратился он ко мне с особым коварством в голосе, – Разве бабушка дала тебе разрешение на такую прогулку? Разве твой почтенный жених в курсе твоих знакомств с бродячими акробатами? Конечно, бабушке и твоему жениху я ничего не скажу, но Нэилю сообщу о твоих похождениях, чтобы он тебя контролировал.

Говоря всё это, Реги-Мон в то же время подчёркивал мою значимость для тех, кто насупились на меня, не желая прощать малявке того, что посмела обозвать их паршивой стаей. Бывало и такое, когда слишком дерзкую на язык девушку такие вот вооруженные бугаи могли проучить, задрав ей юбку и отшлёпав в назидание. При этом бы и утешили пояснением, что будь на их месте хупы, то уж точно утащили бы нарушительницу в дом неволи для более глубокой проработки.

– Когда ему, если он и не живёт дома! – ответила я сердито, впервые не радуясь общению с Реги-Моном. – И нет у меня никакого жениха! Тон-Ат мой отчим.

– Богатый отчим всегда может стать и мужем, – резонно заметил Реги-Мон. Я была подавлена и тем, что произошло, и тем, что Реги так сказал.

Мы с Элей направились от них в сторону нашей улицы, а они в сторону Сада Свиданий. Уже то, что наши пути противоположные, утешало.

– Ты заметила, как эти военные пожирали нас своими наглыми глазами? – тараторила Эля. – У меня душа словно бы повисла над краем берега, так я испугалась! Щиплю тебя, а ты как бесчувственная! Ты вообще-то соображаешь, что перед тобою вооружённые военные, а не местные дуралеи? Каждый третий из них выходец из высшего сословия, а ты обзываешь их потной стаей. А по губам бы ударил? Одна девочка из нашей группы надерзила вот так одному военному, когда он пристал на улице, так он губы ей разбил! Не слышала разве эту историю? А хуп стоял, смотрел и не заступился. Ты всё никак не поймёшь, что мы выросли, что на девушек всегда идёт охота!

– Нет! Я не собираюсь быть дичью для мерзавцев! Нэиль подарил мне нож для самозащиты и научил приёму самообороны! – я вытянула из сумочки нож в замшевом футляре и показала Эле. Она отпрянула.

– То-то ты такая храбрая даже перед толпой разъярённых военных! У них оружие для мгновенного смертоносного поражения, а ты со своей штучкой, которой и уколоть бы не сумела! А если бы и мне досталось из-за тебя? Один всё тянул меня за руку, чтобы я с ним прошлась… еле руку выдернула, – Эля помахала рукой в воздухе, – От них так просто не отделаешься, дай им лишь согласие прогуляться. Они привыкли к падшим настолько, что уже и не видят различий между ними и достойными девушками… Никогда не ведись на приглашения этих военных…

– А я собиралась? – ответила я презрительно.

– Ты же хотела с тем прогуляться…

– Он разве военный? Сама же сказала: акробат!

– Так акробаты ещё наглее, ещё больше непредсказуемы…

На душе у меня было пусто и тяжело, так что я еле брела, не понимая до конца, что настолько меня нагрузило? Безобразная сцена вмешательства Реги-Мона и намерение его дружка палить вслед человеку, ничем их не затронувшему, грубые нападки уже на меня? Или же исчезновение самого «акробата» без шанса увидеть его вновь? Если бы прекрасный незнакомец ввязался в драку с целой вооружённой ватагой, то или Реги-Мон, или кто-то ещё мог открыть стрельбу уже под предлогом защиты от нападения. Хорошо, что он успел уйти и плохо, что ушёл…

– И откуда только вылез этот Реги со сворой злобных дружков? – спросила я у безответной пустоты вокруг. – Стоило в первый раз пойти прогуляться, а он тут как тут… да ещё лезет, как охранный пёс. Какие же мерзкие рожи были у этих…

– Ага! – согласилась Эля. – А тот, кого акробат и сшиб, так и полез на тебя! Ударил бы точно, если бы не Реги…

– Если б не Реги, они к нам и не подошли бы. И чего, спрашивается, ты визжала, как будто акробат или кто он? на нас собирался нападать?

– Почему он спросил тебя о том, помнишь ли ты его? – с какой-то подчёркнутой и недоброй возбуждённостью в отместку спросила Эля. – И откуда он знает твоего брата? Он его сослуживец разве? Тогда почему Реги его не знает?

– Потому что я его уже видела. На пляже. Но давно…

– На Дальних песках? Ты ходишь туда одна?

– Да ты что! На нашем ближнем пляже видела…

– И чего было?

– Ничего. Просто спросил о чём-то, а потом ушёл себе. Я там с Нэилем купалась…

– И после этого ты уже решила, что ему можно доверять? Или ты хотела, чтобы он затащил тебя в гущину пустынной рощи? Чтобы задрал нижнюю юбку и стащил штаны? – теребила меня Эля, почти шипя от непонятного негодования. Хотя негодование легко и объяснялось. Странный человек понравился ей самой, а я оказалась помехой к их сближению. Так она по дурости своей и считала.

– И что дальше? – спросила я зачем-то.

– Как что?! – завопила она, тут же глуша свой вопль шипением. – Дальше будет больно и пойдёт кровь! Вот что!

– Ты-то откуда знаешь?!

– Да со мною так и проделали недавно… – невнятно прошепелявила она и вдруг заплакала.

– Кто?! – изумилась я страшному откровению подруги. Та, ссутулившись, брела рядом, загребая мелкие камешки и пыль своими маленькими ступнями, обутыми в поношенные полудетские туфли, вызывая острую жалость. – Хуп? Военный? Тебя угрожали убить?

– Не могу я сказать!

– Как же?! Кто это был?

– Не спрашивай. Он страшный и сильный. Всё произошло быстро. Я еле доползла до дома. Живот так болел потом, и кровь шла… Только никому не говори! А ты подумала, что браслет он совал тебе за просто так? А ты подумала о том, что во мраке леса он бросил бы тебя лицом вниз на траву и всунул бы между твоих задних полушарий тот несоразмерный ужас, который они прячут в своих штанах?

Я содрогнулась от её ужасных слов, от отвращения к возможному бедствию, случись оно. Ждать возвышенных отношений в таком мире, где мы существовали, было верхом наивности. А всё же странный «акробат», скорее всего им и не являющийся, не походил на насильника. – Да ты что! Ты сама никому о том не болтай, – моё потрясение от услышанного смяло все впечатления от странной встречи с тем, кого Эля обозвала «акробатом». Охапка цветов где-то потерялась, и я вспомнила о ней только дома. Тогда же я и пожалела о том, что не взяла у «акробата» браслет. Хотя при Эле я и не могла так поступить.

Если с Элей произошло такое вот несчастье, то не потому ли к ней и пристаёт отец Реги-Мона? Обычно мужчины каким-то непостижимым образом чуют ту девушку, которую и можно использовать при случае. А может, Эля и сама посылает им некие знаки.

Бабушка оказалась дома. Она набросилась на меня с тряпкой за самовольную позднюю прогулку. По счастью тряпка оказалась сухой и чистой. Я оторопело обдумывала страшное откровение Эли, и интуитивная бабушка вошла перед сном в мою спаленку и села рядом, обняв меня.

Я с обидой отталкивала её руки, – Ты совсем уже! Скоро уподобишься безумной матери Азиры! Чего ты дерёшься? Я уже давно не маленькая.

– По виду расцвела, а душа-то еле-еле проклюнулась из своего розового бутона, – уже ласково ворковала бабушка. – Таковы вы, девчонки и, к сожалению, мужчины так и не дают женской душе расцвести по-настоящему. Для того, чтобы духовный плод вызрел, девушка должна отказаться от поспешной ранней половой жизни, но в том и противоречие, что мы наиболее хороши в своей утренней фазе…

– Завела свои заунывные песни бывшей жрицы… Тебя-то использовали по прямому природному назначению в каком возрасте?

– Скорее, то был полдень моей жизни, – призналась бабушка. – О чём так скорбно размышляешь?

Я внезапно призналась во всём. Рассказала про акробата и про несчастье Эли, зная, что бабушка никому уже не расскажет.

– Настолько впечатлил, что ты даже нагрубила Реги-Мону? – лукаво спросила она.

– Да с чего взяла, что Реги для меня особенный!

– Твоя бабушка не всегда была старухой. А что подсказала тебе твоя интуиция в отношении встреченного незнакомца?