Я никогда не отдаю своего

– Шурик, ты чего такая хмурая? Что-то произошло?

– Что, так заметно?

– Нет. Но я тебя слишком хорошо знаю. Так все же, что произошло?

– Я ему не нужна. Теперь у него другая молодая и красивая. И как теперь я ему скажу о ребенке?

И все-таки я разревелась, уткнувшись Вальке в грудь. Сам он стоял истуканом, не понимая, что со мной делать. Валька впервые видел меня плачущей. Со мной это случалось редко, так уж воспитал дед. Он всегда говорил, что плачут только слабаки, а у генерала внучка не имеет право быть слабой.

– Да не реви ты! Помнишь, как ты к нам в класс пришла? Зашла с высоко поднятой головой и смотрела на всех, не отводя глаз. Ты показалась мне такой бесстрашной. Так что со всем ты справишься.

Подняв голову с его груди, я выпрямилась и вытерла слезы.

– Конечно, справлюсь. Ты извини, это все гормоны.

Простившись, я села в машину и поехала домой.

На следующий день после работы у банка меня поджидал Гена с огромным букетом в руках. Сегодня на нем был светло-серый костюм, в котором он выглядел просто шикарно. Его волосы все так же были зачесаны назад.

– Привет, – поприветствовал он меня, протягивая букет.

Я немного замялась, но букет все же приняла.

– Спасибо. Ты меня давно ждешь?

Он посмотрел на часы.

– Вот уже сорок минут как будет.

– Извини, не знала. Ты бы позвонил или зашел.

– Хотел сделать сюрприз. Но это только первая его часть, так что поехали.

– Куда? – насторожено спросила я, не забыв кем Красавчик приходится Гене.

– Хочу показать тебе одно место. Там очень красиво, думаю, тебе оно должно понравится. Кстати, там и поужинаем.

Он галантно открыл передо мной дверцу своего авто. Сегодня он был без водителя и вел машину сам. Не успели мы проехать и двух кварталов, как, посмотрев в боковое зеркало, Гена выругался:

– Черт.

– Что-то случилась? – спросила я, не понимая происходящего.

– Сейчас узнаем.

В этот момент нас подрезал черный «мерседес», заставив остановиться. Из мерседеса вышел Артур и направился к нам.

– Выходи, – приказным тоном сказал он, открыв дверь с моей стороны.

Я, ничего не понимая вышла из машины, держа букет в руках.

– Мне кажется, я тебя предупреждал, чтобы ты и близко не приближался к моей женщине. Еще раз я увижу тебя около нее – убью, ты меня знаешь. И ни одна из твоих горилл тебя не спасет, – сказал Артур Гене.

Тот уже вышел из машины и, облокотившись на дверцу, наблюдал за нами. Сзади нас стоял джип, из которого вышли три охранника Гены. Видимо, именно они и были теми самыми гориллами, только я бы с Артуром не согласилась. Один из них уж точно к гориллам не относился, был невысоким и худощавым.

– Чего стоишь? Иди, садись в машину. И выброси ты этот веник, – все тем же приказным тоном сказал Артур мне.

Он захотел забрать у меня букет, но я не позволила этого сделать. Его поведение разозлило меня настолько, что пришлось досчитать до десяти.

– Это не веник, а букет, к твоему сведению. И его дарят женщине по той простой причине, что она женщина. И еще одно уточнение: я – не твоя женщина, если забыл, то напоминаю, ты от меня ушел, даже уже нашел замену, – с холодным спокойствием ответила я.

Снова садиться в машину к Гене я посчитала неблагоразумным и, развернувшись, пошла прочь, лишь бы подальше отсюда. Последнее что долетело до моего слуха, были слова, сказанные Геной Артуру:

– Да, братан, тяжело теперь тебе придется, чтобы ее вернуть.

Я свернула в проулок и вышла на аллею, ведущую к набережной. Возвращаться в банк за машиной не было смысла – до дома было ближе, чем до банка. На мосту навстречу мне шла молодая пара. Я предложила взять мой букет. Выбросить у меня рука не поднималась, а домой нести не хотелось. Молодой человек все же взял букет и передал его девушке. А я пошла дальше, смакуя слова Артура «моя женщина». Как же женщине мало надо!

Утром на следующий день на работу добираться пришлось на такси, которое долго не могло приехать из-за большой загруженности. День тоже выдался суматошный и насыщенный, оттого я задержалась допоздна. Покидала здание банка, когда часы в холле показывали десять часов вечера. Попрощавшись с охраной, я направилась к стоянке для служебного транспорта, где отставила вчера машину. Сев в нее, вспомнила, что дома нет ни крошки хлеба, и решила заехать в супермаркет, который работал до одиннадцати. Чтобы не тратить время на светофорах я поехала по объездной дороге. На подъезде к дорожной развязке у машины пропали тормоза. Лавируя на скорости между автомобилями, я все же смогла свернуть совершить маневр и вырулила на объездную. В этом месте дорога шла в затяжной подъем. На автомате я перевела машину на механику и стала поочередно переключать скорость на пониженную. Машина стала замедлять ход. Дойдя до первой скорости, я затормозила ручным тормозом. Когда машина остановилась я кое-как вылезла и уселась на обочину, прямо на щебенку. Придя немного в себя, позвонила Грише.

– Кажется, кто-то испортил мне машину, – только и смогла я произнести.

– Ты где? – раздался его голос из трубки.

– На новой объездной.

– Будь там, я сейчас.

Интересно, куда я отсюда могу деться?! Вскоре возле меня затормозили два джипа. Первый – это «Гелендваген», принадлежащий самому Грише, второй – БМВ его охраны. Выпрыгнув из машины, одетый в спортивный костюм на голое тело и черные ботинки на босу ногу, он подбежал ко мне и стал ощупывать. Убедившись в отсутствии травм, крепко прижал к себе. Я уткнулась лицом в его могучую обнаженную грудь и с трудом могла дышать, но попытки освободиться не предпринимала.

– Дай мне слово, что с тобой никогда и ничего не случится. У меня на этом свете, кроме тебя, нет ни одной родной души, – прошептал он мне в макушку, продолжая прижимать к себе.

В ответ я смогла только промычать. Сообразив, что слишком сильно меня стиснул, он ослабил хватку.

– Ты как?

На его вопрос я пожала плечами. А потом указала на его ботинки.

– Ты нелепо в них выглядишь.

– А-а! Не до этого было, обулся во что быстрее. Какие уж там кроссовки с их шнурками!

К нам подошел Семен.

– Шеф, – обратился он, – похоже все четыре тормозных шланга испорчены, но что к чему, только Михалыч скажет.

– Ладно. Вы тут разбирайтесь, тачку к Михалычу, а мы поехали.

Усадив меня в «Гелендваген», он повез меня домой.