Затерянные в параллелях

Мы выехали на сельскую дорогу.

Впереди задумчиво шла женщина в старомодном крестьянском платье и словно тяжелоатлет тащила на могучих плечах коромысло с наполненными под завязку ведрами. Она явно не слышала приближения тачки, и Лебедев посигналил. Женщина резво подпрыгнула, и коромысло грохнулось на землю, щедро одаривая «Мерседес» липучей серой грязью. Как по команде, стайка босоногих пацанят высыпала из ближней избушки и бросилась наперерез автомобилю.

«Какие странные», – успела подумать я, как странные мальчишки в рубахах навыпуск облепили наше железное сокровище со всех сторон.

Они назойливо галдели, бесцеремонно лапали блестящую поверхность машины, а я все больше и больше убеждалась в том, что попала в нереальный затерянный мир.

– Староверы, – отмирая, нашел объяснение случившемуся Юрка, – сиди, я проведу с ними пятиминутку.

– Еще бы совет директоров, – хихикнула я.

– Батюшки светы! – заорала тетка, метнувшая коромысло себе под ноги.

Судя по вдохновенному лицу Юрия, он читал вертлявым пацанам выученный назубок доклад, но те никак не желали его докладу внимать. Так как окно машины было наглухо закрыто, я не слышала ничего, кроме нечленораздельных воплей юных баптистов.

И тут до меня дошло то, о чем я не помышляла еще за секунду до своего открытия.

Женщина не крестилась.

Оттолкнув обнаглевших подростков, Юрка забрался в салон и закрыл на защелки двери. На нем не было лица. И я боялась спросить, в чем дело.

– Тридцать седьмой год, – внезапно простонал муж. – Понимаешь, мы попали в тридцать седьмой год.

Я не понимала, не хотела понимать, но каким-то особым чутьем осознавала, что он прав.

– Где будем ночевать? – жалобное всхлипывание вырвалось из моей груди.

– Какое – ночевать! – покрываясь пятнами, завопил Юрка. – Как мы отсюда выберемся? В понедельник комиссия из министерства!

– Но сегодня только пятница, – с опаской поглядывая на невероятно любопытных предков, прибывающих к непрошенным гостям с быстротой крылатых ракет, прохрипела я.

– Глупая, – впервые в жизни обругал меня Лебедев. – Ты понимаешь, что нам теперь отсюда никогда не выбраться!

Слово «никогда» резануло уши и застряло где-то в области сердца.

Постепенно гомонящая толпа расступилась и пропустила к авто невысокого русоволосого мужчину средних лет.

– Отворяйтесь, – мужчина повелительно постучал в окошко «Мерседеса».

Мы поняли его приказ интуитивно, Юрка опустил стекло.

Незнакомец вселял доверие.

– Председатель колхоза «Ленинская правда» Лука Матвеевич Медведев, – представился он, подавая руку бледному, как мел, Юрке. – Кто такие и откуда прибыли в Князево?

А сам настороженно стал ощупывать глазами кожаный салон нашего железного прибежища.

«Колхоза, – тем временем стала рассуждать я, – наверное, где-то до сих пор благополучно живут и здравствуют колхозы-миллионеры, и Юрочка ослышался про тридцать седьмой год. Этого не может быть, потому что не может быть никогда».

– Обыкновенные граждане из Уфы, – пришла я мужу на помощь. – Вот, видите ли, ехали, никуда не сворачивали, а попали неожиданно к вам. Вы староверы?

И почувствовала локоть супруга в своем боку.

Медведев нахмурился. Постепенно к сборищу зевак начали присоединяться новые члены секты.

Все молчали, говорил только их немногословный пастырь.

– А в Уфу как попали? – многозначительно изрек он.

– Да это ж диверсанты! – заголосил куцый мужичонка с бородавкой на носу.

– Иванов! – прикрикнул на мужичонку местный гуру. – Почему не в поле? И все остальные почему покинули рабочие места?

«Или пастырь? – напряженно думала я. – Или председатель общины? Как все сложно!»

– Айда ко мне, – внезапно предложил Медведев. – Открывай дверь, товарищ! Улица Ленина, изба пятьдесят четвертая.

Он уселся на заднее сидение, и мы поехали, растолкав бампером шайку новоявленных лыковых.

Дом, к которому мы припарковались, был устаревшей архитектуры, бревенчатый, со ставнями, не хуже и не лучше остальных жилищ староверов.

Или колхозников?

Я уже ничего не понимала.

– Проходите в сени, – пригласила меня вышедшая из избы женщина в архаическом платье с умным, тонким лицом сельской учительницы.

Авто произвело на нее впечатление.

И я нехотя вылезла из укрытия.

– Загоняй машину! – скомандовал Лука Матвеевич генеральному директору, раскрывая хлипкие деревянные ворота, – настоящее сокровище для угонщиков.

– А толку? – округляя глаза, пробормотал Юрка.

– Не бойтесь, – звонко рассмеялась женщина. – У нас не воруют.

Заглушив мотор, Лебедев обреченно поплелся за мной.

В сенях висела сбруя и еще много каких-то неизвестных предметов.

– Меня звать Варвара Никаноровна, я жена председателя колхоза, – улыбнулась хозяйка, когда мы зашли в небольшую комнату, разделенную на две части большой побеленной печью. В одной части обосновалась уютная кухонька, в другой зал с двумя занавешенными цветастым ситцем крохотными спаленками.

– А где образа? – неприлично глазея по сторонам, удивилась я.

– Какие образа? – нахмурился Лука Матвеевич. – Мы коммунисты.

И тогда все поплыло у меня перед глазами.