Не могу без тебя…

– Ты бе-рре-меен-на? – заикаясь от страха, спросил он.

Почему-то, видя его таким перепуганным, на душе стало так мерзко.

– Как видишь, – ответила я и, отодвинув его вглубь прихожей, прошла мимо и села в кресло в гостиной.

Я услышала его шаги, но ко мне он не зашел. Сразу поняла, что отправился в кухню обдумывать ситуацию, поэтому молча ждала. И дождалась. Он явился ко мне как побитый пес. Бледный. С трясущимися руками, которыми я раньше не уставала любоваться. Взгляд затравленный.

Мне стало его жалко. И на какой-то миг я почувствовала к нему отвращение, но быстро справилась со своими эмоциями.

– Что будем делать? – спросила без предисловий.

– А что надо делать? – удивился он. – Это твои проблемы. Я думал, что ты пользуешься контрацептивами.

– А спросить меня об этом своевременно было нельзя? К тому же есть еще и презервативы. Ты знал о них. Так что это не только мои проблемы.

– Я не занимаюсь сексом в презервативе, – возмутился Артур. – И жениться на тебе не могу, так как у меня есть дома невеста. Мы с ней помолвлены два года. Она дочь друзей моих родителей, и нарушить клятву я не могу. К тому же, родители проклянут меня, если узнают, что я женился на иноверке.

– А спать с иноверкой и заделать ей ребенка тебе по твоей вере можно?

– Да, – промямлил он.

– Уж не знаю, как быть с твоей верой, а у дочери должен быть отец.

– У дочери? – возмущенно спросил Артур. – Мне нужен сын. Был бы сын, может, я бы на тебе и женился.

Больше продолжать этот бесполезный разговор сил у меня не было. Я встала и молча ушла из квартиры. Когда возвратилась домой, в коридоре, словно два оловянных солдатика, меня ждали родители.

– Где ты была? – взвизгнула мать.

– У отца ребенка.

– Кто он? – грозно спросил отец.

– Учитель истории, в которой я училась.

– Ты спуталась с учителем, будучи ученицей? – голос матери прерывался от возмущения.

– Как видите, да.

– Он будет на тебе жениться? – уточнил отец.

– Нет. У него на родине есть невеста.

– Это мы еще посмотрим! – угроза в голосе отца была нешуточной, а сам он даже затрясся от злости.

Я больше ничего не сказала и ушла к себе в комнату, закрыв дверь на ключ. В душе была пустота. Абсолютная. И в этот миг я поняла, что любовь растворилась в моем сердце, как утренний туман. При воспоминании об Артуре я испытала омерзение и гадливость. Даже затошнило, но я справилась со спазмами.

Ночью спала урывками. На душе было неспокойно. Наступившее утро встретила без оптимизма, не зная, что мне в будущем готовит жизнь. Завтракать не хотелось, а потому не пошла на кухню, где слышались голоса родителей. Резко хлопнула входная дверь – и в квартире воцарилась тишина.

Я вышла из комнаты, чтобы выпить какао. Не знаю, сколько я сидела на кухне, когда вошли родители. Мать села на один из стульев, а отец, сложив руки на груди, удовлетворенно заявил:

– Он женится на тебе. Сегодня вы подадите заявление в ЗАГС, но перед этим ты возьмешь справку о своей беременности. Учитывая твое положение, ваш брак зарегистрируют через три – пять дней. А сейчас одевайся и иди в поликлинику к гинекологу. Артур зайдет за тобой в три часа.

Я молча встала и пошла за справкой. В половине четвертого приняли наше заявление и назначили день и время регистрации – 4 сентября. Мы с Артуром ни о чем не разговаривали и вели себя, словно чужие, а расходясь по домам, даже не попрощались.

До регистрации брака мы с ним не виделись. Я из гордости ему не звонила, а он, наверное, из-за злости на меня. В назначенный день я и отец поехали в ЗАГС. До регистрации оставалось двадцать минут. Мы сели в зале ожидания, но мне было неспокойно. Внутри снежным комом нарастала тревога. Я в напряжении следила за часами, которые висели на стене напротив нас.

Когда минутная стрелка миновала одиннадцать часов, я почему-то явственно осознала, что Артур не придет. Прошло десять минут, двадцать, тридцать, но его не было.

– Он не придет, – сказала я отцу, поднимаясь со стула.

– Я его в порошок сотру, – взревел он и кинулся к дверям.

– Папа, остановись, – закричала я. – Он не стоит того. Не губи свою и мамы жизни.

Но отец, не оборачиваясь, только махнул рукой – и скрылся за дверью. Я бросилась за ним.

Когда я выскочила из здания, он уже садился в автомобиль. Я боялась непоправимых последствий.

Я бежала по ступенькам к нему, не глядя под ноги – и споткнулась. Упала навзничь почти у основания. Боль была настолько острой, что потеряла сознание. Пришла в себя сутки спустя в больнице. Опустив руку на живот, поняла, что ребенка уже нет. Выжить на таком сроке он не мог. Моя шея была упакована в корсет. Голова, подбородок и челюсть очень болели.

Беседа с врачом ничего нового к тому, о чем я уже догадалась, не добавила. В больнице пролежала три недели. Мама и отец приходили редко, поскольку знали, что я иду на поправку.

После больницы у меня с родителями состоялся серьезный разговор. Они попросили, чтобы я перевелась в университет другого города, нашла себе там жилье и приезжала к ним как можно реже, поскольку так им будет легче пережить позор.

Я подчинилась их воле. Первые три курса они помогали мне деньгами, а потом уже я сама отказалась от их финансовой помощи, так как нашла работу, которую могла совмещать с учебой. С тех пор прошло десять лет. За эти годы я ни разу не посетила родителей. До сих пор не могу простить их за черствость души и того, как они поступили со мной.

– А что Артур? Ты о нем больше ничего не сказала.

– Он уволился из школы второго сентября и уехал к себе домой в Дагестан.

Я долго зализывала душевные и сердечные раны. На парней, которые пытались ухаживать за мной, смотреть не могла. Девять лет ни с кем не встречалась.

По-видимому, душевные раны зарубцевались, когда я встретила Алексея и не на шутку увлеклась им. Под напором новых чувств старые разочарования забылись.

Алексей был старше меня тоже на шесть лет. Ухаживал очень красиво и сумел избавить меня от излишней осторожности и подозрительности. Мы встречались с ним почти год. Ездили вместе отдыхать на Канарские острова, проводили вместе чудесные выходные, когда он был свободен от командировок, разговаривали по телефону в разлуке.

У меня даже стали появляться мысли о том, что мы скоро поженимся. Но Алексей на это только улыбнулся и просил меня не спешить, поскольку любовь, а не штамп в паспорте скрепляет отношения между мужчиной и женщиной. И я согласилась с ним.

В Сочи мы должны были приехать вместе, но за две недели до отлета ко мне пришла женщина, которая представилась женой Алексея и показала их свидетельство о браке.

К счастью, она оказалась не скандальной женщиной. Мы с ней даже посидели в кафе, как две подруги по несчастью. У них было двое детей школьного возраста. Я извинилась перед ней, хотя могла и не делать этого, поскольку не знала, что Алексей женат.

Он, как оказалось, привычно меня обманывал, придумывая легенды о своей работе с командировками. И я для него была не первым случаем измены. Когда мы расстались с Марией, я пришла домой и долго плакала. Не об Алексее, а о своей несчастной женской судьбе, в которой меня преследовали сплошные обманы со стороны мужчин. Наверное, во мне есть что-то такое, что позволяет им не относиться ко мне серьезно и воспринимать только как любовницу.

– Ты не права, – вклинился в ее повествование Герман. -Ты женщина, достойная любви.

Пойми, ты можешь составить счастье любого мужчины, если он не подонок.