Хроники Аальхарна: Изгнанник. На границе чумы. Охота на льва

– Я помогу тебе, – сказал Шани. – Но ты должна поклясться спасением бедной души твоей матери, что все сказанное здесь останется только между нами.

– Клянусь! – выпалила Хельга и схватила его за руку. – Я и своей душой поклянусь, что никому и ничего не открою.

Шани улыбнулся и ободряюще похлопал ее по запястью.

– Я тоже клянусь спасением своей души, что с тобой не произойдет ничего дурного. – Он нисколько не верил ни в душу, ни в ее спасение, но меньше всего хотел, чтобы с Хельгой случилось что-то плохое. Отважная девушка ему искренне нравилась. – Итак. Сейчас мы потолкуем, позавтракаем, и ты отправишься на улицу Бакалейщиков…

– Нет! – в ужасе воскликнула Хельга и откинулась назад так резко, что чуть не свалилась со стула. – Ради Заступника, только не это!

Шани поморщился.

– На улицу Бакалейщиков, в магазинчик младшего Гиршема.

Он вынул из кармана камзола сытно звякнувший кошелек и положил перед Хельгой.

– Заведение у этого хитреца не из дешевых, но этого тебе хватит. Там ты купишь парик – светлые волосы, да попышнее, – и платье. Полагаю, вкус у тебя есть. Это должно быть что-то дорогое, но не вульгарное.

Хельга шмыгнула носом и взяла кошелек.

– Женское-то у тебя еще осталось?

– Да, – мрачно ответила Хельга. – Деревенское платье. В сундуке лежит, под замком.

– Вот и хорошо. Сделай вид, что ты простушка, у которой такие интересные новости, что тебе просто не терпится их кому-то рассказать. «Ой, дарахой Хиршем, вы совсем не представляете, куды я сёдня пойду», – сказал Шани с запольским деревенским выговором. Хельга не сдержалась и хихикнула. – А Гиршем невероятно любопытен, даже до того, что ему совершенно не нужно. В конце концов он тебя уломает поделиться секретом, и ты ему скажешь, что идешь на королевский бал. Сопровождаешь меня.

От изумления Хельга даже привстала на стуле.

– Королевский бал?! – воскликнула она. – Бал?!

Шани кивнул.

– А дальше ты расскажешь ему – разумеется, под еще большим секретом, – что на самом деле ты не просто деревенская дурочка, а выполняешь особо тайное задание по внедрению в ближний круг высокопоставленного еретика, которого надо вывести на чистую воду. Конечно, он будет спрашивать у тебя, что же это за еретик, и тогда ты, истребовав самую страшную клятву, какая только может быть на свете, назовешь имя…

– Какое? – прошептала Хельга, слушавшая Шани едва ли не с раскрытым ртом.

– Грег Симуш, заместитель министра охраны короны.

Хельга ахнула:

– Сам Симуш?! Но он же… Он же лучший друг его высочества! И у государя он в фаворе… Он и правда еретик?

– Первостатейный подлец, но ни в какой ереси пока не замечен, – сказал Шани. – Наша задача сейчас – взбаламутить ближний круг принца и вызвать в нем сильную тревогу, не основанную ни на каких конкретных фактах. – Он помолчал и решил говорить начистоту: – Во дворце зреет заговор. Государя Миклуша хотят лишить трона в пользу его сына.

Хельга вскрикнула и зажала себе рот ладонями. В зеленых глазах плескался неприкрытый ужас.

– Быть не может… Откуда вы знаете?

– Государь сказал мне об этом. Вчера.

В последнее время владыка аальхарнский не раз становился жертвой довольно неприятных несчастных случаев, которые лишь по милости Заступника не закончились траурной каретой. Охрана была переведена в усиленный режим несения службы, однако государь имел все основания ей не доверять и попросил Шани, как человека, который не принимал участия в дворцовых интригах, обеспечить его безопасность. Шани уже отправил во дворец группу инквизиционного корпуса, но это были внешние и очень малые меры.

– Что же нам делать? – прошептала Хельга, и Шани отметил для себя это «нам».

– Тебе – идти в магазинчик младшего Гиршема. Вечером мы отправляемся во дворец.

Под вечер, когда над столицей уже сгустились влажные сумерки, пропитанные светом множества фонарей, в дверь Шани постучали снова, но уже спокойно и уверенно, без истерик. Шани поправил массивную брошь, что закрепляла на груди тяжелые складки парадного плаща и при необходимости могла бы послужить в качестве маленького боевого кинжала, и пошел открывать.

На пороге стояла кудрявая блондинка в пышном бальном платье с таким глубоким декольте, что при желании можно было разглядеть родинку возле пупка. Белое точеное плечо украшала изящная татуировка – черная роза обвивалась вокруг запечатанного свитка. Шани хотел было сказать, что доступных женщин обычно вызывают не сюда, а на третий этаж, но узнал в красавице Хельгу и вовремя осекся.

– Не знал, что у тебя есть татуировка, – сказал Шани, впуская Хельгу в комнату. – Как все прошло?

Девушка смущенно опустила глаза и поправила парик.

– Он пытался подсматривать за мной в примерочной и получил по роже, – хмуро сказала Хельга. – Все было как раз так, как вы и говорили. И он сказал, что если проболтается, то век его душе блуждать без покаяния.

Шани подумал, что такие клятвы хитрый купчина Гиршем может изрыгать с пулеметной скоростью и не придавать им абсолютно никакого значения. А разговоры о том, что инквизиция пытается окопаться во дворце, наверняка уже пошли… Сейчас надо было вызвать огонь на себя: больше Шани пока ничего не придумал. Он не был силен в дворцовых интригах и, если честно, не хотел получать такой навык.

– Так ему и надо, – заметил Шани, закрепляя на боковой перевязи боевую саблю, положенную ему теперь по рангу как символ беспощадной борьбы с ересью и с колдовством. В свое время он научился довольно неплохо фехтовать и искренне надеялся, что ему все же не придется применять свои умения на практике ни сегодня, ни когда бы то ни было. – Наверняка уже пошел чесать языком по всему городу.

Итак, Хельга, мы отправляемся во дворец. Государь устраивает бал встречи зимы, и я полагаю, что сегодня на него совершат еще одно покушение, замаскированное под несчастный случай. Твоя задача – под любым предлогом подобраться к Симушу и завести с ним самую непринужденную беседу. Кокетничай с ним напропалую: чем больше людей увидят вас вместе, тем лучше. Кстати… – Шани сделал выразительную паузу и осведомился: – Ты невинна?

Разгневанные зеленые глаза метнули яростные молнии, и Шани получил вполне заслуженную пощечину. Девичья рука оказалась неожиданно крепкой.

– Тогда не продолжаю, – сказал Шани и отдал девушке поклон. – Если что-то пойдет неправильно или ты заметишь нечто подозрительное, бегом ко мне. Со всех ног.

Хельга мрачно кивнула. Видимо, Шани задел ее больнее, чем ожидал.

Шани взял Хельгу за руку и куртуазно поцеловал прохладные дрожащие пальцы.

– Хельга, я никоим образом не сомневался в твоей добродетели и искренне ценю тебя и уважаю. Идем, нас ждут.

– Кстати, – сказала Хельга сурово, не глядя в сторону Шани. – У Гиршема я видела две большие коробки с разрыв-камнем. Интересно, зачем они ему?

* * *

Ежегодный бал встречи зимы проводился в самых изысканных и богато обставленных покоях дворца и по общей стоимости обходился казне примерно в треть годового бюджета страны. Поднимаясь в толпе пышно разодетых гостей по парадной лестнице, Хельга с почти детским счастливым изумлением рассматривала мраморные статуи, позолоченные люстры в тысячи свечей, которые превращали хмурый предзимний вечер в летний полдень, охранцев в алых камзолах, стоявших на карауле, бриллианты в прическах и на шеях дам – и ничего не видела ясно, словно пелена восторженного испуга застила ей глаза.

Еще вчера Хельга и мечтать не могла, что попадет на бал. И вот сегодня, сейчас, прямо в эту минуту, едва не падала от волнения, изо всех сил стараясь казаться максимально непринужденной среди всей этой сверкающей роскоши, музыки и света. В ушах шумела кровь. В одном из высоких зеркал, обрамленных золотыми цветами и крылатыми феями, мелькнуло отражение декана. Гордый дворянин шел под руку с очаровательной девушкой, и Хельга не сразу поняла, что она и есть та самая девушка, укутанная в шелк и бархат, с тонкими нитями жемчуга в золотых волосах.

И Хельгу тоже разглядывали не таясь: юная красавица, ни разу не бывавшая в свете, не могла не привлечь внимания. Ее спутник также играл в этом немаловажную роль: декан инквизиции был очень значительной персоной. В щебете дам Хельга разобрала: «Повезло так повезло, а ведь дурнушка – глянуть не на что» – и залилась горячим стыдливым румянцем. Да, она не первая красавица страны, но зачем говорить об этом так открыто?

Мужчиной быть проще. Во всех смыслах. Пусть твоей физиономией можно пугать кошек в подворотнях, тебя все равно будут считать обаятельным, отважным и во всех отношениях интересным, а уж если обладатель некрасивого лица сможет похвастаться необычной биографией, то можно не сомневаться: мужчины будут уважать, а дамы строить далеко идущие планы.

Хельге немного взгрустнулось, но тут они с Шани вошли в бальный зал, и грусть растворилась без следа.

Бальный зал оглушил громом оркестра, оживленными голосами, шорохом одежды танцующих пар и хлопаньем пробок, освобождавших из плена южное шипучее вино. Хельга никогда не видела такого количества народа одновременно и совершенно растерялась. Шани крепко взял девушку за руку и просочился вместе с ней сквозь толпу к трону государя.

Миклуш стоял возле трона, опираясь на знаменитую палку, и негромко беседовал с пожилой дамой в настолько пышном платье, что под ее юбкой мог бы спрятаться охранный полк, не испытывая при этом никаких затруднений. У Хельги подкашивались ноги от волнения, и она едва не свалилась на паркет без чувств.