Синий, белый, красный, желтый

– Не могла. Я не знала, что он любовник Валентины.

– Это еще ни о чем не говорит. Ваши утверждения – это всего лишь слова. А я тоже не могла это сделать! – торжествующе выкрикнула Нина. – У меня есть алиби! Меня видели на работе с утра до поздней ночи весь четверг! А у вас есть алиби?

– О, какая вы подкованная, – слегка изумилась Надежда. – Что ж, у меня тоже есть алиби, о нем знают в прокуратуре. Значит, это не вы? Как жаль, а я хотела выдать вам премию.

– Вы очень циничны! – бросила упрек Нина.

– Ну и что? Я и в прокуратуре не скрывала, что страдать по развратному мужу не собираюсь. Согласитесь, это смешно – разыгрывать безутешную вдову, муж которой ей изменял, и теперь об этом все знают. Мое положение унизительное, вы не находите? Я даже хоронить его не буду, пусть о нем позаботятся родители, к счастью, они живы. Если это сделали не вы, ну, тогда их прикончил ваш Глеб.

– Почему Глеб?

– Он очень ревнивый. Вас он ревновал?

– Я не давала повода.

– А Валентина давала. Строила глазки всем мужикам подряд, за что была неоднократно бита Глебом.

– Глеб ее бил? – широко распахнула глаза Нина.

– Да, бил. За то время, что мы знакомы, при мне он не раз отвешивал ей оплеухи. Правда, она в обиду себя не давала, чему есть свидетели. Не так давно на банкете Валентина запустила в Глеба салатом. Все были в шоке от скандала, – не без наслаждения от воспоминаний поведала Надежда.

Этот занимательный рассказ Нина уже слышала от Глеба, только в его рассказе действующие лица были другие. Интересно, кто из них врет и зачем? Нина окончательно растерялась, не знала, что говорить. Надежда сама продолжила тему:

– Вас удивляет поведение Глеба?

– В общем-то да, – призналась Нина. – Я с этой стороны его не знала, хотя мы… давно вместе… были. Чтобы он поднял руку на женщину… это неестественно.

– Поднимал, поднимал, – заверила Надежда. – Себе он прощал маленькие увлечения, а жене нет. Флиртовал у нее на глазах, потому и получил салатом по морде. Это было очень комично.

– А вы с мужем никогда не дрались? – нашлась Нина.

– Да всякое случалось. В нормальной семье бывают и размолвки.

– Ничего себе – размолвка. По-моему, в нормальной семье не бывает как раз рукоприкладства.

– Там, где нет любви, не бывает, – согласилась Надя. – А там, где есть любовь, есть и ревность. Ревнивый человек способен на неадекватные поступки.

– Выходит, у вас и вашего мужа размолвки случались из-за любви? Как же он тогда попал в постель к Валентине? Да и вы не похожи на любящую жену.

– У нас уже не было любви, милочка. У нас осталась привычка, дети, которые связывают. И все. А вот Глеб, по моим наблюдениям, любил Валентину страстно. Извините, если вам неприятно это слышать.

– Мне неприятно это слышать, – честно призналась Нина. – Но я все равно хочу вернуть Глеба. Он теперь знает, с кем жил, думаю, оценит меня.

– Если он убил Валентину и моего Леньку, то вы его долго не увидите.

– Я не верю, что это сделал он.

– Ну что ж, это ваше право. Оставьте мне ваш телефон, если я выясню что-нибудь о нем, позвоню. Вы меня поразили своей настырностью.

Врать дальше было невыносимо и бессмысленно, а Надежда походила на паука, плетущего паутину. Нина мечтала поскорее выбраться из этого дома, поэтому быстренько написала два номера – рабочий и номер сотового телефона. Надежда, прочитав номера, приподняла одну бровь, затем взглянула на Нину, словно сделала в ней некое открытие, и снова опустила глаза на лист бумаги. Отложив лист, проводила гостью до двери, чему-то усмехаясь. Нину просто из себя выводила ее усмешка.

Упав на сиденье в автомобиле, она тяжело выдохнула:

– Уф! Это кошмар какой-то! Что я несла! Вот дура! Набитая дура.

Она вспомнила о диктофоне, достала, отключила. Некоторое время думала: кто из них врал – Глеб или Надежда? Кто кого бил? Кто в кого запустил салатом? И какое значение в этой истории имеет салат? Почему о нем упомянули и Глеб, и Надежда? Странно. Нина перевела взгляд на диктофон в своей руке и… стерла запись.

– Если ты меня обманываешь, Глеб, – пробормотала, поворачивая ключ зажигания, – я из тебя студень сделаю.

Она поторопилась покинуть двор, решив, что больше сюда ни ногой не ступит.

В это время Надежда набрала номер:

– Алло, это Юлия Федоровна? С вами говорит Надя. Я хочу вам сообщить очень приятную новость. У вас есть внук. Ему около семи лет… Да, звучит нелепо. Я сама только что узнала… От его матери, разумеется, она разыскивает Глеба. Вам дать ее телефончик? А лучше приезжайте ко мне, я расскажу подробно.

Надежда положила трубку, затем улыбнулась, глядя на лист с телефонами:

– Ну, посмотрим, посмотрим, как ты будешь вертеться, девочка.

Нина пересказала Глебу диалог с Надей не весь. Умолчала про салат, умолчала о том, что Надя отреклась от дружбы с Валентиной, не рассказала и про «ребенка». Сообщила лишь, как солгала, что Глеб является мужем Нины. По всему стало заметно, что результатом похода он недоволен.

– Зачем наплела, что я двоеженец?

– Так получилось, – развела руками Нина. – Она разговаривать со мной не хотела. Но как только узнала, что ты мой бывший сожитель, сразу согласилась на встречу. Ты дал мне задание, я выполнила, к Надежде попала.

– А почему не записала на диктофон?

– Не получилось. Не проверять же при ней, работает диктофон или нет!

– Ладно, дело сделано, теперь нечего сотрясать воздух. Наденька – женщина коварная, хитрая, не знаю, что выкинет после вашей встречи. Что она еще говорила?

– После меня она подозревает в убийстве тебя.

– Это понятно. Больше ничего?

– Ничего. – Однако ее тоже не удовлетворила встреча с Надеждой, можно сказать, напугала, поэтому посчитала себя вправе дать Глебу совет: – Знаешь, найми детектива. Частного детектива. Мы не справимся. Я полный профан в интригах, не хочу залететь вместе с тобой. Скажу честно, после подозрений Нади мне стало не по себе.

– Нина, я не доверяю ни одному человеку, – ответил Глеб.

– Да дай ему половину тех денег, что обещал мне, он носом будет рыть и держать язык за зубами.

– Пойми, – вдалбливал ей Глеб, – я даже родителям не даю знать о себе. Они сразу разовьют бурную деятельность, станут отмазывать меня. Это ни к чему, потому что надо не отмазывать меня, а найти убийцу. Нет, детективу я не доверюсь.

– Но я тоже не умею… Когда сегодня разговаривала с Надеждой, думала, что она видит меня насквозь… я как на иголках сидела…

– О своем алиби она не распространялась, – произнес Глеб отстраненно.

– Зато прокуратуре оно известно. Ты даже не слушаешь меня.