Сюжет для небольшого обмана

– Но не можешь, – вывел он. – Ева, я бы не хотел, чтобы у тебя были от меня секреты. С кем ты разговаривала?

– С Романом. Начался дождь, он подвез меня… – И со слезами вперемежку она пересказала дословно диалог в машине. Даниил Олегович обнял жену за плечи, а сам задумался. – Ну вот, теперь и ты расстроился.

– Нет-нет, цыпленок, я не расстроился. Я озадачился. Понимаешь, всему есть предел, нельзя попустительствовать хамству. Ну-ка, принеси телефон.

– Ты хочешь звонить Роману? – ужаснулась она. – Не делай этого, не обостряй отношения, к хорошему обоюдные колкости не приведут. И потом, Нил, разве он не говорил тебе то же, что сказал сегодня мне?

– Раз ты не хочешь, не буду звонить, – легко отказался он.

– Не хочу, очень не хочу, – обрадовалась Ева и вдруг подозрительно сощурилась. – Что-то ты быстро согласился со мной… Нил, ты надумал поговорить с ним без меня?

– Я действительно передумал. Понимаешь, человек, который решил сделать гадость, не станет предупреждать.

– О чем ты?

– Хотя бы о том, что якобы я разорюсь. Его уверенность смешна, Роман решил тебя напугать, это ему удалось.

– Я не разорением напугана, – завелась Ева, щеки ее запылали от негодования. – Не смей так думать обо мне.

– Не буду, не буду, – поднял он слегка вверх руки и улыбнулся. – Что там у нас на ужин?

– Утка и салаты. Лично я бедности не боюсь, мне не привыкать к скромной жизни. Я о другом: нас не оставят в покое. Мы раздражаем. Это в Москве, в Питере и очень больших городах разрешено жить вместе людям разного возраста, а у нас не принято. Я не о Романе говорю, его-то как раз могу понять, это твой сын, я отняла тебя, как он считает. А другие… Я неосмотрительно поступила, когда пела на банкете, на меня так смотрели… Нельзя выставлять свое счастье напоказ, люди этого не любят. Не любят и не прощают.

– Да ладно, не бери в голову.

Он обнял Еву, повел на кухню, воркуя на ушко, что не стоит никого слушать, иначе нервная система начнет трещать по швам.

3

Несомненно, Даниила Олеговича задело, что родной сын вмешивается в его жизнь, к тому же угрожает. Этому пора положить конец раз и навсегда. Недолго думая, он с утра поехал к сыну на комбинат. Секретарша попросила подождать, мол, Роман Даниилович контролирует запуск нового оборудования, просил не отвлекать. Даниил Олегович уселся на стул в приемной, закинул ногу на ногу, руки скрестил на груди, огляделся. Не богато, не респектабельно, а приемная и кабинет должны быть идеальны, это лицо фирмы.

Долгое время Роман работал у отца, Даниил Олегович неплохо платил ему, даже слишком хорошо. Когда папа ушел от матери, сын занял денег на свое предприятие, занял и у отца, причем дал расписку, когда обязуется вернуть долг, и вернул. Конечно, сам факт написания расписки родному отцу выглядел не лучшим образом, ведь Даниил Олегович не требовал этого, но оправдался сын тем, что жесткие условия подстегнут его к действиям. Помощь нужна временно, он хочет проверить, способен ли создать дело собственными силами. В общем-то похвальное рвение, сейчас сотни молодых людей висят на шеях родителей и ни к чему не стремятся, совесть их не мучит, а все равно было неприятно. Роман купил здание, причем не выгнал прачечную, мастерскую по ремонту обуви и еще парочку мелких предприятий, а сдал им помещения в аренду. Затем приобрел оборудование, начал работать… Это было неожиданностью: он наладил выпуск той же продукции, что и отец, – полуфабрикатов.

Надо сказать, товар сына пользуется спросом. На чем делаются деньги? Безусловно, на обмане. Вместо положенных норм мяса и чего другого кладется меньше, зачастую и заменители сойдут – не масло, а маргарин, не мясо, а большая часть сои. Специями засыпал, присолил – в результате затраты окупаются с лихвой, прибыль получается аховая. Вкус, конечно, страдает, но студентам, занятым людям, у которых нет времени на приготовление пищи, а также ленивым и одиноким достаточно. Роман грубо нарушил заповедь пищевой продукции – чем меньше, тем лучше. У него блинчики с клубничным джемом – так с клубничным джемом, а не в пропорции одна штучка клубники на килограмм яблок. Его полуфабрикаты дороже, но их раскупали, а папины товары залеживались. Скрепя сердце, Даниил Олегович раскошелился и чуть-чуть улучшил качество.

Тем временем Роман обскакал его в ассортименте. Объявил по телевидению конкурс на лучшее изделие, годное к замораживанию, получил несколько оригинальных рецептов. Победителей наградил призами – кухонным комбайном, электрической мясорубкой, миксером, выдал поощрительные призы. Вручение показывали по телевидению помпезно, победители радовались. Реклама – двигатель торговли, продукция сына стала пользоваться бешеной популярностью, а папа терпел убытки, ведь срок годности продуктов ограничен.

Будь кто другой, наверняка захотелось бы пришить изворотливого конкурента, но Даниил Олегович взял голову в руки и нашел новые точки сбыта – близлежащие районные центры и деревни. Ну и? Сынуля туда протянул щупальца раньше папы! Даниил Олегович бесился недолго, потом признал, что мальчик – талантливый предприниматель, вынужден был потратить дополнительные деньги на рекламу, упаковку – сделать ее более привлекательной и… снизить цены.

Вот что такое честная конкуренция, о которой раньше Даниил Олегович понятия не имел: конкурентов убирал, конечно, не физически, а путем интриг и натравливания всяческих инспекций. С родным сыном он так поступить не мог, Даниил Олегович не разозлился, а завелся. Теперь его управляющие под страхом увольнения ломают ночами голову, что сделать для процветания фирмы. А сынок продолжил папину деятельность: открыл колбасный цех в деревне, где выращивают скот, арендовал несколько точек на рынке, там всегда очередь, остальные прилавки, папины в том числе, простаивают. Ходят слухи, будто Роман увлекся коневодством, но поскольку сын об этом не говорил ни слова, даже ни разу не упоминал о страсти к лошадям, Даниил Олегович решил, что слухи пустые. Вот так и живут. У Даниила Олеговича есть основания опасаться сына, и его «сон», который Роман рассказал жене, он рассматривал как угрозу не Еве, а конкретно ему. Но об этом он не будет с ним говорить.

Роман в белом халате влетел в приемную, как с пожара сорвался:

– Отец?! Проходи. – Когда папа вошел в кабинет, с брезгливостью рассматривая скромную и непрезентабельную обстановку, Роман направил ход его мыслей на деловую ноту: – Что у тебя? Извини, времени в обрез, не успеваю за всем уследить.

– Я не отниму у тебя много времени, – сказал, усаживаясь, Даниил Олегович. – Объясни, что значат твои вчерашние угрозы?

– Она еще и ябеда? – хмыкнул сын, но остался доволен, что угрозы дошли до отца.

– Ева очень расстроена, я из нее клещами вырвал…

– И все же вырвал, – подытожил Роман на самодовольной ухмылке.

– Перестань! – вскочил Даниил Олегович, в возбуждении заходил по кабинету. – Дайте спокойно жить, черт возьми!

– Кто ж тебе мешает? – закурил Роман.

– Вы! – бросил гневное обвинение папа. – Твоя мать. Ты. Все, кому наш союз с Евой стал поперек горла. Что вы от нас хотите? Я люблю ее, понимаешь? И хочу быть с ней, потому что с Евой у меня каждый день праздник.

– Любишь, – посерьезнел сын. – Нормально. И хочешь жить в празднике. Тоже понимаю. Но почему остальные должны страдать из-за твоего желания праздновать? Почему мама должна чувствовать себя несчастной, обиженной, стыдиться, что ты ее бросил? Каково ей, ты хоть раз задумался? Она же пьет. Раньше за ней пристрастия к алкоголю я не замечал, к тому же у нее слабое сердце. Каково Лельке? Ты забыл, что у тебя есть еще дочь, которая совсем немного отстала от возраста твоей бесценной новой жены. И Лельке стыдно из-за тебя, она стала неуправляемой. Но это же ты показал достойный пример, как отстаивать свободу. Мама пьет, Лелька бесится, а ты хочешь праздника? Ну, даешь…

– С мамой мы разошлись…

– …когда у тебя появилась Ева, – закончил фразу сын. – Ты провоцировал мать на скандалы, я тому свидетель и твоя дочь, потому что делал это грубо. В тайне от нас начал строительство дома, кстати, о разводе тогда речи не шло. Ты методично шел к цели, не считаясь с нами. Знаешь, отец, есть еще обязательства перед теми, с кем провел многие годы. Не мать тебя предала, а ты ее. Все твои россказни о безумной любви… у тебя обычный мужской климакс. Да-да, климакс, когда у мужиков сворачивает мозги набекрень, и перемещаются они в пах при виде смазливой, хитрой киски.

– Пошляк, – с чувством оскорбленного достоинства произнес Даниил Олегович. – И это мой сын? Я думал, ты станешь мне опорой, последователем…

– Я и так последователь, научился у тебя многому, за что благодарен. Но поощрять твою похоть не обязан, у меня есть принципы. И потом, папа, что ты хочешь от меня? Чтобы я признал Еву… кем? Твоей женой? Своей родственницей? Мачехой? При живой маме?

– Я прошу тебя не делать ей больно. – Даниил Олегович плюхнулся на стул, подался корпусом к сыну. – Годы я провел в бессмысленной борьбе за место под солнцем. Меня топили, я выплывал, прошел через заговоры, коварство, подхалимство. А все оказалось зря, вдруг раз – и в государстве переворот. Я вовремя отошел от власти, потому что понял: мое прошлое – это мутное болото, настоящее – зыбко и не устроено. Тогда я занялся конкретным делом и преуспел. Но за гонкой я превратился в мумию, почти в неживого. Думал, ничего по-настоящему радостного уже не будет. И вдруг Ева… все вокруг осветилось…

– Климакс, папа, – с сочувствием вздохнул сын. – Самый натуральный. Это любой доктор тебе скажет.

Даниил Олегович застыл на миг, потом покачал с сожалением головой:

– Нет, сейчас ты не поймешь меня. Когда тебе стукнет столько же, сколько мне сейчас, когда останется немного деятельной жизни, когда ты оглянешься назад и оценишь себя со стороны, тогда поймешь, почему я так поступил. Жаль, что у нас расхождения.

– У нас с тобой конкуренция, и более ничего.

– До свидания, сын.

В дверях он столкнулся с мужчиной, тот поздоровался, пропустил Даниила Олеговича и вошел в кабинет. Роман поднялся ему навстречу, пожал руку:

– Присаживайтесь, Евгений Устинович. Мариночка, кофе! – крикнул секретарше и вернулся на свое законное место руководителя. – Чем порадуете?

– Я проверил точки… – начал доверительно посетитель. – В общем, придраться есть к чему. Ну, для начала штрафы за санитарное состояние. Далее – внезапная проверка предприятий. Вы же знаете, сколько существует нарушений при выпуске продукции…

– Э, нет, – хохотнул Роман. – Я не нарушаю, чтобы с вами не ссориться.

– Нарушения всегда можно найти, – доверительно сказал Евгений Устинович. – Идеала нет и быть не может, особенно в сфере пищевой промышленности. Но есть загвоздка. О санитарных проверках ему обязательно сообщат, у нас есть стукачи.

– Неужели? – наигранно огорчился Роман. – И никак нельзя, э…

– Знаете, как делают некоторые негодяи? Приносят тараканов в коробочке или обычную мышь, при проверке предприятия выпускают живность…

– Ай-яй-яй, как нехорошо. А штрафы крупные, да?

– Штрафы? Разные, но если постараться, то взятка будет дешевле. Я не уверен, что наши сотрудники откажутся от вознаграждения.