– Без ремня не могла остановиться. Не мучить же мне всех своим ревом?
В комнате стояла тишина. Няня быстро вышла. Мы с Витьком зачем-то пошли за нею. В приоткрытую дверь кухни увидели, как тряслись пухлые плечи няни, а крупные ладони прикрывали рот, заглушая рыдания.
МАЛЕНЬКИЙ РЫЦАРЬ
Саша – особенный мальчик. Слабый здоровьем, он большей частью лежит на полу. Но руки и голова его всегда заняты. Он все время мастерит самолеты, машины и фантастические малопонятные вещи. Я заметила, что он не играет готовыми игрушками. Если уберут все его «детали», он все равно разберет другие игрушки на части, а потом обязательно из них сделает что-то свое. Работу выполняет с великим усердием, часами колдует над всякими «проектами». И если его не уводили обедать, то мог возиться до темна.
Когда у нас проходят занятия с Галей, он часто сидит в нашей комнате. Ребята старательно думают над задачками по арифметике, а Сашок потихоньку подсказывает ответы. Некоторых это злит, других смешит, но все удивляются тому, как он быстро соображает. Занятия по пересказу для большинства детей сложнее арифметики. Ребята «экают», подыскивая слова, чтобы закончить фразу. Сашок, не отрываясь от игры, помогает каждому. Тогда Галя сама начала задавать вопросы мальчику. Его ответы приводили ее в восторг. А когда Саша составлял рассказ по картинке, дети слушали его фантазии, раскрыв рот, или «умирали» от смеха. Если он начинал говорить, то остановить его было трудно. Про него шутили:
«Он как радио, только не выключишь».
Саша не выговаривает «р» и «л», но все равно все с удовольствием слушают его. Говорит он взрослым языком. Употребляет и грубые слова. Я догадывалась, что он не понимает их значения, хотя всегда правильно применяет. Когда сердится на кого-нибудь, то обязательно их произносит. На Сашу не обижаются, потому что очень смешно, когда малыш, от горшка два вершка, со строгим серьезным видом говорит взрослые слова. А еще он любую ссору детей может превратить в шутку. Саша непослушный. Вот скажет ему няня:
– Не открывай кран самовара, там кипяток.
Он обязательно откроет, сунет палец в воду и обожжется. Его побьют, а он только пробурчит:
– Снова открою.
Воспитатели считали, что он хулиганит. Но Галя объяснила, что мальчик ничего не принимает на веру. Все познает сам, на собственном опыте, потому что по характеру исследователь, и, если ему повезет, – «далеко пойдет». Она назвала его «профессором». Я радуюсь, когда Галя защищает Сашу, чтобы его меньше били.
Как-то она обратилась к Сашку:
– Что ты целый день железки крутишь? Иди с группой рисовать.
Он недовольно пробурчал:
– И почему все ко мне пристают? Я создаю машины, а меня заставляют заниматься всякой ерундой!
Саша так серьезно произнес «создаю», что рассмешил практикантку.
– Где ты такое слово отыскал? – весело спросила она и добавила уже строго: – Ты не умеешь рисовать и должен учиться.
Она подала ему гребешок, которым закрепляла свою косу и приказала:
– Нарисуй его!
Сашок сердито вскочил, схватил карандаш, положил гребень на лист бумаги, быстрым движением обвел его и протянул рисунок Гале со словами:
– Все! Нарисовал. Пойду работать.
Широко раскрыв глаза, Галя долго стояла у стола. Потом восхищенно прошептала:
– Как он в три года до такого додумался? Вот голова!
Позже она спросила у тети Маши:
– Как Вы думаете, у Саши особенные способности или я ошибаюсь?
– По-своему необыкновенный, замечательный человечек! Очень умный, храни его Господь, – подтвердила тетя Маша.
Сашу часто наказывали за вранье. Когда Галя пыталась добиться от него признания, он тоже становился навытяжку, и огромными карими круглыми глазами так честно и преданно смотрел на нее, что она терялась, не зная, что с ним делать. Она знала, что он обманывает. Ведь Саша всюду оставлял «улики»: то спички, то обгоревшие самолетики из серебрянки, то проволоку.
После очередного наказания Галя решила еще раз побеседовать с ним по душам. Саша очень внимательно слушал ее, как всегда лежа, в самой удобной для него позе. Вдруг он как ужаленный подскочил с пола и завизжал так, что Галя оторопело заморгала глазами и умолкла. Слезы фонтаном полились из Сашиных глаз. Он весь трясся, размахивал руками и, задыхаясь, кричал:
– Я же не знал, что это называется «обманывать». Я вообще не понимал, что такое врать. За что меня наказывали? Так нечестно! Объяснять надо. Вы обязаны понимать детей!
Чтобы остановить истерику, Галя обняла Сашу и крепко прижала к себе. Он постепенно угомонился, сел за игрушки, но долго еще из угла слышалось его недовольное бурчание. Саша очень добрый и отходчивый мальчик. Но, очевидно, сильно потрясло его то, что взрослые наказывали его напрасно.
Сашок различал, когда человек ему по обязанности что-то делает, а когда – по душе. Я наблюдала его трогательную привязанность к тем няням, которые хоть иногда были немного добры к нему. Как же он бывал благодарен за крохи доброты, которые ему перепадали! Он целовал, обнимал доброго человека, кто бы им ни был, называл его самыми ласковыми словами, говорил комплименты. Да, комплименты. Не грубую прямую похвалу или лесть, а именно комплименты. Делать это он умел ненавязчиво, как бы вскользь. Вот прибежала на занятие радостная Галя. Сашок взглянул на нее и, не отрываясь от «деталей», тихо, восхищенно сказал:
– Ну и глаза!
А Валентина Серафимовна однажды пришла в мятой юбке, заколотой большой булавкой, так Сашок поднял невинные глаза кверху и прошептал:
– Наша модница явилась.
Раз лежали мы на берегу реки. Мимо пробежала молодая красивая тетя с двумя маленькими детьми. Сидевший рядом с нами мужчина крикнул им вслед:
– Детки, покрепче держите маму, а то я уведу ее!
Зина сердито фыркнула:
– Хулиган приставучий.
А Саша поправил ее:
– Он ей комплимент сделал. Сказал, что красивая.
Дети любили Сашка за добрые шутки. Но случалось, что и ему доставалось от ребят из группы. Нечаянно. Во время баловства. Саша никогда не давал сдачи, если даже ему что-либо разбивали до крови. Меня это сердило и возмущало. Я решила научить его драться. Саша выслушал меня внимательно и вдруг ответил:
– Не стану бить. Раз мне больно, значит, и ему тоже будет больно. Не могу делать человеку плохо.
– Но ведь ты должен защищать себя, – сердилась я на его, как мне казалось, бестолковость.
– Ничего, потерплю, а драться не буду, – упрямо ответил Сашок.
«Наверное, он трусишка, надо как-то помочь ему стать смелым», – подумала я.
Но случай, происшедший во дворе удивил, озадачил и обрадовал меня. Дети, спускаясь с ледяной горки на штанах, четко соблюдали очередь. И вдруг появился незнакомый мальчишка лет двенадцати. Он скатывался, когда ему хотелось, расталкивая маленьких и в первую очередь девочек. Смотрю, Сашок заковылял на вершину горки. Взобрался, вцепился сзади одной рукой за брюки «чужака», а другой принялся бить его кулачком по пятой точке. Выше достать не мог. Чужой мальчик попытался его оттолкнуть. Но Сашок на удивление крепко висел на нем и кричал:
– Не обижай маленьких, большой дурак!
Все-таки сбросил «чужак» нашего юного защитника и покатился вниз, разметая малышей. Когда он опять оказался наверху, Сашок тут же схватил хулигана за штаны, с визгом требуя не трогать младших и соблюдать порядок. На шум пришла няня и прогнала нахала. А у меня потеплело на сердце: «Не трус Сашок, а добрый сказочный рыцарь».
СПОРТИВНЫЕ «ПОДВИГИ»
С восхищением наблюдаю, как занимаются старшие ребята на тройном турнике. Лазая по деревьям, я немного накопила сил, и теперь одолеть большой турник стало моим заветным желанием. Вершина умения на турнике – «солнышко». Только Иван мог его крутить. Высокий, худой, светловолосый парнишка. Жесткие волосы на затылке не приглаживаются. Над высоким лбом справа странный непослушный завиток. Он придавал Ивану задорный вид. Мой друг старательно прятал его под длинным чубом, но нахальный хохолок все равно просовывался между прядей волос. Баба Мавра смеялась: «Корова языком зализала. Бесполезно причесывать».