Корабль-звезда

– Но зачем?

– Об этом тебе придется спросить Унаджьюханах, библиотекаря Убежища.

Само по себе это предложение так озадачило Мемор, что ее охватил ужас.

14

Про Унаджьюханах рассказывали старую шутку, что она любит распевать древние песни на общественных церемониях, даже на похоронах. Когда ее спрашивали, произошло ли такое на очередной церемонии, Унаджьюханах всегда отвечала, что нет, и тут же получала подначку: тогда то была воистину легкая смерть.

– Приветствую тебя, Асенат, – Унаджьюханах начала разговор с ритуального перьевого салюта – серо-фиолетовой ряби. Выяснилось, что при этом ее высокое оперение воссоздает Великую Печать Убежища; зрелище немало впечатляло. Мемор даже заметила белый просверк на месте официального девиза древних времен, что ныне уже не поддавался толкованию, однако сохранял символическое значение. На Печати он поблескивал безмолвным напоминанием о долговременных целях Чаши и, следовательно, Убежища.

Асенат представила библиотекарше Мемор; впрочем, необходимости в том не было, поскольку Унаджьюханах взмахом перьев прервала пересказ биографии Мемор и обратилась к ней напрямую.

– Мемор, я с интересом прислушаюсь к твоему мнению, ибо знавала великих твоих предков и в определенном долгу перед ними. Самим нынешним существованием обязана я тому обстоятельству, что много поколений назад некая НароДама воспротивилась беспорядкам, непосредственно угрожавшим Убежищу, и встала на его защиту. Эта древлеПтица ныне предстала передо мною снова, ибо малая толика ее генетического наследия присутствует в тебе.

– Весьма признательна вам, – отвечала Мемор, сопровождая слова простым мягким розовым сигналом перьевой бахромы на шее.

– Есть у меня для тебя своеобразный сюрприз, дабы могла ты затем в полной мере предаться дискуссии. Вот твоя вторая половинка. – Унаджьюханах выдержала паузу и возвысила голос: – Войди же, Бемор.

Бемор. При звуках этого имени нахлынули воспоминания юности – а глаза сосредоточились на высоком, слегка неуклюжем самце, который был… у нее перехватило дух… ее копией. По крайней мере, генетической. Бемор! Потерянный брат! Их разделили задолго до того, как Мемор подвергся Перемене. Бемор. Теперь ей припомнилась их старая шутка. Как хорошо им было вместе в молодые годы, много кубодюжин оборотов назад… но с тех пор к шутке успела примешаться горечь. Бемор стал кем-то большим, нежели Мемор. Сделался умнее, прозорливее, познал больше, оказался сопричастен большей власти, постигал глубины Порядка Вещей, поднялся выше, приказывал большему числу подчиненных. Бемор. Больше, чем Мемор.

– Брат! – воскликнула Мемор, ибо Бемор не претерпел в молодости агонической трансформации Перемен, в отличие от большинства остальных. Быть больше, чем Мемор, означало остаться самцом.

– Мне показалось, такой сюрприз будет уместен, иначе вы могли бы столкнуться друг с другом в менее непринужденной обстановке, – весело прокомментировала Унаджьюханах, раздельно топорща рубиновые перья на груди.

Она явно наслаждалась происходящим.

– Прекрасная турбина твоего разума вращается гладко, – произнес Бемор вместо предисловия. – Я прочувствовал твои доклады. Весьма сложные и глубокие.

– Прочувствовал? – Мемор сообразила, что результаты полного сканирования ее личности, проводящегося в рутинном порядке для корректировок производительности труда, были доступны не ей одной. Обычно в таких вопросах старались блюсти приватность, но сверхсекретная операция требовала презреть личные границы.

– И крайне занимательные, – продолжил Бемор. – У тебя отличная память, а Подсознание служит ценным источником прозрений. Сами по себе факты, с какими довелось тебе столкнуться, достойны напряженной драмы. С трудом постигаю я природу этих странных чужаков, Позднейших Захватчиков. Но как же они дерзки!

– Что ты имеешь в виду? Что они от меня улизнули?

– Нет, я имею в виду их неожиданное технологическое мастерство, представляющее для нас интерес.

Мемор уверилась, что прекрасная турбина твоего разума была ироническим комплиментом, но почла за лучшее не привлекать к тому внимания Унаджьюханах.

– Ну, возможно, если только сумеем их адаптировать…

– Не думаю. Они чересчур нестабильны в видовом отношении. Лучше будет применить их для более масштабных задач нашего путешествия.

Это было что-то новенькое, выходящее за пределы проверенных временем предписаний Астрономов, да и других каст. Более масштабные задачи путешествия? В другой ситуации Мемор бы это шокировало, но не сейчас.

– Я пыталась ограничить их активность по настоянию Асенат.

Бемор отмел ее замечание раздельными вспышками зелени и морской синевы в оперении.

– Эти приказы отныне недействительны. Новая муд- рость явлена нам со звезд.

Мемор помахала перьями, пытаясь успокоиться, и предоставила инициативу Асенат. Она еще не отошла от ментального потрясения, в какое повергла ее неожиданная встреча с близнецом; Бемор воплощал путь, по которому могла бы двинуться и она сама, решив остаться мужчиной. Бемор держался резковато, говорил лаконично, без всяких претензий на дипломатичность и вежливых иносказаний. По-мужски. Лучше сменить тему.

– Я встретила непредвиденные трудности у силов, предоставивших приматам убежище. Должна признать, их оборона против нашей небесной рыбы оказалась эффективней, чем можно было прогнозировать для существ с химическими пушками. Я…

– Ты спаслась бегством, как и должна была, – мягко закончил Бемор, переминаясь с ножищи на ножищу в едва уловимом танце приветствия – пытается смягчить то, что последует дальше? – Находчивость приматов обрела нелинейное подкрепление у силов, которые в свой черед всегда отличались непредсказуемостью и доставляли нам проблемы.

– Они – дестабилизирующий фактор, – добавила Асенат, – и таковым остаются.

Но тут же отошла в сторону, позволяя близнецам скоординировать новообретенное равновесие. За ней удалилась Унаджьюханах, отвесив вежливый неглубокий поклон. До Мемор стало доходить, что встреча была устроена с намерением ввести ее в курс секретного дела, но так, чтобы это оптимально соответствовало вечной иерархической борьбе в обществе Астрономов, а также, разумеется, не поколебало статуса Убежища, где хранились самые старые записи и продолжалась работа по интеграции их со вновь поступающими данными.

Что же, придется ловить момент.

– И куда вторгается новая мудрость? – спросила Мемор, употребив древнее выражение, унаследованное, как считалось, от Строителей, хотя с надежностью ориентироваться среди бесчисленных эр Чаши было невозможно.

– Она пополняет кладезь наших знаний о гравитационных волнах и подлинном происхождении оных, – ответил Бемор.

– Насколько мне помнится, – сказала Мемор, – они приходят с Глории или из какого-то источника, расположенного за нею. – Это было известно еще до ее рождения.

– Не за нею, – произнес Бемор. – Не из другого источника. Источник расположен непосредственно в системе Глории.

– Нет ли все же вероятности, о какой ранее строили предположения, что гравитационные волны приходят из какого-нибудь иного места, волею случая проецирующегося на Глорию? Из какого-нибудь источника космологических масштабов, очень далекого?

– Нет. И близко нет. Вижу, ты зря тратила время своей ранней учебы.

Мемор поняла, что эта подколка отсылает к результатам их предварительного тестирования в сложном отборе перед возведением в касту Астрономов. Мемор никогда особо не давалось квадлинеальное исчисление, а Бемор никогда не забывал ей об этом напоминать… Положительно, она обязана вернуть себе хотя бы часть уверенности в разговоре, который проходит на глазах у вышестоящих.

– Но ведь такие огромные массы просто не могут перемещаться по соседству с планетной системой. Они бы дестабилизировали орбиты всех близлежащих миров…

– Эти представления надлежит пересмотреть. Если верить нашим торговым партнерам по Сети, факты говорят о противоположном.

– А при чем тут…

Бемор довольно просиял, но от избранной суховато-фактологической манеры разговора не отошел.

– Как тебе может помниться, несколько долгооборотов назад мы попросили их установить у себя гравитационно-волновые антенны и сфокусироваться на Глории. Они выполнили наше пожелание, и ныне, прибегнув к хитроумным торговым схемам, мы заполучили нужные данные.

Хорошо же. Нужно выгадать время на размышления.

– Я этого не знала. Дорого, да?

Бемор сохранил достаточное сходство характеров с Мемор, чтобы та без труда прочла по резким движениям его перьев, шелесту плюмажа, изгибам спинных гребешков (отчего перья из синевато-стальных стали индиговыми), что он предвкушает срыв покровов с какой-то потрясающей вести.

Асенат пошелестела розовыми шейными перьями, умело подав иронический сигнал. Мемор догадывалась, что между Бемором и Асенат разыгрывается один из актов игры высших каст, Status Opera, единственно допустимой в статичной общественной структуре – а именно таким должно было оставаться общество Чаши во имя стабильности. Допускались маневры в поисках предпочтительной позиции, но лишь осторожные, умелые, ибо незыблемость системы превыше всего.