Оценить:
 Рейтинг: 0

Сказание о распрях 2

Автор
Год написания книги
2021
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 25 >>
На страницу:
7 из 25
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Ишак, ставший благородным конём… Неприметная хижина, превратившаяся во дворец… И ты сам… Что бы я тебе не рассказал, ты заканчиваешь за мной любую фразу! Кто ты? Не слишком ли много ты знаешь обо мне такого, чего тебе я ещё и не думал ведать?

«Странствующий торговец» хранил молчание. Долго, долго он молчал, пока не молвил:

– Я не враг тебе, но друг. Кудесник же по зову сердца, а не ради развлечения. Вот, уволок ты Синеглазку из приюта, но ведь там её, в конце концов, обували, одевали, поили и кормили. Ты на распутье, хоть и думаешь, что цель твоя тебе и ясна, и близка. Так уж и быть, я помогу вам выбраться из Стран Полумесяца (ибо сами вы не сможете)… Но и ты должен кое-что для меня сделать.

– Что же?

Но хитрый друид-амулетинец поспешил резко сменить тему разговора, решив уточнить для себя следующее – умеет ли юнец писать и читать, на что несколько сбитый с толку Бренн пояснил, что о письменной нордике он имеет самое смутное, самое посредственное представление, ведь он был слишком мал, когда попал в плен. Видеть он видел все эти символы и руны, но владел только примерно, приблизительно, а больше – устно (потому и сестрёнке прививал родной язык общением своим); не успели его отдать в соответствующее заведение. Зато по-амулети он мог, как читать, так и писать; надсмотрщики постарались.

– Ты ещё совсем, совсем молод; научишься со временем многим вещам. Ни амулети, ни нордика тебе на первое время не пригодятся; очень хорошо, что ты не знаешь другого языка…

– Какого языка? – Не понял Бренн.

– Другого. – Повторил Лариох уль-Вулкани, и глаза его сузились, а нижняя челюсть выдвинулась несколько вперёд – явный признак того, что тема ему и сама по себе неприятна, и посвящать в такое чужих, плохо изученных им людей слишком необдуманно. Но и умолчать старик не мог – видимо, это очень важно, и от этого зависит чьё-то будущее.

– В месте, в котором я содержался, были иностранцы; среди них – щелеглазки, красномазые, ночеликие… Некоторых я даже по наивности своей считал друзьями.

Несмотря на то, что ничего смешного мальчик не сказал, амулетинец неожиданно расхохотался. Пусть и не долго – странно, очень странно он сейчас себя вёл. Кажется, он никак не мог начать излагать то, что намеревался: во-первых, как уже говорилось, Бренна он почти не знал; во-вторых, тот слишком уж юн для… Но для чего именно?

– С тобой всё понятно; более-менее предельно ясно – впрочем, этого и следовало ожидать. – Словно сам с собой говорил старец. – Но твоя мать… Точнее, твой отчим… Ты утверждаешь, что у него были красные глаза и белые, как мел, волосы!

– Это правда. Но к чему ты клонишь? К чему все эти намёки?

– А читал ли твой отчим какую-нибудь книгу? Одну и ту же. – Поинтересовался кудесник и немного напрягся.

– Мать ежедневно читала одну… Но её многие читают! Во всяком случае, норды южной ветви.

– Книга всех книг? Я наслышан; у нас есть свой аналог. Мм, нет; не то. Та книга, что читала твоя мать, и безобидна, и проста. Но не доставал ли твой отчим украдкой что-то, что привлекло бы твоё внимание? Не прятал ли он это, и не похоже ли это было хотя бы наподобие книги? Свёрток, свиток…

– Не припоминаю… Да что происходит-то? – Вскричал Бренн.

– Уже лучше; стало быть, тут мимо. – Словно отмечал что-то про себя дед.

Наконец, этот странный человек всё-таки соизволил приоткрыть завесу неизвестности, и всё, что он начал нести, походило вначале на бред:

– Есть в нашем мире одна очень страшная книга, Бренн; очень страшная. Эта книга, пожалуй, древнее рода людского – именно поэтому я и спросил про язык. Ибо все человеческие языки, которые есть – все они изначально не несут в себе скверны. Щелеглазки ли, ночеликие ли, норды ли, амулетинцы ли, красномазые ли – это всё люди, Бренн; разных цветов кожи, разных культур и языков, но всё же люди. Книга, о которой я веду речь, нечеловеческого происхождения, не гномьего и не эльфийского; также и великаны не писали её, ни гоблины, ни кто-либо ещё. В этой книге чёрные листы, Бренн; чёрные страницы – будто красил их кто дёгтем. И в книге сей не увидишь ты и намёка на знаки и символы; их нет! Но глупец тот, кто считает, что туда ничего не вписано! Там начертано всё зло, что пришло в Фантазию с появлением Первого среди драконов, у которого в этом мире имени нет. Там расписаны все ритуалы, всё лиходейство древнее; это настоящий кладезь, сущая находка для любого мага-чернокнижника, Бренн. Счастье на голову твоего отчима, если он не пользовался переводом этой книги! Да, да, мой друг: я не переживал бы так, если бы книга эта была в единственном экземпляре! Но, боюсь, она размножена предостаточно, и в каждой крупной библиотеке сыщется хотя бы одна такая. В благоразумии своём библиотекари не дают её для прочтения на дом; лишь в самой библиотеке, и только лишь под присмотром, и только лишь тем, кто может, кто знает. Ибо в неумелых руках, в неумелых глазах книга эта может навредить даже больше. Все чернокнижники, что есть сегодня, и что бы вчера, берут переведённую версию скорее для ознакомления, нежели для баловства, ибо сама по себе книга всё же ценна с исторической точки зрения. Но я не берусь судить о тех, кто может прочесть её завтра… Слишком уж приумножилось Зло в последние века, и мы, Хранители истины, уже не в состоянии уравновешивать Добро и Зло.

– Но кто посмел перевести эту книгу? Каким образом он мог выучить язык, который не знает никто? – Встревожился впечатлённый норд.

– Вероотступник Абдул аль-Хазред, тысяча молний на его голову; безумный аррав, что попрал традиции и обычаи. Не захотел он поклоняться ни Солнцу, ни Луне, ни тем более Творцу. Мало того, что он перевёл ту книгу на амулети, айзери, нордику и прочие языки, он дописал туда и всё то зло, что создано, добавлено уже людьми.

– Он ещё жив? – Осведомился Бренн.

– Конечно же, безумного аррава уже давно нет в мире живых; но то, чем он занимался при жизни, даёт свои плоды до сих. То там, то сям всходит «урожай». Даже я, при всей своей мудрости, не ведаю, сколько всего экземпляров этой книги хранится в библиотеках; я могу лишь догадываться. Я контролирую почти весь Восток и Юг; в Срединных Землях хозяйничает другой маг, имя которому – Вековлас Седобрад. Но, боюсь, маг третий, который курировал Север и Запад… Он самый слабый из нас. Или он погиб, или же подпал под чары той самой книги, которую вдруг осмелился не просто читать, а применять на практике описанное в ней. Не дай Господь, если он неверно истолковал, не так прочёл один текст на определённой странице! Ждать тогда беды, ибо он мог нечаянно, не нарочно, не специально вызвать Кое-кого, либо его приспешников. Это худшие из моих опасений; вряд ли это так. Впрочем, неправильно прочесть переведённую книгу, либо совершить обряды, начертанные в ней может и любой непосвящённый, не говоря уже о чернокнижниках. Серые ангелы в своё время были призваны сдерживать рост числа злых магов, и теперь, возможно, их самих осталось только двое. Поэтому я и поинтересовался, не читал ли на досуге кто-то из взрослых в твоей семье нечто странное, описанию не поддающееся – поскольку, как я уже говорил, связь с магом, промышляющим в Северных кронствах, утеряна, я не располагаю свежей информацией, и для меня важна каждая мелочь, любая деталь, любая зацепка.

Бренн же никак не мог взять в толк следующее: каким бы плохим ни был его отчим, чернокнижником он вряд ли являлся. Но даже если было бы так – чем бы сие могло обернуться? Вряд ли бастард, сын служанки, мог обладать знаниями, позволившими ему вызвать неугодную сущность. К тому же, отчим уже давно мёртв! Даже если и занимался он нехорошими делами – как могли его давнишние дела влиять на кого-то сейчас?

Прочтя мысли бывшего невольника, кудесник сказал так:

– Я не могу сказать тебе всего, но знай: чтение той книги ни для кого бесследно не проходит. Чтение этой книги пробуждает в человеке его второе, скрытое «я», которое обычно глушится моралью и нравственностью. Чтение этой книги растлевает, и человек начинает копаться в таких вещах, что… Это кощунственно, это вредно, это опасно как для самого читающего, так и для тех, кто находится в непосредственной близости от него. Видишь ли, мой юный друг… Человеку впоследствии хочется делать что-то дурное; он не может остановиться самостоятельно. Он будет читать эту книгу всё дольше и всё чаще, ведь страниц в ней на порядок больше, нежели в Книге всех книг, которая не вызывает такого привыкания, но поддерживает в человеке добро и огонёк жизни. Последнюю можно читать бесконечно долго (и даже перечитывать, как делала твоя мама), тогда как ту книгу…

– «Та книга, та книга»… – Нетерпеливо перебил Бренн. – Как же она называется?

– Лучше тебе не знать: велик риск того, что ты тоже захочешь на неё не просто взглянуть краешком глаза, но и прочесть – только бы не использовать её, как пособие, как руководство, ведь иначе…

– А вдруг всё это – россказни, враки? – Недоверчиво спросил Бренн. – Вдруг там есть нечто такое… Нечто ценное, чего вы, маги, так боитесь. Вдруг там описан секрет бессмертия?!

– Горе мне! – Воздел руки к нему патриарх. – Так я и думал; я так и знал. Велик соблазн, ведь ты – всего лишь человек…

Бренн осёкся, когда захотел вновь что-то сказать. Он не хотел обидеть человека, который приютил его; который протянул руку помощи. Просто то, что поведал ему старец, больше смахивало на самую обычную детскую страшилку.

– Глупец! – Укорил его уль-Вулкани. – Я ни в чём не солгал тебе. Название этой книги состоит ровно из дюжины букв; на любом из языков она произносится так, как произносится изначально, ибо ни в одном из языков для той книги нет подходящего слова. Правда, пишется то слово на каждом наречии по-разному, поскольку у каждого народа свой алфавит. Однако помни, что на каком бы языке ты не прочёл название этой книги, венчается она той же буквой, на которую и начинается, и это не просто так. Эта книга – в кожаном переплёте из самой настоящей человеческой кожи, мой друг. Но и это ещё не всё: на ней стоит замок, а ключ – у главного библиотекаря. Напоминаю, что вдумчивое чтение этой книги может привести к непредсказуемому результату, к непредвиденным последствиям. Если все эти мои доводы тебя нисколько не убедили – что ж, дерзай; изыди из чертога моего и читай. Читай в моей же библиотеке, в переводе, я дам тебе ключ. Но за конечный итог я не ручаюсь; я тебя предупредил. Поверь мне, я не шучу.

– Тогда её следует уничтожить! – Проявил инициативу малец.

– Верно; так было бы лучше для всех. Но чтобы отыскать все экземпляры, необходимо время; ты готов потратить на это всю свою жизнь?

– Их так много?

– К счастью, нет. Но гораздо большую опасность представляет та самая книга – оригинал, написанный особым слогом при помощи специальных чернил, которые не видны на абсолютно чёрных страницах. Вот она-то мне и нужна!

– Но для чего? – Похолодел Бренн.

– Надеюсь, ты не принимаешь меня за выжившего из ума колдуна, который будет творить невесть что? Найди, достань мне эту книгу, а я её как следует уничтожу.

– Разве нельзя её попросту сжечь? Или выкинуть в море?

На старика снова нашёл дикий хохот, и Бренну стало не по себе, неловко.

– Если бы её можно было уничтожить так, как предлагаешь ты – тогда ни книги, ни её переводов по всему миру не было бы.

– Она настолько популярна?

– Мальчик мой, – Откашлялся дед. – Великое множество людей хочет хотя бы несколько мгновений побыть Богом. Тогда они встают на иную стезю, и свершают глупости, ведущие к пропасти. Ибо как птица не может быть цветком, так и цветок не может быть птицею. Но человек, имея разум и анима, требует большего. Он знает, знает, что есть тот, кто однажды восстал против Творца неба и земли. Вот только человек в неведении своём думает, что злой дух даст ему и знания, и власть, и богатство… Нет, друг мой: тот, о ком мы стараемся помалкивать, не делится ни с кем. Да, он бросил Ему вызов, но пока есть мы, ему Его не одолеть. Пока люди читают Книгу всех книг, пока они сажают деревья, пока они верят в Любовь, этот мир не рухнет. Есть много людей, Бренн, кто таки заполучили в свои руки и богатство, и власть. Но к чему это приводит? Они несчастливы сами, и делают несчастной жизни других. Они точат себя изнутри, они плохо спят по ночам. Они боятся признаться самим себе, какие страхи и сомнения их терзают. Они желают всё большего, пока не сгорают во мгле…

Бренна как подменили: ему вдруг расхотелось мстить тем, кто однажды пленили его и сестру. Слушая речи преподобного старика, он млел и возымел желание творить лишь благо.

– Сыщешь мне ту книгу – и мы в расчёте, друг мой; ибо я тоже знатно рисковал, чтобы выгородить тебя и Синеглазку. Такова вот будет твоя мне услуга.– Продолжал уль-Вулкани. – Как только оригинал той демонической вещи будет в моих руках, я тайком переправлю тебя на Север, где ты сможешь разыскать своих родных и близких (если они ещё живы). Я мог бы сам её забрать; но, во-первых, я уже не столь молод, чтобы спускаться в Подземелье, а, во-вторых, точное местоположение этой книги я узнал сравнительно недавно, потратив на её поиски годы и даже десятилетия – так что тебя мне сам Всевышний послал!

– Ты упомянул Подземелье… Я должен сойти в ад?! Ибо мы, норды, веруем в это, и сторонимся подзёмки. Оттого и с гномами у нас разлад на этой почве, хотя во всём остальном мы очень схожи.

И молвил тогда Лариох, предостерегая:

– Немалая часть Стран Полумесяца усеяна песками – белыми (Огг-Дышг), рыжими (Рудж-Дышг) и бурыми (Булр-Дышг); всё это есть пустыня Хюм, по которой мы с вами уже впятером шествовали, включая кота и осла. И в самом сердце этой великой пустыни расположена котловина Ар, она же – Камышова падь, ибо находится то место в Глубоком разломе, и уровень той местности лежит ниже уровня Багрового моря на сто пять лиг. В этой пади, в этой котловине есть очень солёное озеро – возможно, оно уже иссохло, как и многое вокруг; реки уже давно не доходят до него, лишь вади, сухие русла их, ты можешь лицезреть. На дне же того озера покоится древний, забытый, заброшенный город, в первую эпоху Фантазии являвшийся столицею языческого государства Церберус – так оно зовётся на нордике. И в городе том, в его главной библиотеке и хранился «Некрономикон». Книга эта и цела, и первозданна; не намочены её листы, ибо под водою множество подземных пещер. И при погружении старого городища многое осталось нетленным, неиспорченным, потому как провидцы знали, что опустится он на дно морское – от которого и осталась лишь солёная лужа. И когда затопило город, некие сущности растащили наиболее ценные вещи, и перепрятали в глубокие подземные пещеры, преисполненные сталактитов и сталагмитов. У меня нет информации о том, живы ли те существа, или уже нет, а потому – будь осторожен.

И поведал старец Бренну, что некоторые из тех пещер очень холодные, и в них запросто можно не только заблудиться, но и простудиться. Но есть и такие, дотронувшись ладонью до стенок, которых, можно обжечься, ибо нечто их греет – и нет уверенности в том, что источник нагревания – недра Фантазии.

– Потому что после того, как был повержен Первый среди драконов, и рассыпался прахом в то, что ныне люди именуют Драконьими землями, от одной из его передних лап отломился так называемый Стальной коготь, которым он любил надрезать шеи младенцам. И коготь, вросший в землю, превратился в Сына земли – в Цепня, гигантского земляного червя длиной более двадцати лиг. Сей Цепень ходит на чреве своём и необычайно хитёр; крайне низок в помыслах, стремлениях своих; ужасен, подл и жестокосерд, немилостив всегда. Он ежесекундно грызёт ходы под всей Фантазией, и если он дойдёт до той книги – не миновать тогда нам всем беды. Он ищет, рыщет, и никак не может найти; я же не ведал, что книга под самым моим носом – в землях, что вверены были мне издавна. Мне не сокрушить этого змея, мой мальчик, ибо я не столь могуществен, как мог бы ты себе представить и вообразить. Мои верные соглядатаи, гномы и прочие подземные существа, которые по-прежнему имеют стойкий иммунитет против Зла, шепнули мне, что Червь земной, похоже, избрал верный путь, истинное направление, и уже близок к достижению своей цели; и если, найдя писание своего предка, прочтёт хоть слово – Архидьявол явится, и вот тогда…
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 25 >>
На страницу:
7 из 25