Юмор лечит. Новые смешные рассказы о жизни

– Ну их много было…

– Ну главные какие? Самые, так сказать, вожди?

– Ну я не знаю… Тебе из какого возрождения нужно?

– А чего, их несколько, что ли, этих возрождений?

– Конечно! Раннее, высокое и позднее.

– Ах вот оно как… Понятно. Ну ты из всех скажи. Самых, так сказать, лучших. Героев, так сказать.

– Так… Тициан. Веронезе. Боттичелли. Ну и Леонардо, конечно!

– Подожди! Я запишу. – Сережа достал авторучку и быстро написал на руке перечисленные фамилии.

– А скажи, Лех, они что, все итальянцы, что ли?

– Ну да. Итальянцы. А что?

– Да нет, нет. Ничего. А что, кроме итальянцев там никого не было?

– Ну почему? Дюрер, например, был. Он немец.

– А наших не было, что ли? Русских?

– Ну тут все сложно… Считают Андрея Рублева нашего, что он тоже возрождение. Но я не…

– Погоди, Лех, я запишу, – перебил его Сережа и что-то написал на руке. – Ну спасибо, Лех! Побегу. Нужно же к сочинению готовиться!

– Ага. Нужно. А я еще и не читал даже. Сейчас приду и буду читать.

– И думаешь успеешь?

– Конечно успею! Чего там читать-то?!

– А… ну да, ну да… Ну давай! – Сергей покосился на увесистый том и про себя подумал: – Это кем нужно быть, чтобы такую бандуру прочитать!

У своего подъезда Сережа встретил соседа по дому и одноклассника Чибу.

– Чиба, ты «Возрождение» Брежнева прочитал?

– Ага. Прочитал.

– Прочитал?! – Узкие глаза Сережи на секунду превратились в полтинники. – Такую толстую книгу прочитал?!

Чиба захохотал:

– Ага, такая толстая, что пипец! Еле осилил!

– Чиба, а ты все понял? Ну в книге? Ты знал, что возрождений три штуки было? Во-от! Не знал! А говоришь, изучил! Давай лучше я тебя погоняю по материалу, как Тимофей наш говорит?

– Ну давай, – ошарашенно произнес Чиба. Про три возрождения он, естественно, не ведал ни сном ни духом.

– Скажи, Чиба, что делал лично Леонид Ильич в книге?

– Восстанавливал металлургический завод.

– Так… Допустим. А еще?

– Серый, ты чего, совсем, что ли? Там дофига всего, что восстановили! Пошел ты на хрен! А я иду в футболянчик играть. Все наши собираются. Макс, Жека, Батрак, Юсик. И ты давай не умничай! Прочитал сам – молодец. Чего других мучаешь? Лучше подходи на площадку – погоняем. Всё, давай! Я пошел. – И, стуча мячиком об асфальт, Чиба потрусил за дом.

Довольный собой, Сережа пришел домой. Смерил взглядом стопку новеньких пластинок группы «Арабески» в углу, которые завтра должен был продать одному челу из 62-й английской школы и получить тридцать рублей навара, который принесет через неделю еще пятнадцать (а там можно и на джинсы замахнуться), и довольно усмехнулся:

– Не знаю, какое там у кого возрождение, первое или последнее, а у меня – точно высокое!

Настал «судный» день. Учитель вывел мелом на доске тему: «Трудовой подвиг советского народа в повести Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева “Возрождение”». В повисшей тишине было слышен только шелест листов тетрадей и дыхание склонившихся над ними учеников.

Сергей, довольно улыбаясь своей хитрой фирменной улыбочкой, тоже вывел давно подготовленные предложения. Он не стал терять время на черновики, а сразу начал писать в чистовую. Он решил по-быстрому закончить эту дурацкую литературу и слинять со второго урока. Его ждали куда более важные дела. Пятерка и так гарантирована, так чего время тратить на всякую «лабуду»? Почерк у него был аккуратный и красивый. Что называется, поставленный почерк.

И выглядело сочинение действительно красиво – никаких залезаний на поля, каждая запятая и точечка на своем месте. И ни одной помарки или кляксы. А каков язык! Крысин закрыл на минуту глаза, представляя, как его сочинение печатают на передовице газеты «Правда», и с удовольствием перечитал.

Шедевр гласил: «Красной нитью через все произведение проходит героическая деятельность Леонида Ильича Брежнева в эпоху раннего, среднего и позднего Возрождения. Вместе с товарищем Андреем Рублевым Леонид Ильич беззаветно отдавал все свои силы и весь свой талант для восстановления металлургического завода».

Ну и, конечно, «домашняя заготовка»: «В своем произведении автор мощно и ярко описывает, показывая в мельчайших деталях, профессиональную деятельность как лично товарища Л. И. Брежнева, так и кропотливую работу своих товарищей, итальянских коммунистов. Их имена навечно вписаны в историю нашей страны: Тициан, Веронезе, Боттичелли. И, конечно, Леонардо! Но мне хочется отдельно отметить деятельность немецкого коммуниста, героя немецкого сопротивления товарища Дюрера. Их трудовой подвиг останется навсегда в наших сердцах».

Чтобы описать все, что было потом, нужно потратить еще три часа!

Брызгала слюной, как хороший краскопульт, Бронислава Михайловна – учительница истории и по совместительству парторг школы:

– Я никогда не видела такого вопиющего цинизма! Такой пошлятины и издевательства над нашей любимой Партией и всем советским народом! Лично мне этим сочинением плюнули в душу! – И она выдала в лицо стоявшей рядом директрисы такую огромную порцию слюней, которую, наверное, и получила ее душа. Ей поддакивала, потрясывая похожей на мочалку мелкокучерявой головой и шмыгая вечно сопливым, огромным прыщавым носом, освобожденная секретарша комитета комсомола:

– Мы должны каленой метлой выжигать в наших рядах такие личности, как Крысин! И гнать их поганым железом из комсомола!

Еле сдерживался, чтобы не заржать гомерическим хохотом, учитель Валентин Тимофеевич. Он то снимал запотевшие очки, то опять надевал их и все время сморкался в большой, словно портянка, платок, давя в себе накатывающие приступы безумного смеха.

Из комсомола Сережу не выгнали, но больше сочинений сам он не писал. Никто ни в педсовете, ни в роно? больше не хотел рисковать. Ведь непонятно, что этот Крысин еще напишет…

Теперь каждый раз учитель, получивший за все произошедшее строгий выговор и чуть было не отправленный на пенсию, приносил ему образец сочинения, и Сережа спокойно списывал. Тройка ему была теперь гарантирована!

А Сережа Крысин сделал свой вывод. Он считал себя победителем. Его система сработала. Тройка у него в аттестате есть. Голову ломать больше не надо. А главное: читать-то его так никто и не заставил!

– Вот такой рассказ, Сережа.

– Пап, это все реально правда? Или ты придумал? Ну это реально классно и поэтому не может быть правдой!

– Эх, сынуля… Помнишь, как у Шекспира? «На свете много, друг Горацио, такого, что и не снилось нашим мудрецам».

Нина Левина