У Беды зеленые глаза

– Вы что-то хотели мне сказать?

– Я.., .

Петрович замялся, как будто не зная, как сказать адвокату что-то важное для него. Но потом продолжил:

– Передайте, пожалуйста, Светлане, что я ни в чем не виновен. Думаю, что в этом разберутся быстро. Пусть она верит мне. Чтобы ни случилось.

– Передам непременно. Есть ли какие просьбы по передаче в камеру?

– Да, я пока и не знаю ничего. Не знаю даже, сколько я пробуду под арестом.

– Ну, это пока еще не арест. А только задержание. По крайней мере, задержанным Вы можете быть только 48 часов. После этого следователь должен определиться: арестовывать Вас или отпустить на свободу. Таким образом, больше трех суток Вы не сможете быть подозреваемым. Надеюсь на лучшее. Если у Вас нет ко мне вопросов, то до свидания. Думаю, что уже завтра мы встретимся вновь.

– Значит, до завтра?

– Да. До свидания.

– До свидания.

***

Как только Суворова вышла из здания ГОВД, к ней сразу же подошли Светлана и незнакомая женщина.

– Что скажете, Татьяна Васильевна? Как там Слава? Что он говорит? – Затараторила Светлана.

– Давайте пройдем в машину, – остановила ее адвокат. – Не здесь же вести разговор.

– Да, да. Пойдемте.

Втроем они прошли к машине, стоявшей на стоянке у здания милиции. За рулем авто сидел незнакомый Суворовой мужчина. Поздоровавшись с ним, она вслед за Светланой уселась на заднее сиденье. Женщина уселась на переднее место пассажира.

– Я совсем забыла познакомить Вас, – спохватилась Светлана. – Это, – она указала на женщину, с которой встречала адвоката, – мама Славы, Клавдия Николаевна. А это, – она указала на водителя, – его папа, Борис Александрович. А это, – она обратилась к родителям Петровича, – адвокат Суворова Татьяна Васильевна. Она защищает нашего Славика.

– Очень приятно познакомиться, – сказала Суворова. – Конечно, желательно бы при других, более благоприятных условиях знакомиться. Но, судьба иногда преподносит нам всем неприятные подарки и испытания. А теперь все по порядку. Я встретилась со Славой и его следователем. Выглядит Слава нормально. Хотя, очень переживает. Нервничает. Немного растерян. Такое бывает в его ситуации. Но держится.

– Его не бьют? – Вкрадчиво спросила Клавдия Николаевна.

– Нет. Никаких повреждений у него я не заметила. И мне он ничего об этом не говорил. Его допросили. Он отказался давать показания. И правильно. Можно в запальчивости наговорить такое, что потом трудно будет изменить. Как говориться: что написано пером, не вырубишь топором. Сейчас его поместили в ИВС.

– Это – тюрьма? – Горестно вздохнув, спросила мама Вячеслава.

– Нет. Это изолятор временного содержания. Пока Ваш сын задержан на 48 часов. После этого следователь может отпустить его из – под стражи либо, предъявив обвинение, обратиться к прокурору за дачей санкции на арест.

– Но может и отпустить!? – Глаза Клавдии Николаевны стали мокрыми от слез.

– По закону, да. Но есть неписаные правила. Дело в том, что Ваш сын пока подозревается в совершении особо тяжкого преступления.

– Какого преступления? – Упавшим голосом тихо спросила Клавдия Николаевна.

– Его подозревают в групповом разбойном нападении на каких-то Жуковых, которые живут по улице Подлесной. Если следствие добудет доказательства его причастности к совершению этого преступления, то ему будет предъявлено обвинение, и он обязательно будет арестован. Вот тогда – то его направят в настоящую тюрьму. Такова практика следствия по данным делам. Ведь по той статье уголовного кодекса, которая предусматривает ответственность за преступление, в совершении которого его подозревают, предусмотрено наказание только в виде лишения свободы. И сроки в статье предусмотрены очень большие.

Клавдия Николаевна откинулась на спинку сиденья, прикрыла лицо руками и тихо, почти беззвучно заплакала.

Борис Александрович отвернулся к окну и уставился в него, как будто собирался что-то разглядеть в нем. По его напряженной спине Суворова догадалась, что он еле сдерживается, чтобы не разрыдаться, как его супруга.

В салоне воцарилось напряженное молчание.

Адвокат не торопила родственников Петровича и Светлану говорить или действовать как-то. Она понимала, что задержание их сына и любимого парня – это сильный удар для них всех.

И главное, неожиданный. Еще с утра все было нормально. Жизнь текла своим чередом. И тут вдруг, ба – бах!

Она понимала, что для того, чтобы только осознать все случившееся, нужно время.

– Скажите, а когда это все произошло? Ну, это нападение на Жуковых.

Вопрос Светланы застал Суворову врасплох. Но она сразу же включила свои навыки юриста и ответила:

– Согласно постановлению следователя, нападение произошло днем тридцатого августа этого года.

– Тридцатого августа, говорите.

Света задумалась.

– Постойте. Но ведь в тот день мы все, и Слава в том числе, ездили к Вашей…, – тут она повернула голову в сторону Клавдии Николаевне, – маме в деревню. Забыла, как она называется.

– Зачистье, – подсказала Клавдия Николаевна.

– Да, да, Зачистье, – согласилась Светлана.

Она вновь повернула голову в сторону Суворовой.

– Там живет бабушка Славы. Мы убирали там картошку. Потом поехали на кладбище, где похоронены родственники Славы. За рулем машины был Слава. Мы с ним ездили на его машине. А Клавдия Николаевна и Борис Александрович – на их машине. Затем вернулись в город. И все это время Славик был со мной. Он отвез меня домой, а сам поехал к себе. Ведь также?

Последний вопрос она задавала уже Клавдии Николаевне.

Мать Петровича оторвала руки от заплаканного лица и обернулась назад, где сидели Суворова и Светлана.

– Ну, да. Так оно и было. Сын был все время с нами. Утром мы на двух машинах поехали в деревню Зачистье. И помогали моей маме убирать картошку. Там было несколько наших односельчан. Они работали с нами и могут это подтвердить. На обратной дороге в город заехали на кладбище. И потом поехали по домам. Славик отвез Свету домой. Вернулся. Поставил машину в гараж. Пришел домой. Потом все время был с нами. Когда же он мог напасть на этих людей? Непонятно! Странно все это!

– Слава тоже говорит, что он в тот день помогал копать картошку.

Суворова достала из дамской сумочки постановление следователя о задержании Петровича.

– Так. Здесь указано, что нападение было совершено тридцатого августа. Но не указано время. Я как-то не подумала уточнить у следователя об этом. Но пока все – равно ничего сделать не возможно. Он задержан. Выяснится все при предъявлении обвинения. Если оно будет предъявлено.

Клавдия Николаевна вытерла слезы на щеках. И, похоже, начала успокаиваться.

Да и Борис Александрович тоже отвернулся от окна и смотрел на жену.