Схождение

В этот момент в предбанник зашла жена ДД – Айгуль Рашитовна. Приветливо со мной поздоровалась и, как всегда, стала пенять мужу, что держит гостя непонятно где. Тот только отмахнулся, хмуря брови и разглядывая свои каракули в блокноте, тогда она переключилась на меня, зазывая в дом пить чай. Я вежливо отказался, ссылаясь на то, что вот прямо пять минут как из-за стола, и еще что-то утрамбовать в желудок ну никак не получится.

– Ром, а до восемнадцати сколько народу в группе? – задал очередной вопрос ДД.

– Двое, но можно считать, что один, – отозвался я, параллельно сообщая Айгуль Рашитовне, что все у нас в порядке и даже местами хорошо.

– Жаным! Туесок минэм, алып китер, – на своем родном языке обратился ДД к жене. (Родная! Туесок мой принеси).

Та, услышав, вздрогнула, взглянула на меня, потом на мужа и ушла в дом. Её понять можно: не часто муж позволял себе покурить табак, только в самые трудные моменты. И, похоже, один такой сейчас и настал. ДД попросил её принести туесок с табаком и трубкой, и ничего хорошего эта просьба в себе не несла. Обернулась она быстро и снова с тревогой посмотрела на мужа. Айгуль Рашитовна хоть и славилась у себя на работе несгибаемым и твердым характером, но вот дома, в своих стенах, становилась верной и надежной опорой мужу, ни о чем с ним не споря.

– Мы тут пообщаемся, – тяжело глядя на нее, сказал ДД, – а ты детям позвони и узнай, как у них дела.

Когда она, кивнув, ушла, мой сосед развязал туесок, достал трубку, табак, набил трубку и прикурил. После чего, выпустив в воздух струю ароматного дыма, повернулся ко мне.

– А теперь, Роман Геннадьевич, давай чистую, сухую информацию. Без мнимых друзей и прочего.

– Ты не поверишь, – покачал я головой.

– Ты начни, а там поглядим.

И я рассказал. Абсолютно всё. Поэтапно и только факты.

– Анализы сдавал? – первое, что у меня спросил ДД после моего рассказа. – Ты сам можешь не знать, что у тебя в крови болтается всякая дрянь. Это многое объяснило бы.

– Не сдавал, – покачал я головой.

– Сдай. Вот прямо сейчас иди и сдай.

– Результаты только завтра будут.

– Всё равно сдай, лишним точно не будет.

– Сдам, – пообещал я. – Но ты просто представь: что, если все сказанное мной случится. И что если мы будем готовы, хоть частично, то это повысит наши шансы на выживание.

– Я это прекрасно осознаю. Только вот все это… – он пощёлкал пальцами, подбирая слова, – …из жанра фантастики. Нереально выглядит. Если это все правда, то кто тебе вложил в голову такую информацию? И главное – зачем? Есть причина и следствие, всегда так было и всегда так будет.

– Не знаю я. Но осознаю его силу и власть. Технология запредельного для нас уровня. И что вообще по моему вопросу? Как людей готовить?

– Думаешь, бандиты будут? – ДД зло усмехнулся.

– Самая вероятная угроза, если вдруг всему шарику звезда настанет.

– Тут я с тобой согласен. Поэтому сделаем вот как: ты отправляйся по своему маршруту, а завтра поутру ко мне загляни. Посмотрим, что у тебя получилось, и может у меня какие новые мысли появятся.

– Добро, – я поднялся и пожал протянутую мне руку.

Пока шел до своего дома, думал над будущим маршрутом поездки. Из нашего города вели три основные дороги, вот по ним и хотелось успеть скататься до наступления ночи. Хотя бы километров сто в каждом направлении откатать. Но это вряд ли получится: шесть сотен километров за те же шесть часов по нашим дорогам просто нереально.

Возле моего дома уже стояла припаркованная Киа Данила. А он сам расположился в беседке и снова дымил сигаретой. Последние дни мая выдались довольно жаркими, и дома просто так никто сидеть не хотел.

– Всё, я свободен на ближайшие три дня, – оповестил меня друг.

– Две минуты, и едем, – на ходу бросил я, заскакивая в дом.

– Макс, мы отъедем, будем поздно. Еда сам знаешь где, закончится, приготовишь, – сын на мои слова только кивнул, что-то яростно рисуя на листке бумаги. – Если что, сразу звони!

Первое направление, которое я выбрал, была дорога на юг. Через двадцать пять километров начинался довольно большой поселок, а еще через восемьдесят – крупный город. Рассчитывал доехать прямо до города и посмотреть, что и как будет твориться с цифрами у меня в голове. Пока ехали, через одинаковые расстояния отмечал проценты «вероятности необратимых изменений» на распечатанной карте и думал о всяком разном. Первой мимолетной мыслью было странное состояние, которое пришло ко мне, когда я твердо осознал: верю всему, что со мной произошло. Это произошло буднично, как по щелчку пальцев. Вот я сомневаюсь, а вот уже нет. И что самое интересное, не рефлексирую по этому поводу. Твердо понимаю, что «завтра война», и к ней, хочу я этого или нет, надо готовиться. Без уговоров, без упрашиваний и сюсюканий. Накрыло меня это состояние, когда мы отъехали буквально на десять километров от города и проезжали одну не самую большую деревушку.

Счетчик, до этого показывавший примерно одни и те же проценты, в районе десяти-пятнадцати, вдруг резко скакнул до сотни, а после выдал значение «не определен».

– Остановись! – резко бросил я Данилу. Команду он выполнил безоговорочно. Сразу и резко, так что тормоза завизжали.

А сам задумался: что еще за новая напасть? Чего-то подобного я ожидал. Не могло быть так, чтобы проценты везде были низкими. Где-то должно было встретиться высокое значение. Но чтобы сразу сотня? И что это может значить?

Я вышел из машины и пешком прошелся до аномальной зоны. Вот тут «не определен», прошел метров пятнадцать, и стало сто процентов. Еще двадцать метров, и процентов стало всего шестнадцать. Шестнадцать, мать его, процентов! То есть, стой я вот здесь, выживу? А всего один шаг назад – и финита ля звездец со стопроцентным результатом. Как так может быть?! Какой такой катаклизм способен убивать точечно? Ну, допустим, такое возможно, всякое бывает. За уши притянуть можно все что угодно, и сова на глобус тоже влегкую натягивается иногда. Но так ли это в моём случае?

– Чего случилось-то? – ко мне подошел Данил и закурил.

Подробно пояснил, после чего товарищ, подымив сигареткой, предложил проехаться по самой деревеньке, отмечая проценты. Что мы и сделали, и по всей территории деревни было одно значение – «не определен». Не определен – это что вообще? Невозможно определить? Если так, то почему? Мощности прибора не хватает, или тут в чем-то другом дело? Может такое случится, что к этой зоне вообще не применимо измерение? Если да, то почему? Так и не придя ни к какому выводу, мы поехали дальше по маршруту. И чем дальше ехали, тем чаще мне встречались такие вот аномальные зоны с не определяемым процентом. Всё это наводило на мрачные мысли и не способствовало хорошему настроению.

Поселок – в простонародье все его звали Межик – был полностью скрыт в аномальной зоне. Не поленились, проехали его вдоль и поперек и везде одна и та же картина. Выехали и направились дальше, уже нигде не останавливаясь. Добрались до города, перекусили и направились обратно.

– Что думаешь? – обратился я к другу, когда надоело сидеть в молчании.

– Хреновое кафе ты выбрал, вот что я думаю, – отозвался Данилыч.

– Не понял?

– Да что-то крутит меня в последние пять минут. Ты сам как?

Прислушался к себе и выдал:

– Да вроде в норме все со мной.

– А со мной точно нет. Вот и поворот нормальный, с леском, – почти с наслаждением выдал друг.

Машина остановилась, он просунул руку в бардачок, вытащил оттуда салфетки и стрелой умчался в лес. Мы тут надолго, похоже… Выбрался из машины, походил вокруг нее, облокотился на капот и просто стал наслаждаться свежим лесным воздухом, пытаясь отогнать тяжелые мысли. Практически впал в состояние медитации и не сразу осознал, что реальность я стал ощущать как-то не так. Мысли текли вяло и совершенно бессистемно, с грацией ленивца перепрыгивая с одной на другую. Зрение расфокусировалось, и цвета мира поблекли. Но меня это не напрягло – наоборот, здесь и сейчас было тихо и спокойно. А главное, не тревожно, совсем. Тело превратилось в студень и растеклось по капоту, и стало так удобно, как не было никогда в этой жизни. А еще я был не один. Не знаю, как это объяснить, но в голове у меня появился еще кто-то. Сильный, могучий и совершенно безэмоциональный. Как мешок с цементом. И этот кто-то со мной разговаривал. Не голосом, а образами и еще как-то, но я понимал. Меня спросили, хочу ли я на самом деле увидеть, что произойдет, и я, естественно, ответил согласием. Мир окончательно померк, а я увидел картинку. Нет, не так: я сам перенесся на место действия и присутствовал при всем, что видел.

Попал я в большую комнату или даже зал. Вокруг стояло множество пультов, на которых, в свою очередь, располагалось множество табло, тумблеров и кнопок. За каждым пультом сидел человек в военной форме нашей страны и тревожно вслушивался в речь командира данного подразделения. А тот вел телефонный разговор по архаичной трубке проводного телефона.

– Есть, товарищ генерал! – бодро бросил он в трубку и, положив ее, грязно выругался, яростно потер лицо и зло бросил подчинённым скороговоркой приказ: – Внимание, расчёт! Получен приказ, действуем по плану Е-74!

– Подтверждаю получение приказа! – быстро отозвался оператор, сидящий за соседним пультом, яростно щелкая тумблерами.

– Приказ подтвержден! – громко отозвался еще один короткостриженый оператор, находящийся слева от главного стола.

В зале, где раньше мерно гудели машины и пульты, наступила гнетущая атмосфера, и каждый новый писк и протяжный гудок от пультов только добавлял тревоги и напряжения.

– Все ПУ готовы, задержек к пуску не имеют! – еще один голос разорвал повисшую тишину.