Средь бесконечной череды созвездий. Книга 1. Ката

Средь бесконечной череды созвездий. Книга 1. Ката
Леди Дракнесс

Иные миры. Космос. В будущем. А пока – начало познания себя. Через потери, через одиночество. И осознание себя как части большого мира.

Часть 1. Ребенок

Вспомнишь…
И Путь твой окрасится кровью врагов,
Дорога опять свернет в неизвестность.

Вспомнишь…
И Тайна свой сбросит Покров,
Оставив один на один тебя
С собственной Бездной.

Вспомнишь…
Теряя друзей на Пути
И не нуждаясь ни в чьей поддержке.
Без обязательств и дружбы оков
И на любовь не тратя время.

Вспомнишь…
Став свободным от всех,
Определяя лишь сам приличья:
Рамки, законы, мораль и грех, —
Только твое, что сам наметил.

Вспомнишь…
Уйдя от страха НЕ БЫТЬ,
Перешагнешь недоверия путы.
За горизонт событий сгинешь от тех,
Кто на словах лишь был тебе другом.

Вспомнишь…
Грозя стать бедой,
Для Мира, где был рожден когда-то.
И для семьи, что была не твоей.
Если САМ
НЕ РЕШИШЬ
ОСТАТЬСЯ.

Пролог

«Говорят, что гравитация – это одна из самых слабых Сил во Вселенной. Смешно! Вся Вселенная и возникла-то только благодаря ей. Ведь НЕдемонстрация силы – это отнюдь не признак слабости. Скорее уж сдержанность и умение не навредить окружающим.

Ну а гравитация, как по мне, так это и серый кардинал среди множества Сил Вселенной, и богатырь, держащий в своей руке эту самую Вселенную. Сожми он руку, и что останется от нее? А дерни этот самый кардинал за какую-нибудь из своих ниточек, пронизывающих пространство, и все: рисунок одной из частей Вселенной тут же начнет меняться.

Вот так и в жизни. Что-то притягивается в нее, а что-то исчезает, в зависимости от действия гравитации. Мы с кем-то встречаемся, а с кем-то рвем связь. Дружим и ссоримся. Находим и теряем. Вся наша жизнь и смерть – это маленькое проявление большой Силы.

Есть создания, притягивающие к себе неприятности. Постоянно становящиеся жертвой чего-либо или кого-либо. Этакие генераторы определенных связей, ведущих в итоге к проблемам в их жизни. Их гравитационное поле захватывает объекты, приносящие им зло и причиняющие боль. И казалось бы, все: тут-то и пришел их конец. А для многих так и есть. Но не для всех.

Тут как во Вселенной. Когда крупные галактики притягивают к себе карликовые. И вроде бы для карликовых – это беда. Ведь в подобной встрече они теряют звезды, газ… пролетая через большие скопления… По идее, разрушаясь до основания. Ан нет.

Диски карликовых галактик, пролетая сквозь крупные галактики, кромсают их тела, оставляя в них свои части. Иную энергию. Чужую для данного скопления. Прихватывая, в свою очередь, с собой энергию более крупного собрата.

Так и гуманоидные создания. Есть те, кто страдает. А есть те, кто любит причинять боль. И второй тип, встречаясь (притягиваясь) с (к) первым (-ому), принимает решение: нагадить в его жизнь, а то и отнять ее.

Такие – безжалостно кромсают чужие судьбы, притягивая к ним беды, ломая и отнимая саму жизнь.

А те, кто оказался в зоне действий гравитации подобных типажей, превращаются в жертв. Становясь этакой виктимной личностью[1 - Виктимность – склонность человека становиться жертвой ситуации или обстоятельств (псих.).]. Или не становясь. Но зато вырабатывая умение выживать в экстремальных обстоятельствах. Превращаясь при этом в…

Ну, с жертвами все понятно. Это полное разрушение. Всего – психики, жизни.

А вот в кого превращается тот, кто сумел сохранить себя? В кого, если не в жертву? Как изменяет его чужая энергетика? Что становится с маленькой Галактикой, прихватившей с собою энергию большой? Хороший вопрос.

Ведь сумев не раствориться во враждебной для себя среде, привнеся в эту самую среду кусок своей энергии, кем-то же он тогда да становятся, учитывая, что его жизнь испачкали чьи-то грязные руки? Так кем? Палачом? Судьей? Святым?

Видимо, ответ на сей вопрос зависит как от жизненных обстоятельств, в которых оказывается личность после сей судьбоносной встречи, так и от самой личности.

Эти, почти философские, рассуждения пришли в мою бедовую голову, когда я релаксировала на третьем уровне «Эдама»[2 - «Эдам» – независимая военная база дальнего космоса (НВБДК).] – независимой военной базы дальнего космоса (НВБДК), любуясь видами звездного неба, открывающимися из обзорного купола, опоясывающего станцию.

Мне нравилось это ощущение парения среди бесконечности звезд. Оно успокаивало и умиротворяло. Казалось, что нет ничего и никого, кроме тебя и миллиардов светил, туманностей, поясов астероидов и темных глыб планет. Ты одна, в этом темно-светящемся мире. Только ты и звезды. И это было здорово! Это было – ВОЛШЕБНО!

Конечно, стеклянный купол, опоясывающий станцию, не был предназначен для любования видами космоса. Да и стеклом то, из чего он был отлит, называли по привычке – из-за прозрачности материала.

Просто при нападении на станцию к приборам, отслеживающим перемещение противника, подключалась и команда с ее глазами, мозгами и выучкой.

И в этом случае наличие прозрачного купола давало возможность для более качественного наблюдения за ситуацией вокруг станции, с соответствующим принятием нужных мер, к истреблению и предотвращению угрозы, исходящей извне.

Так что стекловидный свод при нападении на нее был не маловажным плюсом в обороне. А нападали часто.

Я вздохнула. И задумчиво подув на стекло, нарисовала на нем веселую рожицу.

Ощущения у меня были двойственными. С одной стороны, я была очень рада, что оказалась здесь и сейчас. А с другой – мне было жаль того, что я когда-то любила, чем когда-то дорожила и что мне пришлось потерять.

Говорят, что без жертв ничего не бывает. Но ведь можно же было получить доступ к звездам и без таких крайностей? Почему обязательно потери должны быть невосполнимыми, а ситуации за гранью? Виктимность? Чья?

Я снова вздохнула и, с удовольствием вытянув ноги вперед, расслабленно облокотилась щекой о стекло.

Станция, казалось, парила в бездне без конца и края. На самом же деле держась четко в газовой туманности и прячась за поясом астероидов. Вернее, изображая из себя один из них.

Отвлекаясь, от завораживающих видов космоса, я чуть наклонила голову вперед и посмотрела вниз.

Там, среди металлических балок, каркасов, поддерживающих щиты потолка жилого отсека станции, присев на корточки, ожидал меня мой напарник.

Я хмыкнула. Слово-то какое – напарник. Звучало оно тепло и чуточку странно, поскольку много лет ни о каком напарнике я и не мечтала. Кто ж захочет иметь в напарниках самку, а тем более человеческую самку?

Но вот так как-то уж сложилось в моей жизни, что в ней появился тот, о ком и не мечтала.