Секретарша

– Я вызвал Вас не просто так. Потому, позвольте мы опустим формальности. Я хотел видеть Вас из-за вчерашнего инцидента с госпожой Холл.

– Я не собираюсь оставлять это дело, если Вы об этом. Я добьюсь правосудия.

Уже готовая спустить курок произнесла она.

– Что Вы! У меня и в мыслях не было просить Вас о таком. Нет. Я вызвал Вас, чтобы поблагодарить.

Матильда была сильно удивлена. Настолько сильно, что решила, что просто не поняла Дориана.

– Нет. Послушайте меня. Это Вам с рук не сойдет. Я собираюсь возбудить дело. У Вас будут большие проблемы.

– Даже так! Ну, тогда я могу только развести руки в восхищении. Я всегда знал, что Вы лучший защитник прав работников. Вы торопитесь?

Дориан показывал ей свое уважение. Матильда была просто не готова к такому. Ей становилось очень неудобно. Дориан же, как стервятник, чувствовал слабость своих «жертв» и пользовался этим.

– Я? Тороплюсь? Почему?

Нервно произнесла она. Дориан же оставался спокойным, как скала.

– Ну, возбуждать дело. Или Вы уделите мне еще несколько минут?

– Я не знаю, в какие игры Вы пытаетесь со мной играть…

– Что Вы! Извините, если я сделал что-то не так. Позвольте объясниться.

– Я Вас внимательно слушаю

– Благодарю. Дело в том, что я всегда подмечал Вашу превосходную работу. Вы всегда работали с коллективом. Вы всегда были открыты для любых жалоб и обращали внимание даже на слухи. Вы – ангел хранитель наших работников. С таким человеком как Вы, я могу не беспокоится за благосостояние подчиненных. И вчера с госпожой Холл Вы лишний раз доказали, как оперативно и профессионально работаете. Она мне все рассказала. Это невероятно! Обдумав вчера все, я понял, что за все время Вашей непомерной работы я ни разу не вызывал Вас к себе, чтобы поблагодарить. А я Вам очень благодарен.

Дориан был великолепен в комплиментах и лжи, как любой светский человек. Матильда же была совершенно не готова к такому. Ей казалось, что за всю жизнь ее никто еще так не хвалил. Это было не удивительно, если учесть ее характер, внешний вид и работоспособность. От переизбытка чувств у нее затряслись руки. Это был тот самый момент, которого Дориан ждал.

– Госпожа Гудберг… Матильда… я хочу сделать Вам что-нибудь хорошее. Но поймите сами, я сейчас в такой ситуации, что любые подарки или повышения зарплаты с моей стороны будут выглядеть как подкуп. Я же ни в коем случае… но я хочу чтобы Вы знали, что я восхищаюсь вашей работой… и … Вами!

Теперь у нее тряслись уже колени. Дориан встал со своего кресла и подошел к ней сзади. Он аккуратно положил ей руки на плечи и медленно «спустился» по ее рукам. Потом он резко отдернул их, как бы останавливая себя. Матильда сидела в кресле, с замиранием сердца, еле дыша.

– Простите. Виноват.

Он отвернул голову и отошел к дивану. Он продолжил говорить, но смотрел он в противоположную сторону. Матильда решила, что он отошел от нее, из-за того, что решил, что она не достаточно «хороша» для него. От ненависти она подпрыгнула с кресла.

– Это Вы так пытаетесь заставить меня «забыть» о вчерашнем? Теперь я подам в суд за домогательство еще и к начальнику профсоюза!

– Я идиот. Я знал, что не сдержусь. Я знал. И потому никогда не вызывал Вас.

Виновато и отведя взгляд, произнес он.

– Что? Повторите!

– Лучше идите. Идите прочь! Я не знаю, как сказать Вам то, что хочу уже так давно…

Теперь Матильде казалось, что это сон. Она не выдержала и подошла к Дориану.

– О чем Вы не можете мне сказать?

Дориан посмотрел на нее взглядом, наполненным отчаянием.

– Если бы это было так просто. Это нарушает все правила. Но Вы… Вы невероятная женщина. А я… я начальник.

Он, уставившись в пол, закрыл глаза ладонью, как будто от стыда. Матильда, спустя несколько секунд, оценив ситуацию, села рядом с ним. Она была очень сурова. Женщины вообще интересные существа. От комплементов они растекаются и превращаются в лужицу. При этом, они в то же время, не верят в них и требуют «реального» подтверждения.

– Я не верю Вам. Если то, что Вы говорите, правда, докажите! Прямо здесь и сейчас.

– Не искушайте меня! Прошу. Идите.

– Либо Вы сейчас же докажете мне чистоту Ваших чувств, либо я подаю в суд за домогательство.

Со стороны это выглядело странно, но достаточно жизненно. Она поставила его в такое положение, в котором он должен был переспать с ней, чтобы избежать иска за то, что но не переспал с ней. Дориан специально довел ситуацию до такого абсурда, потому что понимал, что иначе даст задний ход в последний момент.

– Вы не оставляете мне выбора.

Грустно произнес он и резко поцеловал ее. На самом деле она, как женщина, действительно была «ничего». Лучше, чем многие из тех, кто пытался таким способом устроиться на место Ани. Лишний вес мешал, но не критично. Он немного сковывал ее движения, но это компенсировалось ее чувственностью. И пусть она была не очень «умелой», это компенсировалось задором и страстью (с ее стороны). В целом, Дориан ожидал худшего.

К этому моменту в кабинет Хаммера подошел Кимплинский.

– Господин профессор! Как я рада Вас видеть!

Поприветствовала его Аня. Кимплинский немного напрягся. Он не знал, что Аня тоже будет в кабинете.

– Что она здесь делает?!

Удивился и немного разозлился Кимплинский.

– Не кипятись. У нас тут небольшая проблема. Нужна помощь опытного….

Аня стала глупо хихикать.

– … юриста.

Закончил свое предложение, уже изрядно раздраженный глупым поведением Ани, Хаммер. Он уже был уверен, что она полная дура, и что от нее никаких сложных подстав можно не ждать. По реакции Ани Кимплинский понял, что Хаммер раскрыл секрет его ориентации и разозлился еще больше. Они с Хаммером никогда не были вместе. Они просто оба относились к «сообществу» себе подобных, где познакомились и, в последствии, договорились о «плане мести». Как раз поэтому у него и были очень «натянутые» отношения с Матильдой. Изначально Хаммер хотел сделать ее своим главным «партнером». Но как только он познакомился с Кимплинским, Матильда оказалась «за бортом». Она продолжила отравлять Дориану жизнь из ненависти к человечеству, а не потому, что она хоть как-то была в доли.

– Она тоже юрист. Зачем я был нужен?

– Лим… Кимплинский, не кипятись. Госпожа Холл утверждает, что Колдман платит ей пять тысяч в месяц, и это после вычета всех налогов. Это правда?

– Да.

– Ты уверен?

Хаммер явно не хотел верить в то, что слышал.