Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая

– Я тоже, – согласился Марк. Он принялся собирать свои листы с пола.

Я подняла с пола маленькую книжечку. «Колыбельные», – говорили округлые цветные буквы на выцветшей жёлтой обложке. Воспоминания этой книжки кольнули меня:

– Ты не хочешь попробовать что-то попроще? Например, вот…

Этот голос я знаю. Опять он. Молодой Бронислав Патиенс протягивал яркий сборник колыбельных другу. Марк Вунд, тоже молодой и очень забавный, нахмурил густые брови. Его борода была ещё только жёсткими волосинками на подбородке.

– Ты смеёшься? – сказал он.

Он только недавно начал учиться играть на гитаре, и прогресс пока что не радовал. В поисках вдохновения он просматривал сборники песен и самоучители в магазине. Колыбельные в планы не входили: Марк был фанатом тяжёлой музыки, а она требовала отношения серьёзного.

– Да ты просто попробуй, – уверял Бронислав.

Марк цокнул языком.

– Ладно, можешь не пробовать, но книжку возьми. Вдруг пригодится.

Молодой Марк не видел, где ему могут пригодиться детские колыбельные, но из вежливости забрал книжку себе и закинул далеко в ящик.

Прошло… впрочем, прошло не так много лет. Я увидела дом из красного кирпича; плющ ещё не так густо покрывал его стены, но у Марка уже была борода. А ещё у него была Катерина, и они оба были на ногах глубокой ночью. Достаточно неприятный визг и плач нарушали тишину: это маленький ребёнок всё не желал уснуть. Усталые родители удручённо глядели на кроватку, где возилось это пищащее существо; кажется, они уже всё перепробовали.

– Он очень нервничает, – с сочувствием сказала Катерина, – мы ведь пока ещё чужие для него…

Сколько придётся ждать, пока ребёнок привыкнет к новому окружению? Они не знали. К тому же, это был их первый малыш. Марк потёр глаза; в его сонном мозгу родилась идея.

– Сейчас, – сказал он и ушёл на чердак.

Высыпав на пол всё содержимое ящика с бумагами, на дне он нашёл книжку с колыбельными. Он не был уверен, что это сработает, но попробовать стоило. Вернувшись в детскую с гитарой, он придвинул к кроватке стул. И впервые открыл книжку с колыбельными.

– Только не растревожь его ещё сильнее, – взмолилась Катерина, но препятствовать не стала.

Мелодия была очень простая; Марк играл тихо, легко касаясь струн. Сначала ребёнок никак не реагировал на музыку, но как только Марк начал петь, плач и визг стали стихать. Ребёнок заёрзал, большими глазами ища источник звука. Увидев отца, он замер. Марк специально пел тише, так что его голос стал мягким и нежным. Катерина прислонилась к стене, тоже заслушавшись; её усталое лицо озарилось нежностью, когда она наблюдала за мужем.

Он спел; затем он перевернул страницу книжки, лежащей перед ним на полу, и спел ещё одну песню. Катерина на цыпочках приблизилась к кроватке: ребёнок спал, словно ангел на облачке.

– Наконец-то, – вздохнула она.

Марк поднял с пола книжечку. «Надо же, пригодилась»…

– Хэй, подруга, – я услышала голос и вздрогнула.

– Ты сегодня ещё тише, чем обычно.

Я подняла взгляд от книжечки с колыбельными к Марку. О том, что я видела его молодую версию только что, я решила не распространяться.

– Я просто думаю, – призналась я, – Джордж сказал мне, что все эти дети – это ну… эм, не родные ваши дети.

– Да, они – приёмные дети, – согласился Марк, складывая бумаги в ящик.

– Как вы решились на такое? Извините, что спрашиваю…

– Все удивляются, – Марк махнул рукой и, закончив уборку, сел рядом со мной на тахту. – На самом деле мы это сразу не планировали. Мы вообще не хотели детей.

– Но как?!

Видя моё изумление, Марк снисходительно улыбнулся и ответил:

– Это странная история. Джоржди нам принёс охотник.

– Охотник, как… как мой папа?

– Угу. Принёс в рюкзаке малюсенького волчонка – он в ладошку помещался…

Я критически оценила размер ладоней Марка Вунда: в них, пожалуй, поместилось бы и десять волчат, но эту деталь я решила не комментировать.

– Говорит: не могу. Родителей убил, а потом нашёл ребёнка – и рука не поднялась. Он знал, что мы не охотимся на людей, поэтому он выбрал нас. Ну, мы и прикинули с Катей очень быстро: дом у нас есть, детей нет, а этому малышу одному – куда деваться? И забрали его.

– Это смелое решение, – уважительно заметила я.

Марк покачал головой:

– Мы вскоре узнали, что Джо не один такой. Очень часто, когда охотники находят семью, дети, если их не убивают, остаются одни. Люди почти никогда не справляются с воспитанием оборотня – у них просто другие потребности. Волчатам нужна компания таких же, как они, нужна стая. Иначе вырасти здоровыми у них шансов мало. Ну и мы и решили с Катей, что возьмём столько волчат, сколько сумеем.

Это была красивая история; я сказала:

– А дети знают, что они…

– Те, кто постарше, конечно, знают, – кивнул Марк. – Я думаю, тут нечего скрывать: мы празднуем день усыновления, как день рождения.

– Отличный праздник, – заметила я.

– Надеюсь только, что их прошлое не испортит им будущее, – вздохнул Марк. – Здесь хорошо: у нас большой дом и свой участок леса, за которым мы следим, здесь они могут играть и учиться всему. Большинству оборотней не так повезло. Чем меньше лесов, тем меньше для нас места, и многим приходится выживать в городах – я думаю, это совсем неподходящее место для таких, как мы… Это приводит к охоте на людей…

– И к тому, что охотники преследуют оборотней, – закончила я логическую цепочку, – а дети остаются без присмотра.

– Именно! – воскликнул Марк Вунд.

Единственным светом в комнате было слабое свечение, проникавшее из окна. Там, внизу, у крылечка дома горел уличный фонарь. Стало гораздо тише: кажется, дети уже уснули. Я посмотрела на Марка: его одежда уже почти высохла после водных процедур, только кончики волос и бороды были ещё влажные. На ногах у него были смешные домашние шлёпанцы с рисунком в виде утят. Я поняла, что он только что задал невероятно высокий стандарт.

– Дядя Марк, – проговорила я, – вот бы мой будущий муж был таким же, как вы…

Тот удивлённо заморгал глазами.

– Э-э, в смысле: оборотнем? – Марк почесал затылок.

– Нет, в смысле: чтобы он был такой же добрый и был готов помогать, – объяснила я.

– А, ну это сужает твой круг поисков! Но я бы ещё рекомендовал искать симпатичного.