Дьяволовы дочки

Дьяволовы дочки
Лекса Ткачук

Вы когда-то любили настолько, что дыхание замирало от одной мысли о человеке?

Этот рассказ отражает боль, страх и ненависть – те чувства, что не должны идти нога в ногу с любовью, но идут, как бы нам того не хотелось. Идут, разрушая нас изнутри, забирая куски сердца и души, оставляя после себя пустоту.

Лекса Ткачук

Дьяволовы дочки

Вы видели эти глаза?

Мрачноватая атмосфера комнаты придает каштановому цвету матовость, и он становится почти чёрным. В них совершенно нет ненависти или любви, гордости или самобичевания. Чувства не отражаются в этой прекрасной бездне. Зато отражаюсь я – маленький потерянный ребенок с окровавленными ладошками и стертыми до кости коленями. Глаза рассматривают меня, изучают. Они равномерно скользят по телу и достигают кистей рук. Миг – и что-то ярко вспыхивает в них. Вспыхивает и затихает. Им нравится кровь!? Слегка безумная мысль, хотя не такая безумная как эти глаза. Их привлекает её цвет – оттенки разливаются по пальцам, будто краски – от темно бордового до нежно розового, её запах – мягкий, отдающий металлом, её вкус – терпкий, но такой необходимый. И всё это на моих ладонях.

Сознание подает признаки ревнивой жены и громко хлопает дверью. Или это я падаю, больно ударяясь о стоящее сбоку кресло. Глаза замирают в ожидании. Им любопытно, что же будет дальше. Зрачки сужаются, улыбка превращается в оскал, поза приобретает силуэт готовящегося к броску хищника. Я обречен.

Из последних сил сбрасываю себя на пол, закрывая грудь внешней стороной ладони – крест-накрест. Вот он момент: скрип прогнивших досок, едва покачнувшаяся штора и эта бездна с еле видным белком созерцает меня. Она поглощает не только моё нутро, но и мою душу. Высасывает мои ощущения и чувства. Эта бездна убивает меня своей красотой.

Пока я еще жив, вот вам совет: бегите прочь от женщин, чья властная красота и сила сводят вас с ума. Запомните: они – дьяволовы дочки на Земле.

Я проснулся в маленькой темной комнате от ощущения теплоты в ладонях. Казалось, что к рукам прикладывают и тут же убирают крохотную тряпочку, настолько пропитанную водой, что она уже похожа на комок гнили. Однако позже я увидел, что это было. И это меня вовсе не обрадовало.

Опираясь одной рукой в пол, другой держа ладонь на уровне моих глаз, она – та самая с бездной вместо глаз – мягко и почти с нежностью слизывает кровь с пальцев. Мне становится жутко мерзко и страшно, хотя в тоже время я осознаю, что это мой шанс вырваться, ведь она не видит мои попытки её разглядеть.

В следующий миг прикосновения прекращаются. Она открывает глаза, вновь поглощая меня красотой своей бездны настолько, что я не чувствую, как её рука хватает за горло и плавно перекрывает мне дыхание. Я, правда, ничего не смог бы сделать. Лишь смотреть и благодарить, что вижу перед смертью именно её.

Я отключился в тот самый момент, когда она стала приближаться. Всё, как и в первый раз.

Честно сказать, я удивился, когда очнулся в той же самой комнате. Ещё больше меня ошарашило, что я не умер, и теперь совсем один в этом славном карцере безумия. Я попытался поднять голову. Конечно, ничего не получилось. Не потому, что я был прикован. Вовсе нет. Я был обессилен. Я не смог даже пошевелить языком.

Представляете, как жалко я выглядел? Лежал, будто снятые в порыве страсти чулки, и не мог сделать ни-че-го, пока хозяйка сама не поднимет меня. Мне было стыдно. Перед самим собой, в первую очередь. Стыдно за то, что я попался, как пройдоха, как сопляк, как безмозглый идиот. Стыдно было и за то, что я поддался ей. Но как! КАК, скажите, этого не сделать? Она смотрит на тебя и в этом взгляде всегда отражается такая гамма ощущений, силы и знаний, что ты теряешься, как одинокий тюльпан, который пережил шторм, но потерял всех, кто был рядом. Ты стоишь перед ней в кровавых штанах, в рубашке, от которой осталось лишь пара лоскутков свисавших на плечах, с нелепым цветом кожи, потому что угодил в пепельный дождь, и ждешь лишь её взгляда. В нём уже ищешь и одобрение, и презрение, и ненависть, и ощущение нужности самого себя. Я теряю дар речи, когда вижу её. Даже вспоминая, тело пробивает приятная дрожь.

Мне становится смешно. Лежу на грязном полу и дергаюсь как сраный эпилептик. Смех прорывается тихой хрипотцой. Язык еле-еле приходит в действие. Уже неплохо. Кажется, прошла вечность, но я таки поднял голову и даже смог сесть, опираясь на стену рядом.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Пока я делал дыхательные упражнения, пытаясь вернуть силы и часть рассудка, нагло украденного чертовкой, она появилась. Наблюдала за мной некоторое время. Я нарочно держал глаза закрытыми. Не хочу повторения уже известного сценарий.

– Бокг.

От неожиданности тело вновь затрясло. Непонятно было, как близко она находится и к кому обращается. Я растерялся. Захотел открыть глаза. Тут же одёрнул себя. Пытался вовсю сосредоточится на других органах чувств, но в голове была только одна мысль: «Открой».

И я открыл.

Она сидела возле точь-в-точь повторяя мою позу. Между нами было не больше одного брошенного окурка.

– Бокг.

Я не мог понять, какой был этот голос, который произносил треклятое слово. Я слышал его разным. Он менялся, начиная от первой буквы, заканчивая отголосками в моей голове. И я не смог уловить его реальную характеристику. Тогда я сосредоточился на себе.

Глаза опущены вниз. Смотрю лишь на свои ноги.

Я ощущаю, как она рисует ногтем(пальцем?) на моём бедре символ. Мой разум настолько затуманился, что я не вижу, чем она вырисовывает линии, но отчетливо эти самые линии вижу на своей ноге. Хотя больше похоже, что они зависли прямо в воздухе, боясь прикоснутся к коже, но так же стремительно близились к ней. Не понимаю, что происходит.

– Бокг. Не боятся.

Она завершает рисунок. Прикладывает мою ладонь к нему. Мне становится жарко. В голове проносится множество образов, тело дрожит, мозг отказывается генерировать мысли, и поэтому я делаю то, что сделал бы в любом случае.

Смотрю на неё.

Сценарий вы знаете. Всё повторяется в точности до секунды. Вспышка, бездна, приближение и отключка. Как же глупо было. Как красиво…

Не спорю, я идиот.

Идиот, который находится во власти дьяволицы. Иначе я не могу назвать эту сущность. Самое интересное, что я даже не могу её описать. Я не вижу её силуэт, не помню изгиб её плеч, не знаю, похожа ли она на человека. В моей голове лишь её глаза. Вы не сможете понять. Не поймете, пока не прочувствуете.

А вы прочувствуете.

Мне снился сон. Так мне казалось, и я очень хочу верить, что это и правда, был он. Снилось, что я стою на коленях пред алтарём. Вокруг меня колышется тепло – это свечи дребезжат испуганной энергией. В руках у меня нож – аккуратно сделан, будто лучшими мастерами ада. Внутри меня только спокойствие. Голос дьяволицы читает молитву на незнакомом мне языке. Я поклоняюсь алтарю. Слышатся знакомые слова:

– …прими дань дочерей своих, Отец Наш. За веру свою, за любовь свою, за жизнь свою – не просим ничего. Будь Отцом Нашим Вовеки веков…

Она заканчивает речь. Падает на колени рядом со мной. Глядит на меня своей бездной, и я погибаю. Своими руками разрезаю кожу на руках до мяса от предплечья до ключиц. Чертовка проводит пальцами по кровавым слезам моих рук и даёт мне попробовать себя. Вкус крови разливается внутри горячим поток. Я становлюсь целостным с Вселенной. И вновь растворяюсь в её глазах.

На этом сон обрывается. Я вновь в том самом карцере, на том самом полу и всё так же обессилен. Ничего не меняется. А изменится ли?

Она появляется раньше, чем я успеваю начать работу с дыханием для восстановления сил. Только не снова.

– Не боятся.

Чтобы зря не терять время поднимаю глаза на неё. Но впервые вижу на ней маску. Глаза скрыты, и я могу бежать, могу вырваться! Мог бы, если бы были силы. Если помните, я брошенным чулком пылюсь на полу. Видимо, она знает, что я очень медленно восстанавливаюсь.

Вы не поверите. Я смог её рассмотреть.

Передо мной стояла девушка. Насколько я мог видеть очертания её фигуры. Превосходной фигуры. Она не была худенькой, но её силуэт был самый изящным, что я видел в своей жизни. Страстно выступающие ключицы, тонкие длинные пальцы, черные волосы, струящиеся нефтью по плечам. Она казалась мне совершенством. Хотя почему же казалась. Она им была. И это моё сознание выдавало без единого её колдовства.

Она развернула сверток, который держала в руке, и опустилась на колени. От страха оказаться под её влиянием, я не сразу понял, что вдоволь надышался и теперь появились силы, чтобы сесть. Попытку стоило предпринять. Я неожиданно для самого себя резко дернулся, пытаясь сесть поудобнее.

Она даже не шелохнулась. Дождалась пока я приму более менее удобную позу. У меня было четкое ощущение того, что под маской она улыбалась моей беспомощности. Девушка, теперь я могу назвать её и так, опустила палец внутрь свертка, зачерпнула небольшую горсть красной жижи и плавно, почти с нежностью, провела пальцем от ключицы до предплечья.

Я запаниковал.

До меня дошло, что сон таки не был сном. На моих руках красовались огромные открытые раны. Но никакой боли не было. Ни капли дискомфорта или каких-либо неприятных ощущений.

Мне захотелось не думать о том, что происходило тогда, а погрузиться в эту загадочную сущность, которая тщательно промазывала раны. Я залюбовался красотой, которое источало все её тело. Это не передаваемое ощущение. Я следил за её движениями и видел нечто необъяснимое, будто что-то вечное и прекрасное, как идея, было заперто в этом хрупком теле.