Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

И стало понятно, что ей эта новая затея с детьми не по нраву.

– А как здоровье?

– Аборт не желателен по медицинским показаниям.

– Ну, и что ты тогда спрашиваешь. Понятно же всё.

– Я ещё не решила ничего. Скорее всего рискну.

– Рискнёшь "да" или рискнёшь "нет"?

– Да!

– Что да?

– Мама, не волнуйся, я сделаю аборт.

Неделю Елена толком ни с кем не разговаривала. Молчала и мама Зина. Сергей был в командировке и каждый день названивал. По голосу жены понял, что-то не так. Но об её интересном положении узнал последним.

Иван Иванович встретил Сергея и с порога начал жаловаться.

– Наши девки что-то повздорили, никогда такого не было. Не разговаривают. Ленка всю неделю сама готовит, убирает, стирает, красоты вон всем понавязала. – И кивнул в сторону стопки разноцветных и разномастных носков. – А моя за швейной машинкой сидит с утра до вечера. Алёне костюм сшила, та довольна. И Зинке что-то там варганит. Мы с пацанами не отсвечиваем (молодёжный жаргон давно вошёл в жизнь деда). Я спросил, меня послали. Чё такое-то?

– Разберёмся, батя.

– Да нет Елены, и Зинка умотала к младшей.

Сергей набрал Ольгу.

– Где Лена?

– Ой, Серёжка, как хорошо, что ты приехал. Срочно к нам, срочно. Не телефонный разговор, – протараторила она.

Он подъехал, когда они пытались поймать такси. Посигналил. Те вихрем влетели в машину.

– Центр репродукции около университета. Ну ты знаешь. Бегом, Серёжа!

– Да что случилось? Мы спасаем мир от перенаселения?

– Дурак! Мы жену твою спасаем, она на аборт поехала, – как всегда, "тактично", объявила она.

Сергей резко затормозил, хорошо, сзади не было машин.

– Не хватало ещё в аварию попасть, – проворчала мама Зина, – езжай уже, теряем время.

Ольга что-то тарахтела. Он не прислушивался. Почему Ленка ему не сказала? Ведь они ничего друг от друга не скрывают, а тем более, такое важное событие.

Подлетели к стоянке. До центра надо было пройти немного. По аллее им навстречу шла Елена, совершенно спокойная, махала сумочкой, немного прихрамывала. Остановилась, вытряхнула туфельку и поскакала прямо на Сергея.

– Ой, Серёжка! А как ты здесь?

Увидела мать и Ольгу.

– А вы что прибыли? Решать будем мы с Сергеем. А остальных попрошу удалиться. – И потащила своего мужа в сторону.

Он растерянно улыбался . Что же между ними произошло? Лена никогда так не вела себя со своей матерью.

– Но их же надо подвести, – недоумевал он.

– Не девочки, доберутся. Тебе, конечно сообщили про этот кошмар: Лена опять беременна! Да?

– Да, но почему я узнаю об этом последним?

– Я сама неделю, как узнала. А ты же был в отъезде. Звонить через полстраны? Ты же знаешь, я не люблю сообщать серьёзные вещи по телефону, мне нужны глаза, – и блеснув своими зелёными, продолжила. – Я жду ребёнка, Серёжа. Вернее, двух. Наталья Юрьевна отправила меня на ультразвуковое обследование, которое и показало – у нас опять двойня. Что будем делать?

– Насколько я понял, ты хотела от них избавиться?

– Я без тебя такое решение не приняла бы.

– А почему ты так разговаривала с мамой?

– Она просто устала от нас, и ещё двух не потянет. Поэтому нервничает. И я нервничаю. А ты уходишь от ответа, мой дорогой многодетный отец.

– Хоть ты и преподнесла мне сюрприз, я ни одной минуты не сомневаюсь – детям быть!

На дворе конец весны, чудесная погода, яркая зелень, кругом чистота и порядок. Родной город особенно прекрасен в это время года. И эти двое, уже совсем не юных человека, целовались посреди весны, в самом центре городской площади, в центре планеты Земля, в центре Вселенной…

Дома их уже ждали. Посередине стола стоял большой торт с надписью "Поздравляем" и двумя ангелочками. Ольга, конечно, уже всё знала. Она всегда всё узнаёт первая. Папа, как медный пряник, восседал с Денисом и Данькой во главе стола. Они дружно нарезали что-то для бабушки, а Зинка с Натуськой таскались с тарелками и чашками. У Ольги был такой вид, как будто она выиграла миллион.

– Минуточку внимания! Всем, всем, всем! У нас с Витей будет ребёнок!!!

Мама упала на стул, дед выронил нож, Елена открыла рот, а Сергей захохотал. А потом и все дети. А потом и все оставшиеся. Ольга воткнула приготовленного заранее третьего ангела в торт, и все ещё больше развеселились. Виктор подарил будущим мамам и бабушке громадные букеты пионов, они так чудно пахли: белые, розовые и малиновые. И всё время нацеловывал свою Олечку, не стесняясь никого. И всё время извинялся: "Ну не могу я, не могу, я так счастлив".

Ольгу и Елену усадили перед камином, понаставили перед ними фруктов, сладостей, налили чай. Ничего не разрешили делать. И они, задрав ноги, балдели.

– Я так счастлива, – пробормотала младшая.

– И я, что не убила двух сразу, – вторила старшая.

И тут Зинка, бабка-подслушка, сидевшая за спинками кресел, завопила не своим голосом.

– Мамочку в тюрьму посадят, ой-ё-ёй, она кого-то убила.

Сергей поймал её, перехватив по полпути.

– Вот что за девочка, слышит звон, а не знает где он. Полюбила мама свою Зинку, полюбила очень-очень, – и защекотал.

Караваева Полина появилась на свет до Нового года, а близнецы Столетовых – после. С разницей в две недели. Назвали их Надей и Андрюшкой, в честь родителей Сергея. И дались они Елене очень тяжело. Она думала, что после Алёны ей уже ничего не страшно. Очень ошибалась. Но будучи уже взрослой тётенькой, переносила все тяготы стойко. Она же сама на это решилась, получай… Рядом был Сергей. Его присутствие ощущалось, даже когда его не было физически. Он организовал их жизнь таким образом, что мама Зина умудрялась посещать бассейн и своих подружек. А папа не пропускал игры в преферанс. Ленина мама очень хвалила своего зятя, но при этом считала его жертвой своей дочери, которой только что не крутила пальцем у виска. Ну зачем Елена так усложнила их жизнь? И сама мучается, и всех мучает. А уж Сергею достаётся по полной. Но когда выдавались свободные вечера, Лена читала мальчишкам книжки, их в доме было море. Им очень нравилось, они прилипали к матери с двух сторон и слушали, иногда задавая вопросы. Рядом папа в очках и при своих газетах. И Серёжа. Он так на неё смотрел в эти минуты… Как говорил Иван Иванович: "У него от тебя бутоны в глазах распускаются". Вот так, мамуль!