В тишине твоих шагов

Нет. Нет. Нет.

Мысли начинали путаться.

Он кивнул девушке за стойкой, затем повернулся и приветственно поклонился мне, одарив сдержанной полу-улыбкой, затем скрылся за дверью с табличкой «Тимофеев». Его глаза показались мне невероятно грустными, взгляд глубоким, полным скрытых эмоций.

Я тотчас покраснела как рак. По крайней мере, мне так казалось. Жар поднимался снизу вверх и готов был взорвать мою голову.

Через минуту из той самой двери вышел кудрявый худой парнишка лет восемнадцати и направился ко мне. Его каштановые волосы были всклокочены и торчали в разные стороны. Вязаный свитерок цвета топленого молока явно был ему великоват и собирался в складочку на талии. В руках он нес почирканный блокнот размером с хорошую книгу.

– Тимофеев? – с надеждой спросила я, спрыгнув с дивана.

– Нет, – рассмеялся он. – А вы Александра?

– Да.

– Ваш отец звонил сегодня, предупредил о вашем приходе. Алексей Львович ждет вас. А меня зовут Артем. Я буду стенографировать ваш разговор. Вы не против?

– Нет. Но мне, как бы это лучше сказать… Мне нужна просто консультация.

– Алексей Львович обязательно поможет, он у нас мега-мозг. Главное, садитесь, смотрите прямо на него и старайтесь говорить, четко проговаривая слова.

Он указал рукой на кабинет.

Я шагнула в сторону двери. Она была приоткрыта. На кожаном кресле за столом, просматривая какие-то бумаги, сидел тот самый светловолосый незнакомец. Спина его была прямой как струна, взгляд внимателен и сосредоточен. Тончайшая футболка из легкого хлопка обтягивала его мускулы, дополняя голубые джинсы из грубого денима. Всё это странным образом отлично вписывалось в деловой классический стиль оформления кабинета.

Я обернулась к парнишке:

– Простите, не поняла, а зачем проговаривать? Он что, иностранец?

Парень ужасно смутился:

– Вас не предупредили? Простите, моя вина. Алексей Львович… Он просто глухой и будет читать по вашим губам.

Он протянул мне руку, поздоровался и сел обратно в кресло. Обычный парень. Я могла бы сказать, что он выглядит лет на двадцать восемь – тридцать. Лицо. Но его глаза, не нахожу слов, чтобы описать их. Он молчал. А они без слов рассказывали о его силе и слабости, надежде и отчаянии, о боли и несгибаемом характере. Такие усталые, но светящиеся изнутри. И свет этот, казалось, озарял всё вокруг летящими искрами.

Вы бы не заметили, что с ним что-то не так. Вполне обычный голос, просто слегка ниже обычного, как при заложенности носа. Когда он произнес первое «Здравствуйте», мне стало ужасно не по себе. Меня словно вжали в стул чем-то тяжелым и начали душить, медленно вытягивая кислород из легких.

Мы сидели друг против друга. Стараясь оставаться непринужденной, я рассказывала все подробности, какие мне известны. Он, не отрываясь, следил за моими губами.

Кучерявый Артем устроился справа и молниеносно записывал в блокнот каждое слово. Рядом на его столе лежал ноутбук, но ему, похоже, было привычнее пользоваться карандашом. Или так предпочитал его шеф. Вообще странно. Картинка никак не складывалась в моей голове: частные сыщики следят, подслушивают, вынюхивают. Для такой работы как минимум нужен слух. Здесь всё было устроено по-другому.

– Вообще, – серьезно сказал он, – мы не занимаемся делами об убийствах. Но у меня есть некоторые обязательства перед вашим отцом, поэтому я наведу справки по своим каналам. Необходимо выяснить, чем располагают полиция и прокуратура и насколько серьезно это может навредить вашему брату. Мы сейчас на нулевой точке: неизвестно, у кого был мотив убивать девушку. Не ясен ее род занятий, а также чем она занималась в тот вечер и ночью, во сколько ее убили. Также придется выяснить, чем занимался ваш брат в это время, как он там оказался и по какой причине попал в аварию. Мы займемся этим, а потом свяжемся с вами.

– Я буду ждать новостей, спасибо.

– Артем запишет ваш номер телефона.

– Спасибо! – повернув голову в сторону паренька с блокнотом, воскликнула я. Но тут же сообразив, что Алексей не видит моих губ, я посмотрела ему в глаза и повторила. – Спасибо.

– Кстати, кто ведет дело? – поинтересовался он.

– Донских, – ответила я, вставая.

Он многозначительно кивнул и, ничего не ответив, откинул голову на спинку кресла. Зрачки его глаз сузились и налились холодным блеском. Задумчиво глядя в окно, он барабанил пальцами по полированной столешнице.

Разговор был окончен.

Я надиктовала свои данные Артему и вышла. Девица за стойкой рутинно перебирала бумажки.

– Всего доброго, – пожелала она мне на прощание.

7

Сев в такси, я отправилась домой, чувствуя себя старой и разбитой. Водитель сосредоточенно вел машину, собрав по пути все возможные светофоры. Утомительная поездка доконала меня окончательно.

Открыв дверь, я плюхнулась на стул, не включая свет. Не хотелось никого видеть. Я знала, что, увидев свет в окнах, соседи налетят как мухи. В комнате было прохладно, от ветра покачивались занавески. Голова раскалывалась от боли. На ощупь мне удалось найти в шкафчике лекарства и налить в стакан воды. Приняв обезболивающее, я зашла в ванную и приняла душ. Хотелось поскорее лечь в постель.

Подсушив волосы полотенцем, я села на кровати, поджав ноги, и набрала Ксюшу. Она не отвечала. Наконец, племянница скинула звонок и через минуту тихо постучалась в дверь. Накинув халат, я отворила дверь.

Ксюша молча шагнула ко мне, в темноту, и обняла, уткнувшись носом в мою шею. Я толкнула от себя дверь и нежно погладила ее по спутанным волосам. Мы присели на диван в гостиной.

– Мне теперь придется жить с ней? – всхлипнула племянница, прижимаясь к моему плечу.

– Придется немного потерпеть, малыш.

– Сколько?

– Скоро папе станет лучше, и он обязательно вернется домой.

– Она постоянно всем недовольна. Придирается к каждой мелочи. Я и раньше еле выносила пару часов с мамой по выходным, а теперь придется терпеть её круглые сутки.

Я почувствовала, как напряжены кулаки Ксюши. Она натянула рукава кофты, полностью скрыв ими свои пальцы.

– Она очень нервная, – продолжила девочка, – постоянно бегает покурить на балкон или сидит в кресле и как зомби переключает каналы.

– Да, очень на нее похоже, – я покачала головой…

– Как там папа? Я могу зайти завтра в больницу после школы? Совсем не хочется идти домой.

– Обязательно приходи, бабуля спрашивала про тебя. Нужно поддержать ее, она не отходит от его кровати. Поможешь ей привести папу в порядок, поухаживать за ним. А еще лучше просто посиди рядом и подержи за руку. Больным в его состоянии необходимо знать, что близкие рядом. Ты можешь взять папину любимую книжку и почитать вслух.

– Он не услышит, – расстроилась Ксюша.

– Обязательно услышит, – пообещала я. – Только кажется, что папа спит. На самом деле его сознание, оно как бы находится в капсуле. В стеклянной оболочке. Наши слова доносятся до него тише, чем мы их произносим. Он лежит и думает, стоит ли ему возвращаться, ведь тело очень устало. Поэтому нам нужно делать всё, чтобы папа захотел жить. Если мы будем звать его, говорить, как сильно любим, он наберется сил, встанет и разрушит стены, которые сковали его сознание.

– Думаешь? – недоверчиво спросила племянница.

– Знаю, – подтвердила я. – Говори с ним, читай, держи за руку, ему это очень нужно.