Счастье с крылышками

4

Началась моя новая – унылая – жизнь.

Мои контакты с бывшими однокурсниками резко оборвались, потому что я устала рассказывать о причинах развода с Мишей и выслушивать сочувственные вздохи. После нескольких отказов от общих встреч меня перестали зазывать на общие вечеринки, а сама я не искала встреч со старыми знакомыми.

Неожиданно возникли финансовые ограничения. На те средства, которые у нас с бабушкой были, я не могла себе позволить обедать в кафе и ресторанах, ездить, когда захочу и куда захочу.

У нас с бабулей было несколько постоянных источников дохода: мы сдавали двушку, оставшуюся в наследство бабушке после смерти мамы, бабушкина пенсия и её же доходы от научной деятельности.

Двушка, оставшаяся после смерти мамы, небольшая и в спальном районе, поэтому плата за неё была невелика. Пенсия у бабушки средняя, а доходы от научной деятельности нерегулярные и тоже небольшие. Короче, наши доходы были совершенно несопоставимы с зарплатой генерального директора аптечной сети.

Я не разделяла бабушкиного оптимизма, что у нас вполне достаточный доход, раз мы с голоду не умираем. Поэтому, как только поменяла паспорт на девичью фамилию, принялась искать работу.

Работа нашлась быстро. С устройством помогла моя однокурсница, которую я в своё время пристроила в аптечную сеть мужа. Так я оказалась работницей аптечной сети, генеральным директором которой был Михаил. Из-за того, что фамилия у меня была теперь девичья и работала я в аптеке, отдаленной от главного офиса, то долгое время ни Михаил, ни его новая супруга не знали обо мне. Зато я была информирована о личной жизни Михаила намного лучше, чем он сам.

В женском коллективе о красавце-шефе говорили даже больше, чем о вечерних сериалах. В филиале знали, что Олька, новая жена и бывшая секретарша, – протеже его мамашки. Она привезла Ольку со своей малой родины и наверняка научила, как поступить с Мишкой. «Мишка же, он свою жену любил, на других не смотрел» – рассказывали мне сотрудницы, посвящая меня, как новенькую, в предыдущие серии этой мыльной оперы.

К своему удивлению, я слушала все эти сплетни, но отклика во мне они не находили, как будто это не о моём Мише рассказывают, а о заморском Бреде Пите.

В ожидаемый срок у Михаила родился сын. Всем коллективом сбрасывались на подарок, я тоже сдала двести рублей.

Через полгода после нашего развода, после проверок и отчетов учредители решили частично сократить нашу аптечную сеть.

В первую волну сокращений меня перевели из аптеки, которая была рядом с домом, провизором в аптеку центрального офиса. Я попробовала попроситься в другое место, но в другие филиалы было добираться вообще неудобно.

Михаила и его супругу я по-прежнему не видела, потому что работа провизором предполагала разъезды и непосредственно с начальством я не пересекалась.

Однажды, вернувшись со склада раньше обычного и выходя из фургончика с партией лекарств, я увидела у крыльца женщину с модной детской коляской. Я никогда раньше не видела свою соперницу, но в броско одетой крашеной блондинке со светлыми глазами сразу её опознала. Непроизвольно заглянула в коляску. Пухлый темноволосый и темноглазый мальчик высовывался из-за капюшона коляски и с любопытством смотрел на прохожих.

Интересно, как Оля объяснила Михаилу, почему у малыша темные глаза…

Оля скользнула по мне взглядом, и мне показалось, что она узнала меня.

Она точно меня узнала – это подтвердилось, когда на следующий день меня вызвали в кадры и предложили написать заявление по собственному желанию. На моё удивление кадровичка сообщила:

– Ольга Николаевна лично просила, – многозначительный взгляд поверх оправы очков, и через паузу: – Есть куда перейти?

Я вздыхаю и отрицательно мотаю головой.

– Давай так, заявление принесешь завтра, а уволишься, когда работу найдешь. Мне тоже совершенно не хочется хорошего сотрудника отпускать.

Называется «спасибо на добром слове».

На следующий день, когда я пришла в кадры с заявлением на увольнение, та же кадровичка от меня только отмахнулась:

– Марина, власть поменялась. С сегодняшнего дня мы вошли в другую аптечную сеть, так что руководство у нас теперь новое и указания жён предыдущего начальства нам теперь по барабану! Идите, работайте!

– А куда же теперь Михаил?

– Да кто ж знает? Нам бы самим на улице не оказаться. Говорят, руководству об этом объявили вчера в десять вечера, оформляю приказы на расторжение трудовых договоров по соглашению сторон.

Через полгода эта же кадровичка выдала мне уведомление о сокращении моей должности. Аптечная сеть, принявшая нас полгода назад, нуждалась в помещениях, но не в работниках.

Так я оказалась безработной и вступила на следующий виток своей карьеры: безработная на учете в службе занятости.

Стоит затяжная весна, в конце марта еще лежат глубокие сугробы. Бабуля смотрит в окно, за которым кружит метель, и произносит:

– Пора мне уходить.

– Может быть, уезжать? По такой погоде до Енисея не дойдешь! – шучу я.

Бабушка поворачивается ко мне и говорит спокойно, глядя сквозь стекла очков:

– Мариша, мой срок заканчивается. Все, что могла, я для тебя сделала, дальше тебе самой со своей жизнью разбираться. Пришло время рассказать тебе, что мы особые женщины.

– Бабуль, перестань, ты меня пугаешь. Ты еще пятьдесят лет проживешь! В чем особенность-то? Сейчас опять скажешь, что ведьмы.

– И ведьмы тоже. – Бабушка смотрит сурово. – Девочка, не перебивай меня. А проживу я дольше, но уже не в этом теле. – Бабушка многозначительно замолчала, видимо, ожидая моих комментариев, но их не последовало. – Мы особые женщины, потому что наши тела могут служить вместилищем для богинь. Через наши тела богини являют себя миру и могут решать свои дела. Отсюда наши способности.

– Способности травницы у тебя поэтому?

– Да, это от Макоши и Лады.

Я вспомнила наше с Мишей увлечение неоязычеством и реконструкцией славянских мифов, бабушка тогда давала дельные советы. Думала, сейчас она будет рассказывать еще какие-нибудь мифы, но она замолчала, и больше к этому разговору мы не возвращались.

5

Микроавтобус катился по дороге, пассажиры как могли и чем могли развлекали себя. Основная масса спала.

Женщина, перестав рассказывать мне историю жизни непутёвой Маринки, быстро задремала и сопела, уткнув подбородок в пышную грудь. У мальчика сдох гаджет. Он несколько раз попытался его включить-выключить, но это не помогло. Он печально вздохнул и стал смотреть в окно.

Ехать было еще далеко, и я предложила ему поиграть в игру «считаем машины». Я считаю синие, а он красные, и у кого будет больше, когда мы доедем до заправки с ресторанчиком «Пицца», тот победитель. Мальчишка, оказалось, хорошо считал, я, к своему стыду, несколько раз сбилась, пришлось сдаться раньше.

– Что ты читаешь? – спросил мальчик, показывая на мой журнал, с обложки которого на нас смотрело женское лицо с макияжем снежной королевы: ресницы – белые стрелы, волосы темные, но с бело-голубыми прядками, огромные льдисто-голубые глаза, а на голове как бы ледяная корона со всполохами северного сияния.

– Журнал, здесь разные статьи.

– А эта тётя кто? – Мальчик показал на фотографию на обложке. – На тебя похожа.

– Это славянская богиня Мара-Марена, Марена Свароговна. – Я улыбнулась его сравнению обложки со мной. – Она богиня зимы. Ей подчиняются снега, морозы, северные ветры, вода, лед, а также она богиня жатвы и плодородия. – Про то, что Мара еще и богиня светлой смерти, я малышу говорить не стала.

– Она добрая?

– С древними богами всё не так просто… Но у славян она была в пантеоне Ясуней – светлых богов, дочь верховного бога Сварога, считалась богиней справедливости и правосудия. Кстати, у финнов. Ты же знаешь, куда мы едем? – Мальчик понимающе кивнул. – Так вот, у финнов есть в мифологии Ледяная дева, скорее всего, тоже богиня с таким же характеристиками, как Мара у славян.

Мальчик снова кивнул.

– Почитай про неё, – попросил он.