Год, изменивший жизнь

– Я с удовольствием, – он взял меня под локоть, открыл дверь в машине. Я повернулась, наши глаза встретились.

Он улыбался.

– Можно, я поглажу вас по щеке? – не ожидая ответа, я провела тыльной стороной ладони по его лицу.

Ехали молча. Остановились. Так не бывает… Он заменил в одно мгновение весь мир.

Кто она? Он ехал и думал. Его сын смеялся! Когда это было последний раз? Месяц, нет, два месяца назад.

Искра… Однажды так уже было. Когда? Ему вручали золотую медаль. Он казался себе очень взрослым и успешным.

Впереди был целый мир.

Он размышлял. Его память была исключительной. Он почти никогда не вспоминал о близких ему когда-то людях. После расставаний и разлук не было места для них в его памяти. Тоска приходила ненадолго и только для того, чтобы разрешить сегодняшнюю ситуацию.

Тогда это было нелепо. Он видел, как та девушка смотрела на него. А он думал о своем будущем: каким он станет, как примут его друзья и сверстники, если та девушка будет рядом? И та искра пронзала его собственное сердце, сжигала, а он просто стоял и нисколько не понимал, почему. Почему так? Он не звал, не зависел, он просто жил. Не умел? Не хотел? Не верил?

Теперь ощущение, что это возврат в прошлое, не покидало…

Остановил машину.

– Вы отлично водите автомобиль – аккуратно и быстро, очень надежно, – я говорила то, что чувствовала. Только после остановки я поняла, что никогда не ощущала себя так комфортно в чужой машине.

– Пойдем? – неожиданно вырвалось у него. – Извините… Пойдемте?

– А можно «пойдем»? Кажется, что так мы понимаем друг друга лучше, – мне было очень хорошо, и я не могла скрыть улыбки. Хотелось быть серьезной, но ощущение счастливого человека было куда сильнее, чем все остальное, вместе взятое.

– Что будешь заказывать?

– Я не голодна, достаточно чая.

– А я проголодался, – он подозвал официанта. – У вас отлично готовят рыбу, не правда ли? Предложите мне.

Официант стал монотонно говорить о том, что он мог предложить.

– Стоп, стоп! Разрешите, я сам тогда выберу. Мне дорадо в белом соусе, на гарнир – фри. И чайник чая… Ты какой предпочитаешь? – обратился он ко мне.

– Черный, самый обыкновенный. Или с молоком.

– О'кей! Чайник черного чая, молоко и лимон отдельно. Официант уже повернулся уходить, но он окликнул его:

– Повторите, пожалуйста, заказ.

Убедившись, что все правильно, откинулся на спинку кресла. А я сидела, как истукан, и боялась, что это сон, что сказочное состояние души может улетучиться в один миг.

– Я никому не рассказывал о болезни моего сына, да и обо мне мало кто знает подробности. Вернее, знают только мои родители. Хотя никто и не мог заставить улыбнуться моего мальчика – некому было рассказывать… Тебе это удалось. Сын почти не улыбался с тех пор, как это все случилось. Не знаю, поступаю ли я правильно, но, если ты не исключаешь возможности общения с нами, ты должна знать. Ты хочешь этого?

– Я хочу, – я хотела знать все, что с ним связано.

Очень хотела. Я не знала, что так случается, не могла даже представить.

– Я очень хочу, – еще тверже сказала я.

– Я был женат, – начал он без предисловий. – Сначала мне казалось, что это были высокие чувства. Мы с бывшей женой все время проводили вместе: друзья, вечеринки, совместные вылазки, путешествия… И бизнес мы строили вместе. Бывшая жена была дочерью богатых родителей. Было легко.

Были деньги – двери открывались сами собой.

И вдруг произошло счастливое событие: она забеременела. Именно вдруг. Бывшая жена узнала о своей беременности поздно. Сказала об этом, как будто кто-то умер. Я не мог понять: как же так? Ведь это самое лучшее, что могло случиться с нами. Но после родов жизнь стала невыносимой. Бывшая жена ночевала у родителей, гуляла с подругами, оставалась допоздна на работе. Делала все, чтобы меньше показываться дома.

Я очень много времени проводил с сыном. Помогала моя мама. Когда мы пересекались с бывшей женой дома или на работе, я пытался настоять на необходимости проводить время с нашим мальчиком, но она всегда находила себе оправдание, но не с чувством вины, а с позиции правого человека. За три месяца она ночевала дома семь раз, а потом просто передала через секретаря документы о разводе. Так мы остались с сыном вдвоем.

Нашего мальчика бывшая жена видела еще четыре раза после своего ухода. По брачному контракту, на котором настоял ее отец, все имущество и бизнес остались у нее. Нам с сыном пришлось переехать к моим родителям. Компанию она продала.

Мой мальчик рос крепким и спокойным ребенком. Я ушел с головой в работу. Не откликался на призывы друзей встретиться, да и друзья куда-то растворились, осталось совсем немного самых преданных. Работа. Мой мальчик. Мои родители…

Я построил сильную компанию. Мой сын окончил школу экстерном. Он очень способный! В пятнадцать лет поступил в институт здесь, в Москве, но уже через полгода его пригласили в престижный американский университет. В прошлом году он поехал с однокурсниками в Африку на практику, оттуда приехал домой. Каникулы. Новый год мы отмечали вместе. Обратный билет был на руках.

Но вдруг в один из вечеров сын почувствовал себя плохо. Его тошнило. Поднялась температура. Мы долго боролись за его жизнь и здоровье, в университете оформили академический отпуск. Но очередное обследование показало, что здесь с болезнью не справиться.

Это было страшным известием. Я нашел клинику, в которой смогли нас принять. Тогда мы были уверены, что все можно исправить, болезнь будет побеждена. Мы прилетели рано утром, сыну назначили операцию буквально на следующий день. Рядом с больницей был храм. Там молились люди другой веры, но Бог, он ведь один, правда? И я тоже стоял среди этих людей и верил…

Операция продолжалась недолго. Уже через час ко мне вышел доктор. И сказал, что этой операции недостаточно. Возможно, придется сделать вторую. При этом гарантий, что мальчик не умрет на операционном столе, он не давал. Если без операции, то сын проживет четыре, максимум пять месяцев. Доктор сказал: «Выбор за вами!». И еще сказал слова, которые заставляли меня принимать решения. Но я не мог один!

Я позвонил бывшей жене, рассказал ей все. Она говорила, что это наш шанс начать все сначала, что она прилетит… И я ждал мать моего мальчика. Доктор в этот день не разрешил свидания с сыном. Мне пришлось поехать в гостиницу.

Я решил встретить бывшую жену. Самолет приземлился с небольшим опозданием. На улице было холодно, но заходить в здание аэропорта не хотелось: как-то не по себе было находиться там, где бурлит жизнь. Мы поехали в гостиницу. По дороге бывшая жена начала говорить, что все время скучала по мне, что я тот, ради которого она уйдет от своего бойфренда. И что всего через четыре-пять месяцев мы сможем быть вместе.

Меня как будто окатили ушатом холодной воды: «Стоп! Ты в своем уме? Ты прилетела зачем?». «Но ведь ты сказал, что тебе плохо, что я нужна тебе». «Прежде всего ты нужна ему!» – кажется, я кричал. «Насколько я поняла, ему уже не поможешь, а с тобой мне хорошо».

Мир перевернулся. «Остановите машину. Ты сможешь навестить сына? Здесь или в Москве? Мне не хочется с тобой говорить больше. Думаю, что мы сказали друг другу все. Но ведь ты же мать нашего мальчика!». «Ты хочешь уйти? Ты зачем звонил мне? Наверно, я не смогу в ближайшие дни попасть в больницу. Информируй меня. Возможно, сумею позже… Выходи, раз решил».

Я вышел, а машина поехала дальше. Пустота – спутница всех обманутых надежд: в любви, в верности, просто в жизни. Когда смерть подходит так близко, когда ты знаешь, что твоего родного человека может не быть, хочется продлить дни, часы, минуты рядом с ним…

Позвонил маме. Мы говорили очень долго и приняли решение не говорить сыну об операции. Ведь шанс минимальный, один из тысячи выживает в этой схватке за жизнь, а здесь целых четыре месяца. Он будет с нами…

– Подожди, – заговорила я, перебивая его. – Подожди! Вы ничего не сказали твоему сыну о шансе, который может спасти ему жизнь? Вы решили без него получить для себя удовольствие наслаждаться общением с ним? Вы лишили его возможности принимать решение? Как же так?!

– Мы очень любим его, понимаешь? Ты бы смогла любимого человека отправить в лапы смерти?

– Нет, я не могу тебя понять. У каждого человека есть право самому принять решение. Я не смогу не сказать об этом твоему сыну завтра. Если ты считаешь, что он не должен знать, не бери меня с собой. Объяснишь мальчику как-нибудь, почему я не пришла, – я назвала его мальчиком. Мне показалось в тот момент, что мы вместе отвечаем за его жизнь.

– Я должен подумать… Тебя отвезти?

– Нет, мне здесь недалеко.

– Уже поздно. Я отвезу, не спорь, – а я и не спорила. – Если захочешь что-нибудь мне сообщить, звони до десяти вечера. Если позднее, пиши на почту, – он отправил сообщение с адресом электронной почты.

УТРО ВДВОЁМ