Мы – человеческие сущности

– Ты меня почти убедила, что мой темперамент зависит от размера моего желудка и того, что в нем лежит, – сказал Майкл.

– И от того, что из него выходит. Тигенер в своих «Очерках психологии», например, в свое время ввел понятие «интеллектуальных темпераментов», что, на мой взгляд, совсем не темперамент, но у него есть удачные литературные примеры типичных представителей различных темпераментов по героям Шекспира: «Гамлет – меланхолик, Лаэрт – холерик, Фальстаф – сангвиник, молодой Нерси – холерик», – козырнула своими знаниями Лени.

– Требую оградить меня от нападок на мой интеллект. Какой еще Нерси? – взмолил Майкл.

– Нерси из «Генриха IV» из первой части, – спокойно продолжала Лени. – В школе литературу не просто так преподают. А что касается темперамента, то начинается он с детей – их восприимчивость и активность обусловлена врожденной конституцией ребенка и, таким образом, имеет прямое отношение к сущности. Вот если бы в школе всех разделили на четыре части и сгруппировали детей с одинаковым темпераментом, то применять к каждому классу надо было бы специальные методы, и путем порки по субботам твой класс выучил бы всю английскую литературу в подлиннике.

Анекдот от V.

Пороть чушь надо так, чтоб впредь ей было неповадно.

– Розг бы на всех не хватило, – мрачно пошутил Майкл.

– Во времена Рудольфа Штайнера розги были, но в применении не было необходимости. Он предложил применить четырехэлементную классификацию человеческих темпераментов, чтобы понять основные нужды ребенка, исходя из этой классификации. Основную задачу образования человека можно определить как гармонизацию четырех аспектов сущности ребенка. По Штайнеру, каждый ребенок представляет собой комбинацию четырех врожденных темпераментов. Эти физические и психологические основы определяют поведение человека и отношение к миру вокруг него. Один из «компонентов» оказывается основным, как правило, и поэтому наше поведение и реакции в сложных ситуациях можно предсказать для каждого типа. Ты можешь вспомнить себя в детстве? – вдруг остановилась и спросила Лени.

– А это важно?

– Если ты можешь вспомнить себя ребенком, то, скорее всего, сможешь определить свой доминирующий компонент по Штайнеру. Я попробую воспроизвести ключевые моменты из его теории и расскажу тебе историю про четырех друзей.

– Да, пожалуй, как в детском стишке – «дело было вечером, делать было нечего…». Они нашли, чем себя занять? – спросил Майкл.

– Каждый нашел свое: кто дырку в заборе, кто розги.

Четверо друзей

Стайка четырех друзей неслась вдоль забора ботанического сада. Впереди летел Валерик, невысокий, неугомонный, нетерпимый и очень энергичный. Это не он летел по тропинке, а Земля летела из-под его ног, он толкал, и она крутилась. Если бы Ньютон был знаком с ним, то наверняка переписал бы свои законы о движении, потому что не только планета крутилась под его ногами, но и все остальные бежали за ним.

Следующим по тропинке бежал Санчик, стройный, легкий, подвижный и беззаботный. Это его погоня за новыми впечатлениями включилась в эту гонку. Ему без разницы было куда и за кем бежать, перемены и новое всегда привлекали его, поэтому он легко согласился на авантюрное предложение Валерика залезть в сад через потайную дырку в заборе.

Полному Федору было это все не по душе, но он был верен своему обещанию следовать за друзьями всегда и везде. Неторопливый и немногословный, он едва успевал за парочкой впереди. Зато он умел хорошо прикрывать их тыл. Добродушный и преданный друг, он не смог убедить своих друзей не влезать в дырку, поэтому следовал за ними, вздыхая на ходу.

С тихой покорностью, с тяжестью в ногах последним плелся Михасик. Он точно знал, какие неприятности ждут их по ту сторону забора, в лице сторожа с берданкой в саду и отца с ремнем дома. Как несправедливо, он ведь совсем не хочет лезть в сад через дырку – есть нормальный вход, и в разрешенное время можно пойти в ботанический сад. Лучше поиграли бы в шашки или шахматы, можно и за компьютером посидеть, а лучше почитать фантастику, и мысленно путешествовать хоть на Кассиопею, это лучше, чем в дырку в заборе. И только дружба могла заставить его принести себя в жертву всему, что может повысить его в глазах друзей.

Интуиция его не обманула. Объятия сторожа были крепкими, а ремень в руках отца коричневым.

– Понятно, я всегда страдаю, что предупреждаю: «Не надо туда идти, там шлагба-а-а-ум», – грустно пошутил Майкл.

– Да ладно, темперамент – это не вся сущность, это ее свойства. Металл, например платина, может храниться веками и не разрушаться, а вода впитывается в почву и течет. Это их неизменные свойства, если бы они действовали по-другому, химики описали бы их свойства и нас бы это не удивляло.

– Предположим, что я, прочитав рассказ, вспомню себя в детстве, узнаю через характер свой темперамент как свойства своей сущности, и что из этого я могу изменить, а с чем жить придется всю оставшуюся жизнь?

– Неизменное и изменяемое – это самое интересное в человеке, это оставим на завтрашний вечер, – завершила разговор на сегодня Лени.

Вечер пятый. Неизменное

– Продолжим о неизбежном, – сказала Лени.

– Неизменным является то, что каждый вечер у нас дома работает дискуссионный клуб и все участники на месте.

– Знаешь, про неизбежное можно привести такую аналогию. На заре зарождения человечества люди, как и все животные, боялись огня. Человек прилагал все усилия, чтобы избегать любых контактов с огнем, как и другие живые существа. Но он смог преодолеть страх и научиться жить рядом с этим явлением, и даже подружиться с ним (с этим явлением). Человек перестал бояться огня, как только познал, как пользоваться огнем во благо и избегать огонь во имя безопасности, и теперь огонь служит человеку.

– В чем тут аналогия? – спросил Майкл.

– Так же и характер: пока человек один, в самом центре его живет эго, и в центре нашего существа сидит страх. И все это, пока над человеком имеет власть его эгоизм, пока сам человек не поднимется над собой, над своим эгоизмом и ощутит себя уже и не существом, и не личностью, а творцом без гордости и тщеславия за себя, а с любовью и ответственностью за все сущее вокруг него.

Анекдот от V.

– Девушка! Вы прямо страх какой-то!

– Почему это!

– Только у страха так глаза велики!

– А чтобы стать венцом творения, такой высокодуховной сущностью, человеку нужен эгоизм для жизни в обществе, иначе стадо человекоподобных затопчет, и личность так и не родится, – уточнил Майкл.

– Эгоизм нужен для роста личности и освоения плодов цивилизации, но далее он становится тормозом. Эгоизм всегда переполнен страхом, и как только человек его отбросит, как пламенеющую ветку, то уже не огонь будет властвовать, а человек будет управлять это силой, использовать ее, как мы используем огонь для подогрева чайника по утрам. Именно из эгоистических побуждений человек стремится изменить свой характер, а из этого не выходит ничего хорошего, если человек не исходит из предназначения своей сущности.

– В то же время люди могут бороться с недостатками собственного характера из добрых побуждений. Я вот, например, пытаюсь искоренить в себе желание помогать старушке переходить улицу в неположенном месте, – сказал Майкл без иронии, но с юмором.

– Если это делается без эгоизма, то человек обязательно получит поддержку от собственных сил в изменении их качеств. Тем не менее в большинстве случаев человек обнаруживает в конце концов, что лучше принять собственный темперамент и сформированный характер, чтобы приручить эту стихию для домашнего пользования, чем избегать или избавляться от него, и так пробегать всю жизнь. Кстати, Юнг называл это «принятием бессознательного». Свой характер лучше рассматривать как «защитную окраску», природную мимикрию. Это не сам человек, а это то, с чем он вынужден жить.

– Лучше принять то, с чем вынужден жить, иначе тебе не жить, – выдал афоризм Майкл.

– Если ты намекаешь на меня, так кто кого еще принял как неизбежное и неизменное, можем и поспорить, – отпарировала Лени.

– А вот освоение науки обращаться со стихией своего темперамента можно в определенном смысле назвать закалкой характера и сравнить с огранкой алмаза в бриллиант.

– На сколько каратов твой бриллиантик?

Анекдот от V.

Она была такой стервой, что с ней не дружили даже бриллианты.

– Каратов на знаю, но шестьдесят килограммов платины из руды добыто и отлито в статую во весь рост, – сказала Лени. – Например, допустим, что человек чувствует потребность в привлечении внимания к своей персоне со стороны других людей.

Если это «стихийный огонь», он будет требовать внимания к себе независимо ни от чего, при любой обстановке, и дома, и на работе, и на улице, и даже в гостях.

Если же ему удастся выявить эту черту своей сущности и научиться управлять ею, то внимания будет ровно столько, сколько потребуется, и там, где это уместно, несмотря на мнение других людей и условия окружения.

Анекдот от V.

Характер – золото… Такой же тяжелый.

– Давай уточним про неизменное в человеке. От рождения нам определена некая структура, которая более или менее постоянна – наше физическое тело, физиология и потребности. Эта структура определяет сущность как неизменное в человеке для выполнения своего предназначения, правильно я тебя понимаю? – уточнил Майкл.

– Для упрощенного понимания первого цикла жизни человека совершенно точно, – сказала Лени. – Только в список надо добавить еще, что потребности включают и стремления, и желания, и добавить степень активности и импульсы, которые включают различные реакции. Каждый человек от рождения представляет собой сущность, которая более или менее постоянна, и этот набор сохраняется у большинства людей в течение всей жизни без особых изменений.

– Скажите, а не особые изменения насколько допустимы? И, пожалуйста, поподробнее, с примерами про трансвеститов и смену пола, – спросил Майкл.