Сказки, легенды, притчи

Сказки, легенды, притчи
Леонардо да Винчи

Эксклюзивная классика (АСТ)
Леонардо да Винчи, пожалуй, одна из самых загадочных фигур в истории человечества. Его изобретения и открытия опередили свое время, его картины и скульптуры считаются величайшими произведениями искусства. Но много ли людей знает о том, что Леонардо также сочинял сказки? Его притчи и легенды стали народными в итальянских деревнях и до сих передаются из уст в уста. Они поражают знаниями автора эпохи Возрождения о повадках животных, раскрывают мысли великого мастера об окружающем мире. Мораль же, которой пронизаны сказки да Винчи, остается неизменно актуальной и в наши дни.

Леонардо да Винчи

Сказки, легенды, притчи

© Перевод. А. Махов, наследники, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Леонардо-сказочник

Прекрасный и вечно юный, как весна, мир сказок одинаково чарует и детей, и взрослых. В лице добрых мудрых сказочников мы обретаем верных друзей. С одним из них мы знакомимся впервые, хотя слава о нем как о великом художнике, ученом, изобретателе и исследователе гремит в веках. Пожалуй, трудно назвать область знаний, в которой его гений не оставил бы заметный след.

Со школьной скамьи мы с уважением произносим ставшее легендарным имя – Леонардо да Винчи. Многие века отделяют нас от времени, в котором жил и творил великий итальянец. О нем мы судим по книгам и фильмам, посвященным его жизни, и, конечно же, по немногим дошедшим до нас бессмертным живописным творениям, которые можно пересчитать по пальцам, равно как и музеи, где хранятся эти бесценные сокровища, являющиеся достоянием и гордостью всего человечества. Однажды кто-то сказал, что перед леонардовскими картинами особенно легко дышится. И с этими словами согласится каждый, кому посчастливилось побывать в петербургском Эрмитаже и молча постоять в просторном зале с окнами на Неву перед двумя Мадоннами Леонардо – небольшими по размеру картинами, написанными на религиозный сюжет. Они поражают лучезарным мировосприятием и глубоким человеческим содержанием.

Но при чем здесь сказки? И таким недоуменным вопросом вправе задаться любой читатель, берущий в руки эту книгу. Появись подобная книга при жизни Леонардо, она не вызвала бы удивления у его современников, ибо они хорошо знали, что прославленный художник мог по-детски самозабвенно увлекаться вымыслом, был неистощимым на выдумки фантазером и занимательным рассказчиком. Сочиненные им притчи и сказки принесли ему при жизни не меньшую известность, чем картины. Он был желанным гостем и интересным собеседником как во дворцах знати, так и в домах простолюдинов. Люди жадно ловили каждое его слово, а рассказанные им занимательные истории передавались из уст в уста, переходя от отца к сыну, от деда к внуку. До сих пор в итальянских деревнях в ходу некоторые сказки, давно ставшие народными, и многим невдомек, что когда-то их сочинил сам Леонардо да Винчи.

Он родился 15 апреля 1452 года в небольшом тосканском городке Винчи, затерявшемся среди поросших лесами западных отрогов Апеннинских гор. Его отец был уважаемым нотариусом, мать – простой крестьянкой. Редкая одаренность красивого большелобого мальчика, увлекавшегося рисованием, лепкой, музыкой и математикой, поражала всю округу. Местные крестьяне иногда обращались к мессиру Пьеро с просьбой, чтобы его смышленый сын нарисовал им что-нибудь для украшения их жилищ.

В Леонардо рано пробудилась тяга к природе. Часто, забыв шумные мальчишеские забавы, он без устали бродил по окрестным лугам и лесам, лазил по горам, вслушиваясь в незнакомые голоса земли и стараясь разгадать тайну жизни камней, растений и животных. С детских лет он понял, сколь круты ступени, ведущие к истине, как бесконечна лестница знаний, а позднее любил повторять, что «мудрость – дочь опыта», и однажды в своей записной книжке, с которой никогда не расставался, сделал такую запись: «Обретай в юности то, что с годами возместит ущерб, причиненный старостью, которая питается мудростью. Пока ты молод, действуй так, чтобы на закате дней своих не остаться голодным».

В возрасте 10–11 лет он переезжает с отцом во Флоренцию, которая по праву считалась одним из важнейших центров мировой культуры. Этот славный город, раскинувшийся вдоль берегов Арно в окружении зеленых холмов, поразил юного Леонардо своей строгой красотой, величием дворцов и храмов, шумом многоголосых площадей. Перед его изумленным взором открылся мир творчества и дерзновенного полета мысли. Он навсегда сохранил нежную привязанность к Флоренции и с гордостью подписывал свои работы «Леонардо, флорентиец», подчеркивая тем самым преемственность и верность великим традициям флорентийской культуры.

Отец пристроил мальчика на ученье к своему другу Верроккио, знаменитому скульптору и живописцу. Его мастерская считалась в городе лучшей художественной школой, откуда вышло немало даровитых мастеров. Наставник ценил способного ученика и однажды поручил ему дописать свою картину «Крещение Христа». Будущий художник, которому было не более четырнадцати лет, изобразил слева на переднем плане картины коленопреклоненного златокудрого юношу в образе ангела. Уже в этой ученической работе угадывается то новое, что со временем Леонардо внес в мировую живопись – поэтичность и гармонию. Если верить его биографам, когда Верроккио увидел работу ученика, он был настолько потрясен совершенством исполнения, что дал себе зарок никогда больше не браться за кисть, целиком переключившись на ваяние.

Но не только живопись владела думами и сердцем Леонардо, хотя в 1480 году он имел собственную мастерскую и от заказчиков не было отбоя. Завоевав всеобщее признание своим искусством и тем самым обретя завидную независимость, он неожиданно для всех с головой уходит в науку.

Отбросив как неприемлемый опыт ученых Средневековья, утративших веру в реальный, осязаемый мир, Леонардо пошел своим, нетореным путем. Трудно перечислить естественные и точные науки, история развития которых не была бы связана с его именем, где бы он не сказал новое слово и не выдвинул смелые догадки, которые впоследствии были подтверждены другими выдающимися умами. Математика и механика, физика и астрономия, химия и геология, география и ботаника, анатомия и физиология – все в равной степени занимало его пытливый ум. В те годы он близко сошелся с флорентийским математиком и физиком даль Поццо Тосканелли, который накануне первой экспедиции Колумба обратился к мореплавателю с письмом, изложив в нем свои расчеты, подтверждающие существование Нового Света.

Леонардо мечтал о создании грандиозной энциклопедической системы «Вещей природы», которая охватывала бы все мироздание. Однако эта задача оказалась непосильной даже для него с его знаниями и трудоспособностью, хотя он признавал, что «ни одна работа не могла меня утомить, ибо сама природа сотворила меня таковым». При жизни ему удалось систематизировать богатейший собранный материал лишь по отдельным областям знания.

Правда, сам Леонардо довольно скромно оценивал значение своих поисков: «…я уподобляюсь тому, кто по своей бедности явился на ярмарку последним, когда все лучшее уже разобрано, а оставшиеся товары всеми перепробованы и отвергнуты за ненадобностью. Но я соберу эти крохи, положу в котомку и пойду бродить по бедным деревушкам». С годами его «котомка» пополнялась все новыми сокровищами, а он настойчиво продолжал свой путь с непосильной ношей на плечах, мечтая сделать человека свободным и счастливым.

Великий творец пробовал свои силы в архитектуре, разрабатывая смелые градостроительные планы, работал над усовершенствованием прялки, токарного станка и других механизмов. Будучи в Венеции, он заинтересовался идеей создания подводной лодки и был близок к ее осуществлению. Этот величайший ум не ограничивался пределами Земли, его манили просторы Вселенной. Леонардо внимательно изучал законы полета птиц и оставил чертежи изобретенного им летательного аппарата и парашюта. Неслучайно перед зданием римского аэропорта Фьюмичино возвышается величественная фигура Леонардо да Винчи – первого изобретателя, приступившего к практическому осуществлению вековой мечты человека о полете. Уже само его имя стало синонимом универсальности человеческого гения.

Современники с неодобрением относились к его научным занятиям, считая их прихотью, и корили мастера за отход и «забвение» интересов искусства. Но это было не отступничество, а осознанная им острая необходимость «поверить алгеброй гармонию», чтобы вдохнуть новую жизнь в изобразительное искусство, обогатив его более совершенными выразительными средствами. Изучая оптику, законы отражения и преломления света, Леонардо освоил мягкую живописную манеру, основанную на сопоставлении приглушенных тонов, и разработал метод так называемого sfumato, то есть дымчатой светотени, придавшей неповторимую поэтичность таким его шедеврам, как «Джоконда» и «Мадонна в скалах». Свое дело он называл «наукой живописи», тем самым подчеркивая объективный характер воспроизведения действительности на своих картинах. Читатель этой книги найдет в приложении отрывок из знаменитого «Трактата о живописи» Леонардо, который он писал одновременно с работой над «Джокондой». Однако его увлечение наукой и экспериментирование с красками порой подводило, как это произошло с фреской «Битва при Ангияри», написанной на стене парадного зала главного флорентийского дворца на площади Синьории. Она безвозвратно погибла сразу после ее написания. О ней можно судить по дошедшим до нас копиям, которые успели сделать ученики.

Судьба так распорядилась, что во Флоренции, этой признанной столице ренессансного искусства, одновременно сошлись пути трех гениев – Леонардо, Микеланджело и Рафаэля, успешно соперничавших друг с другом. Как пишет Вазари в своих «Жизнеописаниях наиболее известных живописцев, ваятелей и зодчих», Леонардо наряду с другими художниками участвовал в комиссии по выбору места для установки скульптуры «Давид» Микеланджело, ставшей символом итальянского Возрождения.

Для окружавших его людей многое в Леонардо было непостижимым, как и для нас остается таинственно загадочной улыбка Моны Лизы, или «Джоконды», над которой он трудился 17 лет – до конца жизни, в стремлении добиться классической законченности и совершенства. Правда, если внимательно вглядеться в изображение, нетрудно заметить, что улыбка Моны Лизы напоминает скрытую улыбку самого Леонардо на известном автопортрете, когда ему было за шестьдесят. Как никто другой, он умел в жизни подметить и отразить то, что не видят остальные. В своих живописных творениях художник передал такое разнообразие оттенков настроения и состояний души, что самое смелое воображение нередко становилось в тупик перед его загадками. В созданной им «Джоконде» заключено его послание миру и самому себе.

Леонардо никогда не подавлял окружающих превосходством ума и охотно делился опытом и знаниями, будучи щедрым и великодушным по натуре. Он был тактичен и мягок в общении, терпим к недостаткам, умел прощать обиды, хотя порой страдал от них. Люди тянулись к нему, как к чародею, пораженные величием и красотой его духа. Он и сам был поистине красив: статен, высок ростом; его лицо с правильными чертами обрамляла вьющаяся русая бородка. Стоило ему появиться на улице в сопровождении неизменной свиты учеников и поклонников, как горожане высыпали из домов, чтобы поближе разглядеть человека, ставшего живой легендой. Он был предметом такого поклонения и обожания, что многие подражали покрою его платья, походке, манере говорить. От природы Леонардо был наделен богатырской силой и, по воспоминаниям современников, без труда гнул подковы и стальные прутья. Ему не было равных в фехтовании, а как наездник он мог усмирить любого норовистого скакуна. Превосходно играя на лютне, он любил в кругу близких друзей импровизировать, подбирая музыку к своим сонетам и мадригалам, которые, к сожалению, не сохранились. Когда он начинал говорить, все разом умолкали, прислушиваясь к его чарующему голосу. Недаром же его звали сладкоголосым Орфеем. К нему вполне применимы вдохновенные строки, принадлежащие перу его младшего современника и собрата по искусству Микеланджело Буонарроти:

Он наделен чрезмерной красотой,
Сражая взглядом наповал любого.
Достоинств редких полон он с лихвой.
Закроет очи – в мире мрак ночной,
Раскроет их – и солнце светит снова,
А засмеется или молвит слово –
Ответствует округа тишиной.

Обращение Леонардо к сказкам не было случайным. Оно оправдано всем ходом мыслей, наблюдений и целенаправленностью его интересов. «Помню, как однажды я проснулся в колыбели, – пишет он в своих заметках. – Мне почудилось, что большая птица раскрыла крылом мне рот и погладила перьями по губам». Если бы эта короткая запись не была первым воспоминанием о самом раннем детстве, ее можно было бы читать как зачин волшебной сказки.

Обо всем этом мир узнал сравнительно недавно. И хотя время жестоко обошлось с памятью великого творца, не оставив потомкам даже места его захоронения, но в огне нескончаемых войн и пожарищ чудом уцелели на чердаке дома одного из учеников мастера бесценные манускрипты и рисунки. К настоящему времени рассеянное по всему свету богатейшее рукописное наследие Леонардо да Винчи собрано воедино. Нам, россиянам, приятно сознавать, что одними из первых собирателей и издателей этих раритетов, в том числе знаменитого «Кодекса о полете птиц», были наши соотечественники – книголюбы и издатели братья Сабашниковы. Старший из них Ф. В. Сабашников выкупил небольшую тетрадь в пергаментной обложке с подлинной рукописью великого творца и в 1893 г. осуществил ее факсимильное издание в Париже, а саму рукопись подарил Винчи, родному городку автора, почетным гражданином которого впоследствии был избран. Позднее сабашниковское издание было воспроизведено старейшим итальянским издательством «Джунти», которое когда-то пользовалось услугами нотариальной конторы отца Леонардо – мессера Пьеро, и показано в Москве на Международной книжной ярмарке в 1980 году.

Дошедшие до нас через века леонардовские рукописи насчитывают свыше семи тысяч листов, исписанных мелким убористым почерком. Теперь нам доподлинно известно, что прославленный мастер всю жизнь вел записи. Нет, это не был дневник в привычном понимании слова, тем более что автор почти не говорит о самом себе. Дошедшие до нас листы, скорее всего, представляют собой отражение колоссальной работы, проделанной пытливым умом, никогда не знавшим покоя. «Как железо ржавеет, не находя себе применения, – читаем мы в этих записях, – как сточная вода гниет, так и ум человека чахнет и хиреет от лености и бездействия».

Художник ревностно оберегал записанные им мысли, наблюдения и заметки от посторонних глаз, и, видимо, у него были на то веские причины, о которых можно только догадываться. Известно, что в годы, когда жил творец, вовсю свирепствовала инквизиция, ополчившаяся против свободомыслия, и всюду рыскали ее осведомители в поисках крамольных сочинений. Ему пришлось даже придумать особую систему тайнописи, нередко вписывая одну строчку в другую и широко применяя замысловатые графические значки. Будучи левшой, Леонардо писал справа налево, так что все написанное им можно читать только с помощью зеркала. Он высоко ценил написанное слово, о чем говорит его миниатюра «Бумага и чернила». Листку бумаги, обиженному до слез, что его измарали чернилами, добрая чернильница говорит: «Не тужи! Отныне ты хранишь мысль человека, и в этом твое прямое назначение и великая ценность». Не одно поколение исследователей кропотливо разбирает и внимательно вчитывается в зашифрованные рукописи, раскрывая все новые стороны многогранной и поистине фантастической по широте интересов деятельности этого гения.

Судьба Леонардо да Винчи поначалу складывалась столь счастливо, когда, по образному выражению родоначальника итальянского гуманизма Петрарки, «юристы забыли Юстиниана, медики – Эскулапа. Их ошеломили имена Гомера и Вергилия. Плотники и крестьяне бросили свое дело и толкуют о Музах и Аполлоне». Метафора великого поэта точно указывает истоки, питавшие итальянское Возрождение, идеологией которого был гуманизм. Но к исходу XV столетия над Италией нависли грозовые тучи, предвестницы грядущих бед и потрясений. Заканчивалась славная история городов-коммун, ставших колыбелью нового мировоззрения и свободного от религиозных пут искусства, в котором утвердились две главные тенденции – во-первых, подражание древним и природе, а во-вторых, центром мироздания стал человек. На смену республиканскому правлению повсеместно утверждалась власть деспотичных тиранов. После падения Константинополя в 1453 г. мирное развитие торговли и ремесел в крупных итальянских городах было в значительной мере подорвано. Окончательный удар, после которого они не смогли оправиться, был нанесен открытием Нового Света, когда основные торговые пути переместились из Средиземноморья в Атлантику. Раздираемая междоусобными войнами Италия стала лакомым куском для чужеземных завоевателей всех мастей.

Трагический оборот приняли события и во Флоренции. После смерти одного из крестных отцов Возрождения Лоренцо Медичи, прозванного Великолепным, в городе объявился фанатичный доминиканский монах Джироламо Савонарола, чьи проповеди с угрозами страшной кары за грехи всколыхнули флорентийцев, и вскоре они изгнали из города семейство Медичи. Напуганные предсказаниями монаха-проповедника о скором конце света, многие художники, среди них и Боттичелли, впадали в уныние и порывали с искусством, а на городских площадях горели костры, куда бросались богомерзкие книги и картины. Известно, что 21 сентября 1494 г., когда французы вторглись в Италию, среди собравшихся в переполненном соборе Санта-Мария-дель-Фьоре находились Леонардо, Микеланджело, Рафаэль и другие известные мастера. Войдя в неистовство, Савонарола обрушился на всех присутствующих с гневной проповедью за отступничество от истинной веры, пригрозив «залить землю водами потопа».

Сообщение о вторжении чужеземцев и угроза фанатичного монаха, вскоре преданного своими сторонниками и сожженного на костре, нашли отражение в серии Трагических рисунков Леонардо под названием «Потоп».

Спасение от обрушившихся на страну бед Леонардо видел в единении народных сил и создании сильного национального государства, о чем мечтал когда-то Петрарка. Свои убеждения и веру в народ, как вершителя собственных судеб, он вдохновенно выразил в известной фресковой росписи «Тайная вечеря» в трапезной при миланской церкви Санта-Мария-делле-Грацие. Вопреки традиционному толкованию этой сцены как благочестивого смирения великий художник-реалист заклеймил в ней предательство. Ему чужда была идея смиренного всепрощения в годину тяжких испытаний и народных бедствий, когда продажные правители предавали за тридцать сребреников национальные интересы и пособничали иностранным завоевателям.

Великий творец стремился использовать искусство и науку для созидания человеческого счастья, а ему было суждено стать свидетелем крушения самых светлых идеалов и надежд. Полный боли и отчаяния, он вынужден был скитаться по свету в тщетных попытках найти понимание и поддержку своим грандиозным замыслам. Куда бы ни бросала его судьба, Леонардо всюду был верен себе. За свои великие труды он не нажил богатств, хотя жил не бедно. Превыше всего он дорожил личной свободой и чистой совестью. Из недавно обнаруженных мадридских манускриптов стало известно, что он ценил и тщательно подбирал свою библиотеку, насчитывающую более ста томов, которую повсюду возил с собой. К славе и богатству он был равнодушен и с презрением говорил о деньгах, которые многим закрывают глаза на подлинные ценности в жизни. «Сколько философов, – писал он в своих заметках, – отвергли презренный металл, чтобы не замарать им себя». Великий провидец на заре XVI века понимал, какие беды и страдания несет людям мир чистогана и власть золота, который представлялся ему в образе жестокого чудовища, способного ради наживы на любое преступление.

Сказки и притчи давали возможность Леонардо выразить свои мысли об окружающем его мире. В предлагаемой читателю книге почти нет никаких чудес и волшебства, а с традиционными сказками ее роднит лишь то, что действующие в ней герои – звери, птицы, рыбы, насекомые, растения и даже камни – наделены даром речи и способностью оценивать свои и чужие поступки, которые ничем не отличаются от поступков людей. Его зарисовки настолько точно описывают повадки зверей и птиц, что Леонардо с полным правом можно считать одним из основоположников этологии – науки, изучающей поведение животных.

Будучи неутомимым естествоиспытателем, он воспринимал человека и окружающий мир как единое, нерасторжимое целое и был противником всякого насилия над природой, сознавая, сколь пагубны и плачевны могут оказаться для самого человека последствия любого произвола. Сегодня нам особенно близка такая позиция великого творца, и мы воспринимаем его как нашего союзника в общих усилиях по защите и охране природы.

О его нежной привязанности к животным и особенно к птицам уже при жизни художника ходили легенды. Например, купец Андреа Корсали в письме правителю Флоренции писал в 1515 году из Индии: «…жители этой далекой загадочной страны, подобно нашему Леонардо, не позволяют чинить зла животным». Об этом хорошо были наслышаны флорентийские мальчишки, которые несли в мастерскую к художнику заблудших собак, раненых птиц или диковинных бабочек, зная, что их непременно ждет щедрое вознаграждение. А местные птицеловы ждали как праздника появления Леонардо на птичьем рынке. Не торгуясь, он платил за облюбованных пленников, томящихся в клетках, и тотчас выпускал на волю, любуясь, как птицы парили в небе, обретя нежданную свободу.

Хотя в жизни Леонардо видел немало зла и несправедливости, он не переносит свою горечь на мир животных. В его сказках даже хищные звери и птицы проявляют снисхождение к слабым и обездоленным, примером чему могут служить такие миниатюры, как «Сокол и щеглята», «Великодушие», «Лев и ягненок» и другие. Но автор полон неприязни к коварным паукам, змеям и крабам, которые не брезгуют ничем, лишь бы насытить свою утробу. Все его симпатии на стороне тех, кто честен, скромен и трудолюбив, а уж лгунам, хвастунам и лежебокам нет от него никакой пощады.

Его сказки поражают простотой формы и безыскусностью, простодушием и по-детски наивным содержанием. Каждую из них, как, например, «Кремень и огниво», венчает назидательная концовка: «Ученья корень горек, да плод сладок». Все предельно просто и ожидаемо, и все же не так просто постигнуть смысл этих слегка назидательных, но исполненных удивительного достоинства и сокрытой в них гармонии сказок, легенд и притч.

Их легкость и доступность обманчивы, а их прелесть несомненна.

Говоря о Леонардо-сказочнике, нельзя не сослаться на одно из его примечательных откровений. Вспоминая детские годы, проведенные в горной деревушке в доме своей бабушки, он пишет: «Блуждая однажды среди темных скал и любуясь смешением разнообразных причудливых форм, порожденных природой, я набрел на вход в огромную пещеру и остановился как вкопанный. Заглянув внутрь, я ничего не увидел, кроме тьмы кромешной, и мною овладели разом два смешанных чувства: оторопь перед разверзнувшейся бездной и неодолимое желание раскрыть заключенную в ней тайну».

Мы видим, как пытливость ума и любознательность сочетаются в Леонардо с ощущением непостижимости некоторых загадок мироздания, и тогда природа предстает его воображению в фантастических сказочных образах. Такое отношение к окружающему миру вдохновляло его не только при написании сказок, легенд и «фантастических предсказаний». Оно проявляется в многочисленных рисунках, являющихся своеобразным разговором с природой, языком графики. Наряду с образами прекрасных юношей и девушек на этих рисунках можно увидеть целую вереницу обезображенных гримасами уродливых лиц крылатых драконов и прочих чудовищ. Порою Леонардо подтрунивает над собственными страхами, как, например, в сказках «Страшный зверь» или «Лев и петух», а иногда его фантазия порождает образы жестокого Василиска, бессмертной птицы Феникс или лучезарной Люмерпы. Легенду о ласковом Единороге, по всей вероятности, Рафаэль слышал из уст самого Леонардо. В римской картинной галерее Боргезе хранится написанный им дивный портрет девушки, держащей на коленях маленького единорога как символ чистоты и целомудрия.

Сказки привлекали Леонардо своей народной мудростью и служили ему верным подспорьем в его неустанных поисках заветного ключика, чтобы проникнуть в загадочную «пещеру», осветить ее светом разума и раскрыть тайны, хранимые природой. Вполне закономерно, что у великого творца возникло желание выразить на бумаге свои наблюдения и услышанные им истории. Пытливым оком натуралиста и мыслителя он хотел раскрыть «гармонию разнородного», как говорили древние. Не все его сказки равноценны, и некоторые из них представляют собой всего лишь зарисовки с натуры, что позволяет нам проникнуть в святая святых – творческую лабораторию гения.

Ему было за шестьдесят, когда по приглашению французского короля Франциска I он поселился в замке Клу близ Амбуаза, где была королевская резиденция. Судя по позднему автопортрету, он выглядел намного старше своих лет – годы скитаний наложили отпечаток. Однако по-прежнему светились ясностью и мудрым спокойствием глаза. Его парализовало, и бездействовала правая рука. Но великий труженик не сдавался и с первыми лучами солнца шел к рабочему столу в просторный зал с позолоченным плафоном, большим камином и высокими окнами, за которыми простирался парк и доносилось бормотание Луары.

Он скончался ясным весенним днем 2 мая 1519 года в возрасте 67 лет. По свидетельству очевидцев, «всем своим обликом он являл собой олицетворение благородства знаний». Леонардо встретил последний час спокойно, словно подтверждая одну из последних записей в своей тетради: «Подобно тому, как разумно и с пользой проведенный день одаривает нас безмятежным сном, так и честно прожитая жизнь дарит нам спокойную смерть». Мы еще раз вспомним эти слова великого человека, читая его миниатюру «Лебедь», полную тихой светлой грусти.

Леонардо да Винчи занимает особое место в итальянской литературе эпохи Возрождения, которое требует еще дальнейшего изучения, и настоящая книга является одной из попыток в этом направлении. Сам он никогда не домогался писательских лавров, скромно считая себя «несведущим в литературе» человеком. Но долгие годы работал над составлением толкового словаря тосканского диалекта, послужившего основой итальянского литературного языка. Леонардо не прибегал в своих манускриптах к ученой латыни, как это было принято в то время среди эрудитов. Он ценил образную крестьянскую речь и, не считаясь с орфографией, записывал в своей тетради меткие слова и обороты. Черпая из жизни сюжеты своих сказок и легенд, Леонардо любил повторять: «Жизнь – великий учитель, и у нее есть чему поучиться даже писателям».