К звездам

Поллак. Революция кончилась?

Лунц. Но я не понимаю. Неужели?.

Трейч. Да. Мы разбиты.

Пауза.

Анна. Мама, да распорядись же относительно горячего! Воды, коньяку… Вата у вас есть?

Инна Александровна Сейчас все будет. Минна! (Идет.) В тюрьме!.

Житов. А нужно бы позвать Сергея Николаевича.

Инна Александровна. Я пошлю за ним.

Поллак. Расскажите, пожалуйста, как это случилось… господин…

Трейч. Трейч.

Верховцев (слабо). Без Трейча… я бы подох. Анна, да не суетись ты так, я чувствую себя… великолепно.

Анна. Как мы дошли, я не понимаю! Это такой ужас. Мы сегодня с восьми часов в горах. Целый день. Нас чуть не схватили на границе.

Лунц. Я не могу поверить…

Петя. Валя, что у тебя? Тебе больно?

Верховцев. Ноги ободраны… осколком и… голова… немного. Вздор.

Лунц. В вас посылали бомбы?

Верховцев Буржуа… защищался… недурно.

Анна. Валентин, тебе нельзя говорить. Какой это был ужас, какой это был ужас! Бомбы рвали на клочки, убитых тысячи – десятки тысяч. У ратуши я видела гору трупов.

Инна Александровна (подходит). А Коля? Расскажите мне про Колю.

Анна. В сущности, неизвестно, где он.

Инна Александровна. Что? Ты же сказала…

Петя. И Маруси нет! Вы что-то скрываете. А вот вы говорили, Лунц…

Лунц. Петя, Петя! Да разве я думал! Я не могу поверить…

Анна. Очень нужно скрывать.

Трейч. Успокойтесь, госпожа Терновская. Я убежден, что Николай жив.

Анна. Вон Трейч расскажет. Он был рядом с Колей на баррикаде.

Трейч. В последний момент, когда баррикада была почти в руках войск, Николая ранили. Он стоял рядом со мной, и я видел, как он упал.

Инна Александровна Господи! Опасно? Может быть, убит? Да говорите же!

Трейч. Не думаю, чтобы опасно.

Франц(входит). Господин профессор приказали сказать, что сейчас придут.

Анна. Конечно, чего торопиться!

Инна Александровна. Ну-ну! Да говорите же!

Трейч. Кажется, пулевая или картечная рана в плечо. Вначале он был в сознании, но потом впал в беспамятство. Я донес его до переулка, но здесь встретился отряд драгун. Долго я бороться не мог, тем более что я подвергал его опасности расстрела; и я оставил тело им, а сам вернулся к нашим. Теперь, вероятно, он в тюрьме.

Инна Александровна (плачет). Колюшка, Колюшка! А мы-то сидим и ничего не знаем. Чуяло мое сердце, чуяло. Ну, не опасно он, скажите? А?

Трейч. Не думаю.

Петя. А Маруся? Отчего вы ничего не скажете про Марусю? Она убита?

Анна. Да нет! Валя, хочешь воды с коньяком?

Трейч. Мы видели ее на одну минуту. Она осталась, чтобы разыскать товарища Николая!

Инна Александровна Ах, Маруська! Молодец, ей-богу! Так и надо, так и надо. Вот скажите, какая девушка! Как вас, – Трейч… хотите коньяку? На вас лица нет. Выпейте, голубчик. Я бы вас поцеловала, да знаю, что ваш брат этого не любит.

Трейч. Сочту за особенную честь.

Целуются.

Инна Александровна Ах ты, Маруська, Маруська! И этот тоже… Минна! (Выходит.)

Лунц (почти в безумии). Значит, напрасно?

Поллак. По-видимому.

Лунц Значит, напрасно вся эта кровь, эти тысячи жертв, эта беспримерная борьба, эта… эта… Проклятье! Зачем я был здесь? Зачем я не лег там, с моими братьями?

Верховцев. Как же… вы хотите, чтобы… буржуа… сразу отдал… свое владычество над землей? Буржуа… не дурак. И лечь еще успеете.

Трейч. Борьба не кончена.

Поллак. Вы рабочий, господин Трейч?

Трейч. Рабочий. Кстати: я не сказал госпоже Терновской, так как не хотел тревожить ее напрасно, что Николай, может быть, расстрелян.

Петя. Расстрелян!