Неандерталец

– А ты у Рэту узнай, где они их брали, такую тяжесть издалека они тащить не будут, может еще осталось.

Печь сделала еще один выдох вонючим желтоватым дымом с запахом, который отдаленно напоминал их лукочеснок.

– Дышит,– Энку уважительно погладил ее теплый бок.

Эрру протолкнул палкой в огонь лепешку, которой они безуспешно пытались придать форму топора. Все равно в таком виде толку от нее нет, а так можно смешать с уже растаявшими камнями. Еще через несколько часов гора дров исчезла, превратившись в золу, а огонь почти погас, печь скоро начнет остывать. Андрей решил, что ждать больше нечего. Пора.

Едва Эрру убрал каменную пробку, как струя кипящего металла в несколько секунд заполнила форму для топора, Упеша едва успел оттащить плоский кусок дерева, на котором она находилась. Зря Андрей опасался за количество металла, кроме топора они заполнили еще формы для семи наконечников для копий и такого же количества ножей. Все у них получилось. Он оглядел мастеров и захохотал, их лица и руки были густо вымазаны сажей, на сплошном слое которой свои светлые следы оставили ручейки пота. Ни дать ни взять темнокожие, или кузнецы из будущего. Мастера рассмеялись в ответ, напряженная работа последних часов им далась нелегко и нервная система требовала разрядки. Эх, сигарету бы сейчас и полежать рядом с печкой, неторопливо пуская колечки дыма.

– Вонючий,– Эдина принюхалась к нему, незнакомый запах, который впитался в его одежду и волосы во время плавки ей не понравился и она скривила свое лицо.– Ты должен ходить на охоту Эссу, как это всегда делали мужчины семьи с Белой горы, а не бродить по каньону туда-сюда.

– Наша семья называется Гррх и она живет по своим правилам, и тебе это известно, Эдина,– Андрей едва сдержался, чтобы не отвесить ей пощечину. Хорошее настроение куда-то сразу улетучилось, и он ушел из пещеры Гррх на поляну к большеносому. Уж кто-кто, а Энку всегда всем доволен.

Старшая, которая лежит в своих “сапожках» на поляне, крики Граки, которую поймали темнокожие, Рэту, истыканный стрелами, «самый мудрый» в меховой шапке…

Видение настигло Андрея утром, когда он торопился на поляну Эрру, чтобы посмотреть на итог работы по расплавлению камней. Он видел эту сцену уже однажды, что подвигло его тогда отправиться вместе с Рэту к Белой горе за Эдиной и детьми. Его словно стукнуло по голове пустым мешком.

– Стой, Энку, не ходи сегодня никуда,– остановил он в последний момент большеносого, который уже собирался отправиться на охоту. Пойдем искать Рэту.

– И что делать, мы же не можем сидеть все время на стоянке,– рыжий воспринял его слова всерьез, уж он то понимал серьезность угрозы со стороны темнокожих, пусть даже желание кроманьонцев истребить грэлей для последних и выглядит иррациональным— тратить столько сил и подвергать себя опасности, чтобы в итоге не получить ничего. Да от любой охоты толку больше.

– Нам нужно больше щитов, тонких копий и дротиков, им тяжело будет преодолеть скалу на входе в каньон, если мы будем мешать им. И важно не упустить момент и заметить их еще до того, как они достигнут ущелья, чтобы темнокожие не застали нас врасплох. Ты же моя левая рука Рэту, подумай, как это сделать. Никого не выпускай со стоянки несколько дней, предупреди всех. Мы с Энку будем ждать тебя на поляне у мастеров.

Белозубая улыбка Эрру и без всяких слов показала, что у них все получилось. Он держал в руке топор серебристого цвета, который портили только черные бородавки шлака. Ничего, очистят. Андрей взял его в руки— тяжелый. И это еще без ручки. Только почему цвет такой странный, совсем не похоже на бронзу, если это, конечно, она. Упеша очищал от глины наконечники копий и ножи, которые тоже выглядели вполне себе обычными ножами. А если металл окажется мягким, или хрупким, тогда все их труды окажутся напрасными. Андрей ударил по нему булыжником, раздался звон. Ничего. Только кусок шлака отлетел. Только теперь он обратил внимание, что Энку до сих пор не произнес ни слова. Чего он молчит то? Энку пожирал топор глазами, похоже, он попросту лишился дара речи. В эту минуту за него он, наверное, отдал бы и свое знаменитое ожерелье.

– Он твой, Энку, только его надо отполировать песком и заточить.

– Ты положишь его ко мне в могилу, Эссу, когда я умру. В Другом мире он мне тоже пригодится, а нож можешь оставить себе.

Ну что с ним поделать.

Глава двадцать третья: Ночное сражение

– Эхекка и молодой чужак будут днем находиться у озера, они успеют нас предупредить, если увидят темнокожих,– к их компании присоединился Рэту, и теперь с любопытством рассматривал топор Энку, который усиленно полировал его поверхность. Теперь он блестел на солнце, стали видны надпись и медвежья голова на лезвии. Красота. Эрру подобрал для топора подходящую ручку, на взгляд Андрея, немного длинноватую для невысокого большеносого, но того вроде все устраивало.

– Не рубит,– Энку с недоумением осмотрел свою красивую секиру, которую с размаху опустил на толстое дерево. А ведь каменные наконечники они не точат, при скалывании камня осколки сами по себе острые, вот и не поймет, что делать.

– Его надо заточить, это тебе не с камнем возиться,– Андрей ухмыльнулся и взял топор в свои руки, чтобы показать ему технику обработки инструментов из растаявшего камня.

Он возился уже больше часа. К его удивлению, заострить бронзовое лезвие оказалось не так легко, как он думал. Твердый металл поддавался плохо, гораздо хуже стальных аналогов из его времени. Рэту, между тем, посмотрев на него, начал обрабатывать бронзовые ножи. Все-таки он немного перестарался с размерами, они напоминали скорее мачете, а не кухонные принадлежности. Занятия в «школе» уже закончились и на поляне, к вящему неудовольствию мастеров, стали появляться любопытствующие дети.

– Дай, это мое!

– Нет, я первый нашел!

Конфликт детей перешел в драку, а затем раздался плач. Что они не поделили? Дисциплину восстановила появившаяся Старшая, которая раздала подзатыльники своим наиболее буйным подопечным.

– Ну-ка, что тут у вас?

Оказалось, что ссора разгорелась из-за застывших капель бронзы по форме напоминавшей лепестки, которая пролилась, пока мастера лили ее по формам. Ну да, блестящие камешки красивые, детей можно понять. А что если их заострить и использовать в качестве наконечников для стрел.

Дети собрали целую кучу застывших капель, плохо только, что все они оказались разные по размерам. Каждый ребенок получил по одному лепестку в подарок— взгляд Рэту показал, что он считает это расточительством, но Андрей ничего не мог с собой поделать. Вот любил он детей и все тут.

– Смогут ли тонкие копья с каменным острием пробить одежду из толстой шкуры?

– Нет, Эссу, не смогут, а с растаявшим камнем может и получится, поэтому зря ты детям их раздал.

Заточи их и закрепи к тонким копьям, мы проверим позже.

Это было красиво. Они выложили в ряд блестящие наконечники для копий и ножи, которые сейчас отражали солнечные лучи. Теперь все вопросительно смотрели на него.

– Каждый из мужчин получит по ножу и острию копья из растаявшего камня. А наконечники для стрел пусть заберет Рэту.

– Еще один нож остается, может его Эпею отдать?

– Нет, он не из семьи Гррх, его получит Старшая, как носительница фигуры совы и первая среди женщин нашей семьи.

Вот такой он вредный.

*****

У реки белогорцы обнаружили пять прогоревших костров, здесь темнокожие остановились на ночь. У Эрита не осталось сомнений, они шли именно к озеру, где он договаривался встретиться с Рэту. Мужчины его семьи рыскали вокруг костров в поисках крупных костей быков, которые темнокожие разбросали вокруг. Они поленились их разбить, чтобы добыть вкусный костный мозг. Наверное, у них достаточно еды, раз они столь беспечно оставили кости здесь, а не забрали с собой. А вот у них самих с пропитанием все намного хуже. Эрит посмотрел на белогорцев— за месяц скитаний они сильно похудели, одежда изодралась о камни, половина копий без каменных остриев, нет дротиков и возможности починить оружие.

Всего лишь год назад семья из под Белой горы была одной из самых сильных на нагорье. Тогда Эссу еще не отнесли на Холм Ушедших, был жив его сын Эрук, Рэту еще не пропал, чтобы затем прийти с телом Эссу, темнокожие не поднимались в горы, и можно было без страха охотиться на криворогов. Как же все быстро переменилось и что их ждет в будущем.

Утром он обнаружил, что ночью три охотники покинули их. Заодно прихватили и собранные кости. Трусы. Оставшиеся угрюмо молчат. Они боятся идти, но и боятся навсегда оставить надежду на то, что снова соединятся со своими женщинами и детьми. Эрит чувствует, что они колеблются.

– Кто не хочет идти, тот может остаться здесь,– старший охотник семьи белогорцев решительно выдвигается вперед и не оглядываясь, движется по широкому следу темнокожих. Будь что будет, но он не оставит свою девочку погибать в одиночестве. Спустя некоторое время он услышал за спиной скрип снега под шагами охотников из своей семьи— все-таки они решились на безнадежную схватку с более сильным врагом.

*****

От горшка, который кипел на костре, разносиля вкусный запах взвара из сушеных ягод, позаимствованных из запасов Граки. По распоряжению Старшей теперь его готовили каждый день, чтобы дети могли в любой момент согреть себя чашкой ароматного напитка. Андрей ее начинание одобрил— может хоть так зимнюю нехватку витаминов восполнят.

Хороши стали наши женщины этой зимой,– Энку проводил плотоядным взглядом проходившую мимо них Икву, которая, в самом деле, заметно поправилась с тех пор, как пришла к ним от длинноногих.– У большеносых как холода приходили, так все женщины как Гррх весной становились. Только Эсику Старшая не кормит, какой худой была— такой и осталась.

Они ждали прихода Рэту и Старшей, чтобы обсудить готовность к отражению нападения кроманьонцев, если таковое случится в скором времени. Раз уж Эссу сказал, что можно ожидать его, то так, скорее всего, и произойдет. До сих пор он еще ни разу не ошибся.

– Мы убивали их у «Трех зубов», у Холмов Ушедших и когда освобождали Лэнсу и сына Иквы, убьем еще раз, так почему же ты беспокоишься и запретил уходить на охоту,– поглаживающий лезвие серебристого топора большеносый был настроен благодушно и не видел повода для беспокойства. Немудрящий план его действий был прост— быстроногий Эхекка предупредит о приближении кроманьонцев, мужчины семьи Гррх выдвинутся к входу в ущелье у озера и не пустят их к каньону.

– Когда мы их побеждали, то темнокожие не ждали нападения, а сейчас они будут осторожны. И мы не знаем, сколько их будет. А если сразу десять темнокожих начнут кидать в тебя издалека тонкие копья, то Энку не сможет добраться до них со своей красивой секирой и ножом. И как мы будем оборонять вход в ущелье? Оно слишком широкое, а нас мало.

Энку задумался, дистанционный бой ему не нравился. С его точки зрения он был какой-то неправильный— побеждал не самый храбрый и сильный, а хитрый и изворотливый.

– Ты сам говорил Эссу, что храбрость охотника не должна вредить семье, нам лучше отсидеться в своей долине, вход в нее закрыт упавшей скалой высотой в пять моих роста, не пустим их на нее, а если кто и взберется, то скинем сверху вниз. Только вот лестницу невовремя закончили, могут по ней взобраться. Или закидаем их камнями. Им надоест стоять у стены, и они уйдут,– план Рэту был разумен, но вдруг у них хорошие стрелки из лука, тогда они смогут взобраться на стену по лестнице под их защитой?

– Мы закроемся этими твоими «щитами», их достаточно пальцев двух рук, чтобы прикрыть всех мужчин племени. Но у нас их пока только два, нужно больше.

– Я отправлю женщин за ветвями деревьев, а Эрру и чужак пусть сплетут из них эти «щиты», сколько успеют. Рэту лучше заняться тонкими копьями с остриями из жидкого камня,– Старшая угрозу от темнокожих восприняла всерьез, сама когда-то едва не погибла при их нападении вместе с Гракой и Младшей.