Приключения в городе и деревне. Невыдуманные истории. Книга четвертая

Приключения в городе и деревне. Невыдуманные истории. Книга четвертая
Леонид Беспамятных

Рассказы о людях сибирской деревни, их доброте, трудолюбии и жизнелюбии, преданности своим историческим истокам, малой родине.

Приключения в городе и деревне. Невыдуманные истории

Книга четвертая

Леонид Беспамятных

© Леонид Беспамятных, 2019

ISBN 978-5-4493-7685-5 (т. 4)

ISBN 978-5-4493-7439-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1.Бумажная работа накануне 8 марта

Студенческие годы невозможно забыть. Помню, идем с другом Мишей мимо деканата – декан окликнул. Зашли в кабинет, а он спрашивает:

– Не желаете, ребята, десять рублей заработать, а?

– Обижаете, – отвечаем. – Ну, какой студент от десятки откажется? Тем более – через три дня 8 марта. Цветы, подарки… Спасибочки за заботу!

Послал он нас в институтскую типографию, она размещалась в подвале. Там подвели к огромному рулону типографской бумаги, что в узеньком коридоре лежал.

Директор типографии говорит:

– Надо срочно этот рулон бумаги распилить. Бумага закончилась – печатать документы не на чем.

– Только и всего, что ли? – говорим. – Нам, деревенским, эта работа привычная…

– Долго ждать? – он спрашивает.– Небось, испугались?

– За пару часов точно управимся, за нами не заржавеет. Деньги готовьте.

Директор, услышав это, очень обрадовался.

– Еще по пятерке добавлю, раз такое дело!

Тут же пилу с двумя ручками выдал. Такой пилой в деревне лес валят и на чурбаны его разделывают. Мы сразу же и начали пилить.

Проработали без остановки минут пятнадцать. Что-то не очень пила вгрызается в рулон, всего – то сантиметров на пять…

«Странно… – забеспокоились мы. – Чего это она?»

А тут проблема добавилась – пилу стало клинить. Зажмет так, что ни взад, ни вперед… Дергаем, дергаем пилу рывками, а рулону все нипочем. Мы его катать стали, но коридор узкий, неудобно маневрировать. То с одной стороны, то с другой надпилим.

– Надо клин сделать, – Миша предложил. Сделали клин, а все равно проблема не решилась.

Смотрю, директор типографии пришел, в руке топор держит.

– Попробуйте топором рубить…

Сам тоже немного с нами повозился, пообещал уходя:

– Я вам сейчас пирожков с ливером принесу, да чаю.

Перекусили малость. Снова бьемся, крутимся около рулона в поту, а ему хоть бы хны…

В ту пятницу ушли в общежитие часов в одиннадцать вечера. Упали на кровати, не раздеваясь. Утром в субботу снова стали пилить – рубить злосчастный рулон часов с семи… Мучились до десяти вечера. Конечно, на занятия не пошли. Ладони пришлось бинтовать, так как полопались мозоли, кровоточили, было нестерпимо больно…

В воскресенье снова рулон пилили – кололи, крутили – катали…

– Придется здесь ночевать, – говорю. – Стыдно перед деканом! Получается, что мы слова не сдержали…

Около трех утра снова набросились на рулон. Как мы его ненавидели! Как ругали себя, что согласились на эту работу!.

– Я бы лучше вагон с луком разгрузил! – горько усмехнулся Михаил.

– Знамо дело! -поддержал я друга.– Но отступать нам, однако, некуда. Слово дали.

Даже майки и те сбросили. Пот застилал глаза. Свою победу над рулоном одержали в семь утра в понедельник. Декан пришел в типографию к восьми утра, вместе с директором типографии сердечно нас благодарил. Даже к проректору завели в кабинет, тот руки нам пожал.

Мимо проходили на работу типографские рабочие, искренне радовались, что заказ отпечатают вовремя. К обеду в кассе выдали по пятнадцать рублей, по тем временам большие деньги, почти половина стипендии. Сейчас рубль «деревянным» дразнят, а в то время рубля вполне хватало, чтобы утром, в обед и вечером в студенческой столовой поесть. Пирожок с ливером пять копеек стоил…

Много позже узнал от знакомого рабочего типографии, что на эту работу с неделю искали желающих, да никто не соглашался рулон тот пилить. А тут мы подвернулись…

Лет через пять в Свердловске зашел в областную типографию. Вспомнил про то, как рулон резали. Меня подвели к станку, где эту операцию выполняли с помощью обыкновенного лезвия, закрепленного в суппорте. Устанавливают на вал рулон бумаги и на другой вал накручивается уже разрезанная бумага. Технический прогресс!

2. На опушке леса

«То березка, то рябина, куст ракиты над рекой. Край родной, навек любимый. Где найдешь еще такой?»

Это одна из первых песен, которую разучили в первом классе. Ее вспомнил, когда однажды на полянке «наломал» более двух ведер белых грибов. Да еще каких – все коренастые, тяжелые. Красавцы, да и только! А сколько перезревших кругом!

«Да! – думаю, – грибники здесь давно, видимо, не бывали. Какое богатство! Такого ни в Африке, ни в Германии не увидишь. Жалко, что фотоаппарата с собой нет».

Захотелось встать на колени и низко поклониться одинокой березке, что росла на поляне. Гордость – то какая за родимую сторонку! Вон мы какие, россияне! В такие вот моменты люди, видимо, и становятся патриотами, когда трепетно дрогнет и замрет сердце при виде боровика или семейки опят на пеньке, или вереницы блестящих, будто лакированных маслят… Как увлекательна лесная азбука осенью!

Люблю осеннюю пору, когда желтеют и опадают листья с деревьев. Когда кружится желто – красный лист берез и осин – разноцветная метелица. Весь наряд с деревьев – на тропе. Идешь в этой звенящей тишине и упиваешься яркими красками осени. Начинаешь размышлять: «Вся эта красота такая короткая… Как много теряют те, кто живет в городе, кто не чувствовал этого трепета, кто не научился любить матушку – природу».

…Первые грибы всегда шли искать, когда начинали колоситься озимые. В дни, свободные от сенокоса, шел второй слой грибов. А в сентябе -октябре все деревенские устремлялись в ближние и дальние леса запасаться грибами третьего слоя. Дедушка Гриша называл эти грибы «листопадниками». Действительно, без палочки – помощницы их трудно искать под опадающей листвой. Он учил, что не надо спешить срезать обнаруженный гриб, а лучше остановиться и осмотреться вокруг. Ведь грибы чаще растут целыми семьями.

– Жизнь у гриба три дня, – говаривал дедуля.

Мы с другом Мишей верили этому. Через пару дней после каждого дождика неслись в лес, в только нам известные колки и просеки. Выходить из дома старались пораньше, когда солнышко чуть поднималось над лесом. Не помню случая, чтобы возвращались в деревню с пустыми лукошками.