У Иртыша. Сборник рассказов в формате DOC

…Я хотел забежать на пять минут, а просидел у них два часа. Петрович ставил пластинку за пластинкой, Мария Николаевна угощала булочками. Затем они стали танцевать, под песню «У самовара я и моя Маша».

Смотрю, а самовар – то уже остыл, они принялись петь песни на два голоса, у них это хорошо получалось…

Приехал я сегодня с дачи. А тут телефон звонит. Взял трубку, а это – Петрович.

– Приходи, Викторович, вечерком на чай. Жену захвати. Будем пластинки Бернеса слушать…

13. СЕРДЦЕ

Работал в девяностые годы на ТЭЦ заместителем начальника цеха. Ежегодно приходилось сдавать экзамены по технике безопасности. И вот, сдавая очередной раз экзамен, я не смог «оживить» манекен. Его все звали Гошей.

– Вы неправильно делаете искусственное дыхание, – остановила мои действия инспектор.

– Что вы говорите! – возмутился я.– Шестой год работаю, а вы ко мне, как к новичку?

– Приходите еще раз, – уперлась инспектор. – Но имейте в виду, спрос будет строгим. Готовьтесь хорошенько!

Из – за этого мне еще и месячную премию урезали, в отпуск не отпустили. Ох, и зол я был на инспектора! Но деваться некуда: принялся вечерами перечитывать инструкции. Несколько раз приходил в кабинет техники безопасности и «истязал» того Гошу так, что у него все лампочки мигать начинали.

Экзамен все же я сдал, но обида на инспектора осталась…

Где – то через неделю после сдачи экзамена позвонил родителям в деревню – справиться о их здоровье. Мама трубку взяла, слышу, взволнованная, просит:

– Позвони, Леня, попозже. Только что отец зашел в дом – все лицо в крови…

Я забеспокоился. Позвонил снова через пять минут.

…Оказывается, отец корову за деревню с утра пасти повел. Нашел там хорошый лужок, решил к дереву ее привязать. Только нагнулся, а корова взяла да головой и крутнула. Рогом глаз отцу и выбила…

Пока отца довезли до райцентра, а потом и до города – врачи не смогли уже глаз спасти. В довершении всего, еще и сердечный приступ случился. Инфаркт.

…И вот полгода спустя, приехал он снова в город на обследование в диагностический центр. Мы с ним рано утром встали. Никак такси не можем поймать. Тут как раз автобус тормознул, заскочили в него.

Автобус переполнен, духотища, все места заняты. Я попросил молодую девушку место отцу уступить. Она же притворилась, будто спит. Стоявшая рядом пожилая женщина возмутилась:

– Надо же! Ухом, девица, не ведет…

Отец же махнул рукой, говорит:

– Ничего, постою…

Минут через десять вижу, что отцу трудно стоять. Обратился я снова к той девушке. А она сделала недовольное выражение лица и отвечает:

– Пенсионеров развелось – уму непостижимо! Дома не сидят, а только знают, что по городу кататься… Я, между прочим, тоже устала. Ничего, постоит ваш папаша!

Я попытался ей обьяснить, что человек приехал из деревни, что инвалид… А она мне в ответ:

– Вот на печи и лежал бы там вместе со своей бабкой…

И громко рассмеялась.

В автобусе началась перепалка. Смотрю, отец расстроился, стал задыхаться. Мы тут же вышли из автобуса на остановке, я положил его на скамейку, расстегнул ворот рубашки. Тут подошла пожилая женщина, стала хлопотать около отца.

– Вы, случаем, не врач? – спрашиваю ее.

– Работала до пенсии, – отвечает она. – У него нет пульса. Надо срочно вызывать скорую помощь.

Народ нас обступил со всех сторон, подбежали милиционеры. Попросил их, чтобы вызвали скорую помощь, а сам опустился перед отцом на колени, плачу, стал искусственное дыхание и массаж сердца делать.

– Я все правильно делаю? – спрашиваю врача.

– Молодой человек! Я удивляюсь, как вы профессионально все выполняете.

Смотрю, машина остановилась с медиками. Врачи подошли, но развели руками – поздно, умер, мол, мужчина… И уехали…

– Не останавливайтесь, молодой человек, ради бога, продолжайте! – кричит мне врач – пенсионерка, сама с милиционерами тормознула реанимобиль – машину кардиологической помощи. Подбежал к той машине с мольбой о помощи. Медики тут же отца – в фургон, приставили к его груди дефибриллятор. Тело от дефибриллятора содрогнулось. Они – еще раз, еще раз! Укол ему за уколом. И тут случилось чудо! Сердце у отца заработало!

Далее была реанимация в областной больнице, месячный реабилитационный период. Сколько народа лежит в больнице! Не выдерживает сердце человека современных нагрузок. Как – то сижу в палате и ругаю мужиков, что курят. Нельзя, мол, курить при больном сердце и все тут!

Поворачивается ко мне лицом сосед отца. Лицо бледное, глаза невеселые. Ему лет сорок пять, капитан милиции.

– Что толку, Викторович, что я в жизни не курил, не пил? – говорит мне тот капитан.

На второй день пришел я в палату, а мне говорят, что капитана ночью не стало, как ни боролись врачи за его жизнь…

Так что 5 мая 2000 года отец как бы заново на свет родился и прожил еще пять лет. А инспектору по технике безопасности я вручил букет цветов.

14. СЛУЧАЙ

Вокруг текла городская толпа. Везде очереди, не пробиться никуда.

– Скажите, где у вас тут… м-м-м… туалет? – спросил Василий прохожего. Интересующий его объект оказался за углом большого магазина, в полуподвальном помещении. Стальная дверь распахнута наружу – заходите.

Сидит за столиком лысый мужик лет сорока, глянцевый журнал читает. Судя по лицу – откровенно скучает. Стол завален рулонами туалетной бумаги. Что бросилось сразу в глаза, так это идеальная чистота. Кругом кафельная плитка, зеркала, рукомойники. Канарейка в клетке. В углу – пальма в кадке, рядом сидит парень – крепыш, видимо, охранник.

Василий от удивления даже присвистнул:

«Ешкин кот! Куда я попал? Туалет – то, поди, платный?»

Дело в том, что свой кошелек Василий в рюкзаке с продуктами в машине кума оставил. Тот мешок картошки сыну – студенту Косте повез в общежитие. Обещал через полчаса вернуться.

Василий пошарился в карманах для верности – пусто. Деваться некуда, подошел к столику и начал несмело:

– Товарищ! Тут такое дело случилось, полный абсурд. Кошелек с деньгами я оставил в машине кума, а у меня нужда приключилась. Прямо помираю – выручай, браток. Я ить мухой. Кум вернется, расчитаюсь…

Лысый глаза на Васю поднял, окинул его оценивающим взглядом и вежливо отвечает:

– С какой стати, уважаемый? Не положено! Туалет-то платный, – сам в журнал уставился, всем видом давая понять, что разговор закончен.