О женщинах

2

Рано утром Дмитрий Юрьевич проснулся от нестерпимой потребности иметь в постели женщину и подумал: «Кошмар! Надо уговорить Валентину».

За окнами едва рассвело. Студент и старик крепко спали на своих кроватях. Дима вышел на свежий прохладный воздух.

После завтрака и всех процедур, в одиннадцатом часу Дима и Валентина катались на плоскодонке по озеру, потом подплыли к берегу, вытащили лодку на полкорпуса на песок, поднялись на поляну и, расстелив одеяла, расположились загорать.

Солнце поднималось к зениту и припекало. Становилось жарко.

Валентина лежала на боку, подперев голову рукой, и смотрела на его спортивную фигуру. Мужчина подставил спину солнцу, лежал щекой на руках и смотрел в лицо женщины. Они лениво переговаривались, наслаждаясь отдыхом. Иногда ему казалось, что Валентина усмехается. Начальник лаборатории ощущал, что им и так вдвоём хорошо, и не решался ни на какие эротические поступки. Несколько раз купались, обсыхали и к обеду вернулись в санаторий.

После ужина вечером гуляли по тропинке вдоль берега. Красное большое солнце по-летнему находилось высоко над дальним зелёным лесом и окрашивало в ласковые, тёплые цвета окрестность.

Дима и Валентина дошли до того места, где вчерашним вечером сидели на дощечке у берега. Присели. Разговаривали. Любовались озером. Отдыхающий смотрел искоса на женщину и думал: «Сумею ли я прижать её к себе? Не отбросит ли она меня, словно котёнка». Дмитрий Юрьевич нерешительно обнял её за талию и тихонько потянул к себе. Неожиданно она невесомо нежно положила крупную руку на его спину, наклонилась и легонько поцеловала. В сумерках её глаза насмешливо блестели. Дима осмелел, позволил себе чувственные вольности. Иногда целовались взасос. На большее не решились в тот долгий тёплый вечер.

Вернулись за полночь в санаторий, освещённый уличными фонарями. Разошлись у фонтана, направились к своим корпусам. Он осторожно вошёл в палату. Пенсионер, похрапывая, спал. Студент Лёша при свете настольной лампы читал книгу. Увидев вошедшего Диму, бросил на него взгляд, ехидно спросил:

– Ну как? Сегодня уж, наверное, овладел своей кобылой?

В ответ Дмитрий Юрьевич свирепым взглядом ошпарил студента. Тот смутился.

Весь следующий день Дмитрий Юрьевич, сгорая от желания, тщательно готовился к предстоящему вечеру: купил две бутылки крепкого хорошего вина, две бутылки лимонада, апельсины, коробку шоколадных конфет. Покупки вместе с одеялом и двумя стаканами уложил в сумку. В сладострастном ожидании у него тянулось время, словно он босиком прыгал на раскалённой сковороде. После ужина Валентина ждала его у лодочной станции. Увидав сумку в руке Димы, разгадала его нехитрый план, смутилась и всё же вежливо сказала:

– Мне с вами, Дима, и так хорошо. Всё остальное на сегодня – лишнее. Не следует торопить совершаться событиям. Всему своё время.

Долго шли по берегу озера. Сумка в руке Дмитрия Юрьевича раздражала его. Выбрали уединённое место метрах в тридцати от берега. Под ольхой мужчина расстелил одеяло, выставил на нём бутылки, разложил закуску. Валентина презрительно смотрела на его примитивные приготовления. Её взгляд сделался суровым, осуждающим. Он под её взглядом почувствовал себя школьником, на которого сердито смотрит учитель.

Присели на одеяло. Дима, весёлой болтовнёй прикрывая неловкость, раскупорил бутылку вина, разлил по стаканам. Протянул Валентине:

– Пей!

– Дима! Я же тебе говорила, что умею жить. Я никогда не скрашиваю действительность вином. Я никогда не пила и не буду пить спиртное… – ответила женщина.

Он выпил один и закусил конфетой. Валентина сидела на краю одеяла, поджав к груди коленки, обхватив их руками, и смотрела вдаль, на противоположный живописный берег озера, стараясь запомнить музыкальное, переливчатое, волшебное сочетание оттенков вида, окрашенного низкими лучами солнца.

Мужчина налил себе второй раз и протянул Валентине её стакан. Она рассердилась и жёстко напомнила, чтобы он впредь не предлагал ей спиртное. Дима выпил второй раз, третий раз, и ещё, ещё, ещё. Допил полностью и вторую бутылку, потерял самообладание, подсел к Валентине, обнимал её, ласкал, повалил на одеяло. Она не сопротивлялась. Но когда начал торопливо раздевать, женщина крикнула: «Не надо!» – и заплакала. Громадное тело содрогалось, груди под спортивной рубашкой тряслись. Ему стало противно, он в бешенстве вскочил на ноги, крикнул: «Лошадь! Ну и оставайся одна!» – и торопливо, покачиваясь от опьянения, поспешил в санаторий.

Влажный и прохладный воздух отрезвил его, у него заработало сознание, и он ужаснулся: «Что я наделал?! Оставил женщину ночью одну около леса, вдали от жилья! И какой же я негодяй! В любой ситуации я обязан вести себя по-мужски! А что, если она, оскорблённая, задумает покончить с собой. Да, она хорошо плавает. Однако озеро большое. Доплывёт до середины и потонет». Дмитрий резко повернулся, упал, поднялся и поспешил к Валентине. Та сидела на одеяле, вытянув ноги, теребила травинку и плакала. Он смотрел на неё. В его зрительной памяти возникла первая жена Галя, когда стояла на мокром тротуаре возле здания суда и плакала. Потом вспомнилась нынешняя жена с сыном и дочкой. «Да я, видимо, нехороший человек, если женщины от меня плачут», – подумал Дима. Впервые его сердце дрогнуло от сострадания к плачущей женщине. Начальник лаборатории положил ладонь на её плечо, ласково начал успокаивать:

– Не плачь, пожалуйста. Я, видимо, опьянел и одурел, что так нехорошо поступил с тобой. Извини и прости меня.

– Почему вы напились? Вы оскорбили меня и унизили себя. Вы мне так понравились, что я даже полюбила вас. Мне было так хорошо даже молча находиться рядом с вами. Скромный, вежливый. Я считала вас порядочным мужчиной. Вы развеяли мои мечты встретить идеального человека. Если Вы – добрый семьянин и интеллектуальный работник – повели себя с женщиной очень грубо, то что, скажите мне на милость, я должна думать о других мужчинах?! Я поняла, что нет человека, которого можно любить. Я теперь никогда не выйду замуж.

Кошки скребли на его душе. Он ничего не ответил, прижал её голову к себе, ласкал. Сердце его разрывалось от боли.

На небе появился серебристый месяц, осветил бледным светом местность.

Дмитрий уговорил её подняться, торопливо покидал в сумку пустые бутылки, весь мусор и затолкал сверху одеяло. Хотел двинуться в путь, но Валентина стояла как вкопанная и продолжала тихонько плакать. Тогда он взял её за безвольную мягкую ладонь и повёл, словно ребёнка. Мужчина шёл впереди по освещённой месяцем тропинке, а она, такая громадная, с нежной душой, шла послушно за ним. Успокоилась, пожала его руку. Он обрадовался: значит, простила его и стала сама собой – смелой, сильной и решительной.

В ярко освещённом санатории они разошлись по своим корпусам.

Утром Дмитрий Юрьевич, студент Лёша и пенсионер шли на завтрак по асфальтированной дорожке между газонами. Вдали, у ворот в санаторий, Дима увидел двух старушек, продающих цветы, сказал друзьям: «Вы топайте, а я через минуту приду», – и поспешил к воротам, купил большой пышный букет, прибежал в столовую, с цветами торжественно прошествовал между столами к своему месту. Валентина в белой кофточке с короткими рукавами находилась на своём месте и встретила его с покровительственной улыбкой. Дима галантно преподнёс ей букет. За столами вначале робко, а потом бурно раздались аплодисменты в знак одобрения его поступка. В санатории все уважали Валентину. Она приняла цветы. Мужчина вздохнул облегчённо.

3

На следующий день Дмитрий Юрьевич уехал домой, вышел на работу, включился в руководство завершения проекта. Успели досрочно выполнить заказ. Результаты работы высоко оценил заказчик и с большими премиальными заплатил. Начальник лаборатории, посовещавшись с женой, приобрёл японский автомобиль и одежду для всех членов семьи. Вся семья была счастлива.

Но недолго длилась его радость. Утром Дима вывел из гаража свою белую японскую красавицу и хотел поехать на работу, но вспомнил, что забыл дома документы, с которыми работал ночью. Подъехал к подъезду, в котором жил, сбегал на третий этаж, вернулся с папкой и начал открывать дверцу автомобиля. Неожиданно к его автомобилю вплотную бесцеремонно подскочила мрачного чёрного цвета «Волга» и резко затормозила. Через лобовое стекло подъехавшей машины Дима увидел, что в ней за рулём сидит очень крупный мужчина во всём чёрном: чёрная фуражка, чёрная курточка на широких плечах, чёрные очки и перчатки. Тот человек, видимо, был очень высокого роста, так как смотрел, пригнувшись к рулю, и зловеще улыбался.

В голове Дмитрия Юрьевича закружились тревожные мысли: теперь он богатый, имеет очень дорогой автомобиль и, надо полагать, что бандиты планируют как бы отобрать у него автомобиль и вообще ограбить. Может быть, похитить детей и потребовать за них выкуп. Водитель в подъехавшей машине, по-прежнему пригнувшись к рулевому колесу, нагло глядел через тёмные очки на Диму. Затем громила похабно захохотал, обнажив два ряда белых зубов, завёл двигатель «Волги», поддал немного назад и, объехав машину Дмитрия, помчался по улице. Руководитель лаборатории сел в свой белый автомобиль и несколько секунд был неподвижен, чтобы преодолеть страх. Завёл двигатель, приехал на работу, занял своё место и сообщил жене по телефону, чтобы она не выпускала детей на улицу без присмотра, так как за их семьёй с какой-то целью наблюдают бандиты.

В четыре часа Дмитрий Юрьевич обсуждал с коллегами новую тему для следующей работы. Затрещал телефон. Начальник, не глядя, схватил трубку. В трубке послышался напевный женский голос:

– Здравствуйте, Дима. Это я, Валентина. Сегодня через пару часов, то есть в шесть, я жду вас у Верхнего моста. Приезжайте! Вашу машину поставим на платную стоянку. Поговорим.

От её голоса у него кровь застучала в висках, тепло разлилось в груди. Он не успел ответить. В трубке послышались частые гудки – отбой связи.

Август. Шесть тёплого вечера. Асфальт, накалённый за день солнцем, излучал тепло. На дороге – сплошной шумный поток автомобилей. Дмитрий Юрьевич поставил машину на платную стоянку у Верхнего моста, вышел из ограды и огляделся: где же Валентина? Она сидела на лавочке на набережной реки и призывно махала рукой. Дождался зелёного сигнала светофора для перехода через дорогу и подошёл к ней, присел рядом. Их руки сплелись в горячих пожатиях, их счастливые глаза ласкали друг друга. Она сказала, что у неё есть машина и могут поехать к ней в гости. Подвела его к чёрной «Волге», усадила на место пассажира, а сама села за руль, взяла с заднего сиденья чёрную курточку, чёрную фуражку, чёрные перчатки и надела на себя. Нацепила очки и повернулась к нему лицом. Дмитрий от её маскарадного костюма оторопел: узнал в ней того человека, которого утром испугался в подъехавшей чёрной «Волге». Женщина засмеялась, одной рукой обняла его, нежно поцеловала и ласково сказала:

– Я утром поставила свою машину-старушку за твоей машиной-молодкой. Я увидела на твоём лице испуг и квадратные глаза. Не сразу сообразила, что ты испугался меня во всём чёрном. Но когда догадалась – хохотала от души.

Дима откровенно признался, что испугался не столько за себя, сколько за своих детей. Она пояснила: пришлось принять облик мужчины, чтобы на него не пало подозрение о связи с женщиной.

Влюблённые минут пять потешались по этому случаю.

Через полчаса подъехали к двухэтажному дому в тихом переулке. Валентина привела его в однокомнатную просторную квартиру. У стены стояла постеленная широкая кровать…

Три раза Валентина привозила его в эту квартиру. На третий раз, одеваясь, он вспомнил и удивлённо спросил:

– Валентина! Ты на берегу озера много раз говорила, что любишь писать картины и что стены у тебя в квартире увешаны твоими писаниями. Но я не вижу ни одного полотна!

Она закрыла своё лицо руками и спустя пару секунд ответила:

– Я делала ремонт, отвезла все работы на некоторое время к своей подруге. Скоро я тебе одно небольшое полотно подарю.

К восьми вечера она на «Волге» отвезла его к Верхнему мосту. Влюблённые долго прощались. Валентина была грустна и еле-еле сдерживала слёзы. Дмитрий подумал: «Кто их, женщин, поймёт?»

Больше Валентина не звонила ему. Он долго ждал, когда она позовёт его на свидание. Ему хотелось услышать её голос. Не дождался приглашения и вечером подъехал на машине к двухэтажному дому – месту их сладострастных встреч. Поднялся на лестничную площадку второго этажа, подошёл к знакомой двери, обитой красным дерматином, и позвонил. Вышла седенькая, опрятная, небольшого роста старушка:

– Вам кого?

– Валентина дома?

– Ах, вот вы какой! Заходите!

Мужчина вошёл в тускло освещённый коридорчик. Старуха, глядя снизу вверх в его лицо, таинственно заговорила:

– Валентина здесь не живёт. Она вообще проживает в другом городе и уехала к себе, не оставив своего адреса. Она за плату у меня снимала эту квартиру. Где-то взяла на время автомобиль и не хуже Штирлица разведала всё о вас, о вашей семье и работе. Валентина благодарит вас за счастливые минуты, которые вы ей подарили. Оставила для вас картину, нарисованную здесь, – старушка ушла в комнату и вернулась с плоским пакетом в руках. Отдала его мужчине.