Сказка №36. Ты как сюда попала?

– Ну-ну, – привстал старик и начал гладить рукой девочку по голове, – что ты расстроилась так?

– А потом меня увидели солдаты, наряженные как на маскараде, иностранные наёмники, – всхлипывая говорила она, – во двор забежали.

– А дальше?

– Я так сильно напугалась, – она опустила голову и начала потихоньку всхлипывать, потом и вовсе замолчала, а когда подняла голову, на её детских щеках виднелись широкие дорожки слёз. – Один из солдат схватил меня за шею.

– А это точно были солдаты? – с интересом спрашивал старик?

– Они были одеты как бездомные попрошайки, только во всём новом, цветном и ярком. Каждый в своё.

– Значит это были наёмники короля, – уточнил старик для себя, но произнёс это вслух.

– От них так воняло и они были пьяные.

– Да, кстати, – старик повернулся и посмотрел в дальний конец дома, где возле печи стоял едва видимый в темноте стул с вещами, – твоё платье, наверно, уже высохло.

– Спасибо дедушка, – и девочка поправила широкую простыню в которую была закутана.

Она уже вполне согрелась и чуть распахнула в стороны полы широкого полотнища.

Девочка уже совсем почти перестала плакать и продолжила:

– Так вот эти солдаты, а особенно один из них, так сильно схватил меня, что потемнело в глазах. Вот, – с обидой говорила девочка и показала на большой, чёрный синяк на своей тонкой шее.

– А что было дальше?

– Всё просто, – она снова заболтала ногами под столом, – у нас речка течёт рядом с домом, они меня туда и отвели.

– Какие сволочи.

– Ага, – вторила старику девочка, – бросили в воду и кричали, что я ведьмино отродье и что меня надо наказать, что я кровью плююсь и такие как я испортили урожай и коровки кругом умирают – тоже я. Хотя наша живая коровка, ещё и с молоком!

Голос её уже не был таким детским, старик в миг увидел повзрослевшие глаза, но это не напугало его, он понял, какое влияние на неё оказал этот случай.

– А родители? – снова уточнял старик детали.

– Были в поле, – и она потянулась за кружкой.

Старик накрыл кружку ладонью и не дал девочке подвинуть её ближе к себе.

– Ты хочешь пить? – спросил он ласково, чтобы не обидеть девочку своим поступком.

– Да, – робко ответила она и собиралась было убрать руку от кружки, но старик взглядом показал, что намерения его иные и это явно не запрет.

Старик посмотрел ей в глаза и задал вопрос:

– Что ты хочешь выпить?

– Мне всегда нравился мамин квас… – она замялась, – но у вас явно такого нет. Мне хоть бы воды…

Старик поднял руку и улыбнувшись, подмигнул девочке одним глазом.

– Пей.

Девочка притянула кружку к себе, осторожно, предварительно наклонив, посмотрела в неё и понюхала содержимое большой, деревянной кружки, похожей на бочку с ручкой, только в миниатюре.

Сделав несколько глотков, набрав грудью воздух, принялась пить содержимое до дна.

Закончив, она вытерла губы рукавом и довольным голосом произнесла:

– Точь-в-точь как у мамы.

– Ещё бы.

– А как вы угадали, что я люблю квас? – девочка снова улыбнулась.

– Ты сама мне сказала, только что.

– Ну ладно, – дорожки от слёз окончательно высохли.

Так они сидели и смотрели друг на друга, пока девочка, пару раз хлопнув своими большими ресницами, не спросила:

– А есть ещё?

– Конечно, – старик откинулся на стуле. – Пей! – бодрым голосом проговорил он.

Девочка снова потянулась к кружке. Она оказалась полна душистым квасом. Девочка выпила и эту кружку.

Когда третий раз она спросила про напиток после того, как поставила только что выпитую кружку, старик снова подмигнул ей, и она чуть ли не смеясь, потянулась и начала.

– А говорите, что фокусы делать не умеете, – заметила девочка.

– А это не фокус, – развёл руками старик, – и даже не чудо. Теперь это обыденность.

Поблагодарив старика, она продолжила свой небольшой, но трагический рассказ:

– Они ругались словами страшными, – грусть в голосе исчезла, напротив, появился некий азарт в её словах, – за которые взрослые всегда ругались на нас. А потом много непонятных слов ещё говорили.

– А сами произносят, – снова вторил ей старик и даже возмутился, – ай-яй.

– Да! – выпалила девочка. – А потом сильно, один из них, самый пьяный, подвёл к речке и опустил мою голову воду…

Тут она сделала небольшую паузу подбирая слова, а потом затарахтела с большой скоростью:

– Много раз меня в речку и из неё, я даже воздуха не успевала набрать. Двое остальных стояли и смеялись, громко-громко. Надеюсь, их родители никогда не узнают, какие нехорошие слова они говорили. Они бы точно устроили им взбучку, да такую, будь здоров! А этот, который у них главный самый, даже ударил своего друга, чтобы он не мешал. Я вначале даже подумала, что он успокоится, лица его не видела, а он громче и громче кричал, во всём меня обвиняя. А что я могла ему сделать, если он даже не слышал меня, потому что у меня полный рот воды был. А потом раз и опустил меня вниз, я даже камни на дне увидела, солнышко высоко, светло даже на дне. Он же больше меня, ему-то ничего не будет. А потом один раз взял, окунул и всё. Между прочим, там ни одной рыбки я не заметила, хоть и светло было, но ни капельки не было мне интересно, что там на дне происходит. Вот воздуха не набрала я, а вода мутной начала становиться и плохо видно и будто туча солнце закрыла и потемнело и этот, самый главный их, замолчал. А потом, – девочка стала говорить медленнее, – наверно они меня в лес и отнесли, чтобы я дом свой потом не нашла. Я проснулась на поляне. А платье высохло уже?

– Я сейчас посмотрю пойду, – ответил старик и, привстав, медленно побрёл в дальний угол, откуда послышалось его, – высохло.