Комикс про то, чего не было… Часть первая

– Что значит – «по моей милости»?, – сделал круглые глаза римлянин. – Я что ли тебя сюда спровадил?

– А кто?!, – заорал Иосиф уже во всю глотку.

– Да я тебя впервые вижу, —с тревогой глядя на внезапно покрасневшего раввина, отмахнулся от него гость.

– Ну разумеется!, —Иосифа уже откровенно несло и он это чувствовал, только вот поделать с собой нечего не мог. —Ты ж только с царями общаешься! Где тебе мелочь вроде меня замечать!

– Ну почему только с царями?, —переключившись на «непринужденно доверительный» тон, попытался утихомирить бурю гость. —Случается, что и с нормальными людьми. Но чаще, конечно, с дерьмом собачьим, – все-таки огрызнулся и добавил, странно ухмыльнувшись: – Сейчас вот, к примеру, с тобой разговариваю.

– Это ты тогда все изгадил, —не унимался теряющий над собой контроль раввин, в мозгу которого по меньшей мере четыре зверя, громко меж собой споря, принялись выяснять, за кого именно держит римлянин Иосифа, за нормального человека или за дерьмо собачье.

– Эх ничего себе!, —гость сделал вид, будто опешил. —А по-другому сказать никак нельзя было?

– Именно ты!, —продолжал бросать ветки в огонь Иосиф, в уши которого опять стала наливаться горячая вода.

– Интересный у нас разговор пошел. «Все изгадил»… Ты бы подбирал выражения! Не на базаре все-таки… Кстати, меня тогда в Ершалаиме не было. Ну, в тот день, когда вы там всю эту ерунду замутили. Если помнишь, я приехал только во второй день.

– Вот именно! Во второй день. Тогда-то вся эта мерзость и случилась!

– Господи, да что там у вас стряслось? – Явился весь такой вежливый… Духами еще от него пахло!

– Вот только хамить не надо. Это нам совершенно ни к чему. Да и не идет тебе. Еще Михаэль услышит, – у римлянина неплохо получалось заговаривать зубы и менять темы. – Я тут успел с ним познакомиться. Хороший у тебя мальчишка. Шустрый такой. И, главное, смышленый: сразу меня в оборот взял. За шекель мою тележку напрокат взял! Поди уж всю свою банду в ней прокатил… Смотри-ка, а ты опять зеленеть стал. Лучше бы посидел спокойно и без крика объяснил, что я тогда вам плохого сделал. Такого, на что вы сами ни за что не решились бы. И к чему мне вас за рога пришлось вести. Вы же все такие хорошие, как посмотришь. Один лучше другого.

– Какую еще тележку?… Это ты тогда все сломал!, – отозвался Иосиф. – Об колено сломал. То, чего не строил и на что тебе наплевать! Вы же, римляне, всех нас презираете… Нет больше синедриона.

– То есть как нет? —Похоже, гость действительно удивился. Впервые за вечер. —Позавчера я их всех у Каифы видел. Живы и здоровы…

– А так! Теперь в Ершалаиме есть только Каифа. И стадо послушных баранов при нем. – Иосиф помрачнел и, с ненавистью взглянув на по-прежнему улыбающегося гостя, процедил сквозь зубы: – Твоя работа. Точно. Поздравляю. Рим теперь может спать спокойно.

– А-а-а, все понятно. Так это ты тогда выступил против.

– Да я!

– Ну и зря. Чего добился? И потом, с чего ты взял, что я презираю твой народ? Любить мне вас, и правда, не за что, но чтобы презирать… Это ты перегнул. Друг мой, у нас подобное называется манией величия.

– Что значит зря?!

У Иосифа проявился странный симптом: в его голове задерживалась только часть из того, что говорил ему римлянин. Остальное он пропускал мимо ушей, то есть попросту не слышал. —

– По-твоему единственным отличительным признаком Мессии является его бессмертие? То, что его нельзя убить? Ты действительно считаешь, что только так его можно узнать?!

– А чего ты на меня орешь? Эту формулу, вообще-то говоря, не я придумал. Ты уж извини, но этот бред – вашего изобретения. Я бы до такого не додумался. Это ведь все одно, что сказать: «ОН НИКОГДА НЕ ПРИДЕТ!». И кого же вы тогда, позволь спросить, так яростно ожидаете? Вокруг чего такой сыр-бор подняли?

– Теперь я точно знаю, кто придумал эту проклятую Игру, – глухим голосом произнес раввин. Ему показалось, что Тень, которой он так сильно испугался, никуда не ушла, а по-прежнему прячется у него за спиной. Он опять стал терять сознание и вряд ли расслышал последние слова гостя. На его лице появилось такое выражение, словно он съел хины или наступил на скорпиона.

– Загадками заговорил… Какую еще игру?, —вскинулся римлянин, весьма правдоподобно изображая недоумение.

– Да хватит уже! Не понимает он!, – опять взорвался раввин.

Недавнее чудесное выздоровление и по большей части то обстоятельство, что римлянин до сих пор его не зарезал, придало Иосифу смелости и сил обличать. Правда, от волнения его голос опять начал дрожать. Но уж больно хотелось прогнать этот убивающий его страх. Тень действительно была рядом…

– Эту мерзкую забаву для ваших доблестных солдат! Ну, когда прокуратор клянется своей женой и детьми… Скажи честно, – ты придумал? Или Каифа? А может быть Ирод?

– При чем здесь Ирод?… Ты меня удивляешь, —медленно протянул незнакомец, соображая, как избежать неприятного разговора. — – У Ирода на это мозгов не хватило бы…

– Неужели прокуратор?

– А он-то здесь при чем? Валерий Грат, – секунду помедлив, ответил римлянин, – хороший солдат, но политик из него никакой.

– Значит все-таки Каифа? Вот негодяй!, – Иосиф уже задыхался от гнева.

– Какой ты нервный в самом деле… —с неохотой начал римлянин, понимая, что выкрутиться, отмолчавшись, не удастся. —С тобой, знаешь, трудно разговаривать. Все время дергаешься, психуешь. Каифа лишь деликатно обозначил вашу проблему, – гость слегка присел на слове «вашу». —Ну, ту самую…

– А ты, значит, нашел ее решение, – пригвоздил его раввин.

– Не знаю, поймешь ты меня или нет, —внимательно разглядывая свои ногти, проговорил римлянин, —но мне и одного избиения ваших младенцев хватило. Того, что Ирод устроил четырнадцать лет назад…

Он немного помолчал, как-то странно посмотрел на Иосифа и вдруг залепил:

– В отличии, возможно, от тебя!

Гостю совсем не требовалось подсматривать за онемевшим от чудовищно несправедливого обвинения, брошенного в лицо раввину, чтобы понять, какие эмоции вскипели у того в душе. Принимая во внимание то обстоятельство, что из-за болезненного состояния Иосифа длинного разговора у них могло не получиться, римлянин решил поменять тактику и пошел на обострение. Выдержав паузу, за время которой его собеседник добрал требуемый градус озверения, он тихим голосом, словно говорил с самим собой, к предыдущей гадости добавил еще одну:

– Понимаю, крови тебе хотелось бы побольше…

– Да ты!, —не вскричал, а как-то поперхнулся Иосиф. И перед глазами поплыли отвратительные желтые круги.

– Я сказал «возможно», – быстро откатил назад грамотный психолог.

– Ты!…

– А чего ты так взвился? Я что-то не то сказал?, – дав проглотить наживку и не снимая с крючка, продолжил он игру со своей жертвой.

– Сволочь!

– Ну ладно, не тебе. Доволен? Говорю же, не тебе!, – в довольно странной форме извинился римлянин, ни мало, впрочем, не сожалея о сказанном. —Ты, как мне известно, при виде крови в обморок падаешь. Но ведь есть такие, которые не теряют сознания, а верят они, заметь, в то же самое, во что веришь и ты. И вдобавок еще проповедуют. То есть заставляют во все это верить других. А во что, собственно? Вот ты – рабби. А что это слово значит?

– Учитель…

– И чему же ты учишь свою паству?

– Ну… Много чему.

– А я тебе скажу, чему. Ты ведь не учишь их, как можно вашего Бога увидеть. Что, неправда? То есть ты не рассказываешь им, как можно научиться по-настоящему верить. Что, оказывается, Его еще можно и любить, а не только бояться и ползать перед Ним как…