Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота

– Это тебе написали? А ты брось бумажку, расскажи своими словами.

И начал задавать вопросы. Парень преобразился. Успокоился, стал отвечать логично и внятно. Даже покритиковал кого следует. Зал, живо переживший эту сцену, грохнул такими аплодисментами, что вздрогнули стены… Я смогла рассмотреть Хрущева: невысокий, кругленький, с пушком на голове, глаза смотрят весело, хитро. Так и хотелось погладить его по пушистой голове. Вот такое, может быть, странное ощущение тогда было».

За шесть лет распахали больше сорока миллионов целинных и залежных земель. Они давали больше сорока процентов зерна. В декабре 1958 года Хрущев с гордостью говорил на пленуме ЦК:

– Такого количества хлеба наша страна никогда за свою историю не имела.

На целину по списку со всей страны отправляли партийных работников. Поехал и Валерий Иннокентьевич Харазов, секретарь Сталинского райкома партии в Москве.

– Несколько московских секретарей под разными предлогами отказались, – рассказывал мне Харазов, – их сняли с работы, Хрущев устроил выволочку первому секретарю горкома. Тогда взяли список секретарей райкомов и отобрали тех, кто не откажется. Мне по здоровью противопоказан жаркий климат, но пришлось. В Алма-Ате первые два месяца мы вникали в дела республики. Каждый вечер к нам приезжал Пономаренко и рассказывал о делах в республике. Через два месяца он объявил о назначениях. Меня утвердили секретарем алма-атинского горкома.

Только после этого Харазова вызвал второй секретарь ЦК Компартии Казахстана Леонид Ильич Брежнев, объяснил:

– Зайди, надо на тебя посмотреть. А то как же это? Новый секретарь горкома, а я его не знаю.

О работе, о делах не сказал ни слова. Вся встреча заняла три минуты.

– Мы Брежнева называли «Коломбина на проволоке», – вспоминал Харазов, – потому что он всем хотел нравиться. Ну, и это у него получалось, он располагал к себе людей.

Когда Пономаренко отправили послом в Польшу и хозяином республики стал Леонид Ильич, закончилась и работа Валерия Харазова в столице Казахстана.

К нему с ультиматумом явились секретари всех трех городских районов Алма-Аты. Они жаловались на постоянную нехватку товаров и потребовали снять с должности начальника городского управления торговли Турсуна Байбусынова.

Харазов его пригласил и очень вежливо предложил:

– Я вижу, у вас на этой должности не получается. Давайте мы подберем вам другую работу.

Байбусынов удивленно посмотрел на Харазова:

– А я думал, вы меня позвали, чтобы отметить мои успехи и пригласить на более высокую работу.

Валерий Иннокентьевич изумился, но вида не подал:

– Так у вас и здесь не получается. О каком же повышении может идти речь? Давайте мы найдем вам другое место. Может, там вам будет легче.

Байбусынов снисходительно посмотрел на секретаря горкома и философски заметил:

– Вы, русские, вода, а мы, казахи, камни. Вы, как вода, исчезнете, а мы останемся. Вы, например, точно скоро исчезнете. А обо мне вы еще услышите.

Встал и ушел.

Минут через двадцать по местной спецсвязи Харазову позвонил недовольный Брежнев:

– Ты там что, собрался Байбусынова убирать?

Харазов был потрясен скоростью, с которой начальник городского управления торговли добрался до первого секретаря ЦК республики. Ответил, как считал правильным:

– Леонид Ильич, он не справляется с работой. У меня была делегация секретарей райкомов. Они требуют убрать его. Этот вопрос нужно решать.

– Ты его не трогай, – отрезал Брежнев.

Хазаров стоял на своем:

– Его нельзя оставлять на этой должности.

– Хорошо, – нетерпеливо сказал Леонид Ильич, – я сейчас уезжаю по северным областям. Вернусь – договорим.

Через две недели Брежнев вернулся в Алма-Ату, но Харазова не пригласил. Прошло три дня, Харазов позвонил сам, потому что считал вопрос принципиальным.

– Леонид Ильич, мы не решили вопрос о Байбусынове.

– Как это не решили? – искренне удивился Брежнев. – Я же тебе сказал: не трогать.

– Леонид Ильич, но интересы дела требуют смены руководства городского управления торговли, – возразил Хазаров.

– Я сказал: не трогать! Все, вопрос закрыт, – ответил Брежнев и повесил трубку.

Предсказания Байбусынова продолжали сбываться. Сам он остался на месте. Зато из Алма-Аты убрали непонятливого Валерия Харазова. Его пригласил Брежнев. Очень мягко и доброжелательно сказал:

– Ты хорошо поработал в горкоме. Спасибо.

И без объяснения причин добавил:

– Есть предложение направить тебя секретарем обкома в Гурьев.

Харазов пожал плечами:

– Ну что же, я человек дисциплинированный.

– Вот и хорошо.

Из ЦК Харазов поехал домой, достал том энциклопедии и прочитал, что средняя температура в Гурьеве – плюс одиннадцать тепла. То есть там дико жарко. Сразу позвонил Брежневу.

– Леонид Ильич, в Гурьеве тяжелый, жаркий климат, – объяснил Харазов. – Если есть необходимость перевести меня из Алма-Аты, нельзя ли выбрать одну из северных областей Казахстана?

Брежнев был недоволен:

– Я уже согласовал твое назначение с Москвой. Что же, нам опять входить в ЦК с этим вопросом? Ничего, ты выдержишь.

Появлению в Гурьеве нового секретаря не обрадовались. Шесть голосов было против на областной партконференции: зачем нам варяг? Жара в Гурьеве стояла такая, что на улицу выйти страшно. Даже маленькая дочка страдала. Покупать мясо на рынке страшновато: пока донесешь, уже протухло. Жена как-то купила, стала варить, пахнет ужасно, оказалось: верблюжатина, есть ее невозможно. Питались овощами и фруктами.

Когда Брежнева забрали в Москву, Харазову позвонил Иван Дмитриевич Яковлев, который стал первым секретарем ЦК Компартии Казахстана:

– Можешь завтра прилететь в Алма-Ату?

– Раз надо…

А лететь надо было часов четырнадцать с большим количеством посадок, через всю республику. Яковлев объяснил: