Степан Бандера и судьба Украины

– Товарищ Серов, я должен вам заявить, что работой НКВД и особым отделом я недоволен!

Уверенный в себе посланец Москвы стал возражать. Хрущев возмутился:

– Ишь ты, гусь какой! Знаем мы, как ваши работники стараются подмять партийное руководство под себя!

Во Львове к Серову присоединился командированный из Москвы первый заместитель союзного наркома внутренних дел Всеволод Николаевич Меркулов. Он тоже столкнулся с Хрущевым, который возмущался:

– Чекисты зазнались! Надев форму, считают, что они уже не подчиняются партии. Таких чекистов нужно одергивать.

Меркулов давно уже привык к почтительно-опасливому отношению решительно всех, в том числе и партийных секретарей. Жаловался Берии на Хрущева:

«О нормальном контакте в дальнейшем между нами не может быть и речи. Я старался держать себя максимально выдержанно и не отвечал на грубости грубостями только потому, что не хотел взять на себя инициативу полного разрыва».

Промахнулся Меркулов. Со временем его расстреляют вместе с Лаврентием Павловичем. А Серова, который сумел поладить с Никитой Сергеевичем, не тронут.

Тогда Меркулов сам руководил выявлением и изоляцией «враждебных элементов».

10 сентября его срочно вызвал Берия:

«Выезжайте в Москву. Возьмите с собой подробные данные о работе оперативных групп, в частности материалы агентурной и следственной работы, а также другие материалы о положении в Западной Украине».

После доклада Меркулов вернулся во Львов с новыми инструкциями: в сжатые сроки изъять врагов и помочь проведению коллективизации и раскулачивания.

Ненависть украинцев к полякам была настолько сильной, что вступление Красной армии на территорию Западной Украины осенью тридцать девятого года прошло спокойно (см. «Отечественная история», № 1/2003).

Красноармейцев встречали цветами как освободителей от польского гнета. Поначалу социальная политика советской власти даже нравилась. Но как только началась ускоренная советизация, настроения изменились.

4 ноября заместитель наркома внутренних дел Украины старший майор государственной безопасности Николай Дмитриевич Горлинский информировал ЦК, что первый эшелон с безработными с Западной Украины доставлен в Сталино (ныне Донецк) для работы на угольных шахтах.

Горлинский бодро докладывал: «Настроение среди прибывших хорошее. В своих выступлениях они подчеркивали благодарность коммунистической партии и Советскому правительству за освобождение от кабалы и угнетения польской шляхтой и за предоставление им человеческих условий жизни и труда».

Звучит как издевка. Из тысячи ста человек горняков было всего пятеро. Остальные, как сказано в записке замнаркома, «служащие и люди так называемых свободных профессий: скульпторы, адвокаты, художники, литераторы, врачи». Что они могли делать на угольной шахте? Безработными-то они стали после прихода Красной армии…

Крестьян оттолкнула насильственная коллективизация. Начались репрессии, массовые высылки мнимых «кулаков». Советская политика стремительно превращала западных украинцев во врагов Москвы.

Известный кинорежиссер и драматург Александр Петрович Довженко в июле сорокового года поехал на Буковину, куда только что вступили советские войска. Делился впечатлениями:

– Народу там, в Буковине, жилось значительно лучше, чем у нас. Когда у нас едешь поездом, то нигде не встретишь радостных лиц, нарядного убранства. Всюду убогость, бедность, придавленность. А там все красочно, весело, приятно.

В его словах звучала горечь:

– Но наши ведут себя плохо. На Западной Украине нас встречали в прошлом году изумительно, а теперь мы довели до того, что там ширится повстанческое движение. Теперь то же самое повторяют в Буковине. Хватают без разбору людей правых и виноватых. Мы туда несем нашу грубость, неделикатность, некультурность. Они удивленно видят, как при нас все разрушается, как все жадно расхватывают вещи.

Слова кинорежиссера старательно фиксировали окружавшие его осведомители. Докладывали своему начальству: «Довженко считает, что Сталин не получает должной информации, что до него многое не доходит. В частности Сталину не рассказывают о всех фактах насилий, грабежа, издевательств, которые допускали наши работники на Западной Украине».

Когда Западную Украину присоединяли, там находился переводчик Молотова молодой тогда дипломат Валентин Михайлович Бережков:

«Началось раскулачивание, насильственная коллективизация, ликвидация частных предприятий и кустарных мастерских… Офицеры и работники различных советских ведомств, нахлынувшие в освобожденные районы, скупали все, что в Москве являлось дефицитом. Мелкие лавочки и кустари разорились. Цены на все, включая и продовольствие, подскочили до небес, а заработная плата у местного населения оставалась прежней. Все это, естественно, вызвало протесты. Начались аресты, жестокие расправы с участниками демонстраций, депортации. Органы госбезопасности занимали в освобожденных районах помещения бывшей жандармерии, что многим украинцам и белорусам, ненавидевшим секретную службу панской Польши, представлялось особенно зловещим».

Именно тогда Организация украинских националистов* стала восприниматься как единственный защитник украинского народа.

Дело «Чума»

23 ноября 1939 года в городе Станиславе (ныне Ивано-Франковск) в только что образованном областном управлении внутренних дел заместитель начальника 2-го (секретно-политического) отдела младший лейтенант госбезопасности Горшков составил справку по агентурному делу «Чума»:

«По делу проходит греко-католическое духовенство и верующий религиозный актив из среды кулачества, бывшей украинской интеллигенции, учительства и адвокатов (всего по разработке проходит двадцать человек).

Установлено, что среди греко-католического духовенства с 1932 года до последнего времени существует клерикальная партия, так называемая «украинско-национальная обнова», в которую входит преимущественно само греко-католическое духовенство.

Характерные особенности греко-католиков состоят в том, что греко-католическая епархия, организованная во Львове, куда входила и Станиславовская епископия, непосредственно подчиняется главе церкви Папе Римскому. Епархия имела к Папе своего постоянного нунция, который по закону посещал Папу Римского каждые три месяца, а письменное руководство осуществлялось через посольство».

Все это чекисты считали составом тяжкого преступления.

Общие оценки подкреплялись конкретными обвинениями:

«Игумен монастыря и настоятель греко-католической церкви города Станиславова Иосиф Иванович Лучинский проводит активную контрреволюционную деятельность».

В чем она состояла?

«Его посетили две монашки, пришедшие нелегально из Германии (с территории бывшей Польши). Получив соответствующую информацию от Лучинского (суть не установлена), монашки убыли в Германию. Лучинский организовал в районе Перемышль (пункты не установлены) переправу, через которую уже переправил ряд видных националистов и священнослужителей. Окружение Лучинского – националисты, члены ОУН*».

По документам областное управление наркомата внутренних дел в Станиславе было образовано лишь в декабре 1939 года. На самом деле чекисты, прибывшие в город вслед за войсками, сразу приступили к работе. Начальником управления еще 6 ноября назначили Савченко, человека резкого и жесткого. Его ждала большая карьера, и его фамилия еще много раз встретится на страницах этой книги.

Сергей Романович Савченко родился в 1904 году в Таврической губернии в крестьянской семье. Окончил четырехклассное земское училище и четыре класса гимназии в Скадовске в 1920 году. Начинал трудовую деятельность переписчиком, ночным сторожем, конторщиком и приемщиком зерна в отделе продовольственного снабжения 6-й армии.

В ноябре 1921 года юного Сергея Савченко взяли в органы госбезопасности – оперативным сотрудником Николаевской губернской ЧК. Несколько месяцев он служил регистратором и делопроизводителем особого отдела по охране границы Черного и Азовского морей Николаевской ЧК. В 1924 году начинающего чекиста послали учиться в Высшую пограничную школу. Он служил в пограничных войсках, прошел переподготовку на курсах усовершенствования Высшей пограничной школы. Его оставили преподавать, а потом вновь отправили на Украину.

Чекисты в Станиславе перегнули палку. Местное население возмутилось. 22 декабря 1939 года народный комиссар внутренних дел УССР комиссар госбезопасности третьего ранга Серов, недовольный неумелыми действиями своих подчиненных, инструктировал начальников областных управлений:

«Имеющиеся в распоряжении НКВД УССР данные свидетельствуют о том, что в Западной Украине церковники и сектанты всех течений активизируют свою организационную антисоветскую деятельность, используя религиозные предрассудки верующих. В условиях Западной Украины агентурно-оперативная работа по религиозникам приобретает особое значение и требует умелого и правильного разрешения агентурно-оперативных вопросов.

В результате неправильного подхода к разрешению вопросов, касающихся религиозников (Станиславская область – Городенский уезд) имеют место массовые волынки верующих, сопровождающиеся резкими антисоветскими выпадами. Духовенство и антисоветские элементы провоцируют массовые волынки верующих путем распространения клеветнических слухов о закрытии церквей, арестах духовенства и т. п. В ряде случаев эти волынки сопровождались избиением руководящего советского и партийного актива (Станиславская область – Комийский уезд, Станиславский уезд).

Под влиянием церковников со стороны отдельных слоев населения выставляются требования о введении религиозной учебы в школах и воспитании молодежи в реакционном духе. Это говорит за то, что, наряду с оперативными мероприятиями в отношении организаторов и зачинщиков, необходимо организовать широкую разложенческую работу среди церковно-сектантского актива.

Необходимо учитывать возможность упорного сопротивления со стороны духовенства, так как в большинстве своем попы и ксендзы в прошлом являлись активными участниками националистических партий, петлюровских банд, офицерами польской армии.

Исходя из вышеизложенного, приказываю:

работу по агентурно-оперативному обслуживанию всех религиозников сосредоточить во 2-х Отделах управления государственной безопасности УНКВД. Оперативные учеты и агентуру передать во 2-е Отделы УГБ».

В Станиславской области Савченко пробыл совсем недолго. Его сменил Алексей Никифорович Михайлов. Он родился в Луганске в рабочей семье. В 1917 году окончил заводскую школу (это все его образование). Чернорабочий на патронном заводе, токарь по металлу в Луганске. В декабре 1925 года начал работать в комсомоле. В ноябре 1928 года его с должности заведующего организационным отделом Луганского окружкома ЛКСМ Украины призвали в армию, служил политруком роты. После демобилизации работал в политотделе машинно-тракторной станции. В мае 1937 года его утвердили секретарем Добропольского райкома партии, в сентябре 1938 – заведующим организационно-распределительным отделом Каменец-Подольского обкома.

А в первых числах 1939 года жизнь Алексея Михайлова коренным образом переменилась. Молодого партработника направили на укрепление органов госбезопасности. 8 января сразу назначили начальником управления Каменец-Подольской области, в марте присвоили спецзвание капитана госбезопасности. В конце года перебросили в Станислав.

Народный комиссар внутренних дел Украины Серов устроил выволочку Михайлову:

«Докладной № 1505075/2 Вы сообщаете, что в селах Подбережье, Гошеве, Газиеве, Тяпчи и др. вашей области церковники греко-католической ориентации под руководством служителей культа открыто проводят вражескую работу, распространяют провокационные слухи о появлении всевозможных чуд, организовывают религиозные шествия и среди верующих распространяют антисоветскую пораженческую агитацию.