И Боткиным,
и мудрым Гиппократом,
И сильным быть,
и быть самим собой.
Понять веленье сердца своего
И помнить: здесь высокое призванье!
Призвание всей жизни – врачеванье -
Гуманнейшая миссия его.
Такому слову не сгореть в огне,
Ему царить в больничной тишине…
Стремлюсь постичь его до глубины я.
И как тщета звучат слова иные
В сравненье с ним.
Оно горит во мне!
И тянется к перу моя рука.
Мне не уйти от этой вещей темы.
В крови уже пульсирует строка
Ещё никем не созданной поэмы.
А если я, начав средь бела дня,
Угасну вдруг,
И оборвутся строки,
То жизнь сама,
Не отдаляя сроки,
Поэму ту допишет за меня.
***
Плывёт за рамой театральный снег
Замедленно, как будто бы во сне.
Вокруг, как золотые фонари
На задремавших ветках – снегири.
На тихих ёлках – снежная одежда…
И вижу я на – на голубом снегу
Начертано: «Надежда, ах Надежда! -
На что же я надеяться могу?»
Читаю снег, в свою Надежду верю.
И вот, как рифмы кованной строки,
Я слышу, слышу – за палатной дверью
Уже стучат смешные каблучки.
И входит врач по имени Надежда
(О вот она, сама моя надежда!)
Из глаз её лучится излученье -
Души моей и тела излеченье…
С боевыми товарищами. (Л.Попов – второй справа во втором ряду).
***
Спасительный рассвет тихонько близится
И Герман здесь. Он жизнь отвоевал.
И ночь ушла девятым валом кризиса -
Как говорится, «кризис миновал».
Недуга беспощадная материя
Ушла во мглу. И тихо и сполна
Пульсирует височная артерия,