Архипелаг Исчезающих Островов

– Петр Арианович. Уезжает сегодня…

Я, по существу, находился под домашним арестом, впереди маячила предсказанная попечителем тройка по поведению, но, понятно, не колебался ни минуты. Кинувшись к кровати, быстро сдернул подушки, бросил их особым образом, прикрыл одеялом. Отошел, оценивая взглядом. Уложил складки еще небрежнее.

Лиза с удивлением следила за мной через окно.

Да, теперь будет хорошо! Человек спит на кровати. Человек читал Майн Рида, уронил на пол, заснул.

Я перемахнул через подоконник. Майн Рид остался лежать раскрытый на середине…

Держась за руки, мы побежали с Лизой вдоль изгороди. За густыми кустами сирени горела лампа. Мошкара трещала крыльями вокруг нее.

У калитки пришлось переждать, пока отойдет гость, куривший папиросу.

Кто-то сказал за столом, подавляя зевок:

– А без него, что ни говори, скучно будет в Весьегонске!

Стук кубиков лото. Голос исправницы:

– У кого тринадцать? У вас? Он революционер! И опасный.

Дядюшка поддержал:

– Учил, говорят, что ничего не зыблемого в географии нет… Как – нет? А существующий в Российской империи государственный строй? Ага! То-то и оно!

– Не революционер… (Голос отца Фомы.) Не революционер, но закономерно шел к тому, чтобы стать таковым…

– Вы фаталист, отец Фома!

Гость, куривший папиросу, отошел. Мы скользнули в калитку.

Бежали молча. Перепрыгивали через канавки, шарахались от возникавших силуэтов прохожих. Вечер был сырой. От Мологи медленно наползал туман, по-местному называемый мга.

Я заметил, что мы направляемся не к дому исправницы, а через весь город к заставе.

– Зачем? Не туда!

– Туда! Подъедет Петр Арианович… И Андрей там…

Андрей действительно был уже там. Он сидел на перекладине шлагбаума и вяло ответил на мое приветствие.

Вскоре из тумана послышалось тпруканье извозчика. (Железная дорога в те годы еще не доходила до Весьегонска. До станции надо было ехать несколько верст.)

Петр Арианович сначала пожал нам руки, как взрослым, потом обнял и расцеловал, как маленьких.

– Спасибо, ребятки. Спасибо за все!

– За что же, Петр Арианович?

– О! За многое! Вам не понять сейчас… За бодрость, верность, за веру в мечту!.. – Он спохватился. – А подарок? Что же подарить вам? Из головы вон! Все вещи запакованы… Хотя…

Он порылся в карманах. Послышался тонкий металлический хруст. Петр Арианович протянул нам на обрывке цепочки крохотный компас, служивший ему брелоком к часам.

– Всем троим: Андрею, Леше, Лизе!

– Но как же троим? Один компас – троим, Петр Арианович?.. Мы же разъедемся, расстанемся…

– И-эх! Залетные! – неожиданно сказал извозчик, щелкнул кнутом.

«Залетные» налегли и дернули. Захлюпала грязь под копытами.

– А вы не расставайтесь! – крикнул Петр Арианович, уже отъезжая.

И туман, как вода, сомкнулся за ним…

От заставы возвращались молча. Лиза все чаще и чаще шмыгала носом. Наверное, она застыдилась наконец этого шмыганья, потому что, не попрощавшись, нырнула в переулок, который вел к дому исправницы.

Туман наползал от реки, постепенно заполняя все улицы. Колышущаяся синеватая пелена пахла водорослями. Легко можно было вообразить, что наш Весьегонск затонул и мы бродим по дну реки.

Эта мысль на короткое время развлекла меня. Я сообщил о ней Андрею, желая утешить, но он сердито дернул меня за рукав:

– Тш! Слышишь?

– Шаги!

– От самой заставы!..

Да, сзади мерно поскрипывал деревянный тротуар. Это не мог быть случайный прохожий, потому что стоило нам остановиться, как прекращался и скрип. Двинулись дальше – доски снова заскрипели под чьими-то осторожными, крадущимися шагами.

– Пропустим его, – шепнул я.

Мы юркнули во двор. Пауза.

Настороженно прислушиваемся к тишине. Кто-то стоит там, за серой занавесью тумана, сдерживая дыхание.

Вдруг рядом, и совсем не в той стороне, куда мы смотрели, раздался торжествующий голос Фим Фимыча:

– Я вижу вас, не прячьтесь! Это вы – Ладыгин и Звонков! Я вижу вас!..

И тогда мы тоже увидели его, точнее, длинные его ноги. Помощник классных наставников был как бы перерезан пополам: голова и туловище терялись в тумане.

Он шагнул к нам:

– Провожали уволенного педагога? Очень хорошо! Похвально! Я завтра инспектору… А это что? Он дал? Покажи!

– Пустите!

Но помощник классных наставников ловко выхватил у меня из рук подаренный Петром Ариановичем компас, чиркнул спичкой и поднес трофей к глазам. Брови его удивленно поднялись. Потом тонкие губы растянулись в улыбке.