Демон поневоле. Игры Вечности

Мурлыча под нос незатейливый мотивчик, пересыпал мешочек ивовой коры в малый горшок и залил кипятком. Вылил остатки воды в большой горшок, водрузил сверху котелок с ивой и поставил на водяную баню.

Осмелев, поварята побросали работу и заинтересованно сгрудились вокруг. Чтобы знатный постоялец зашёл на кухню и что-то сам себе приготовил, когда ещё увидишь такое?

Алексей заговорщицки подмигнул юным зрителям. Залихватски крутанул поварёшку между пальцами, вызвав дружный вздох удивления. На живом огне вода быстро забурлила ключом. Стало не до выкрутасов. “Ужас, вонища какая! Принудительную вентиляцию какую-никакую надо, или колпак над плитой на худой конец. Как они тут целыми днями работают, вообще дышать невозможно… ” – недовольно морщась от бьющего в лицо пара, целиком сосредоточился на помешивании кипящего варева. Минут через десять решил, что хорошего понемножку. Снял чугунок с плиты и перелил отвар в склянку.

– Дяденька, а зачем всё это? – подал голос осмелевший паренёк.

– У тебя ничего не болит?

Поварёнок испуганно помотал головой.

– Вот и радуйся, – Алексей ободряюще взлохматил чёрные как смоль вихры. “Дожил, уже дяденька!” – А у других болит, лекарь я…

Хафиз, видимо получив соответствующие наставления отца, безропотно проглотил лекарство. Лишь закашлялся и скривился от отвращения.

– Горько? – посочувствовал Алексей. – Ничего не поделаешь, ещё пару вечеров придётся потерпеть, иначе вообще не уснёшь.

Несмотря на бурные хриплые протесты, напоил и Абдула. “Похоже, они от меня скоро как чёрт от ладана шарахаться начнут, – сдержанно усмехнулся. – Однако больше трёх дней иву нельзя, живот слабит. Ладно, к тому времени должны оклематься. Эх, вот всё время такая ерунда с лекарствами приключается, одно лечим, другое непременно калечим…”.

Глава 6

На казнь Алексей не пошёл. В ответ на удивлённый взгляд Насира лишь деланно пожал плечами:

– А чего я там не видел? Очередного мертвяка? Так уверяю тебя, приходилось видеть людей и с начисто содранной кожей…

Насир зябко передёрнул плечами и ушёл, восхищённо покрутив головой. Алексей тяжело вздохнул вслед. На самом деле это была полуправда. Нет, конечно, в анатомичке приходилось видеть всякое, но идти на казнь и вправду не хотелось, хотя таг и полностью заслужил подобную смерть. Диковато показалось. Одно дело, когда человека сажают в тюрьму и по-тихому пускают пулю в затылок, а казнить вот так прилюдно и жестоко, когда могут увидеть родственники и даже дети.… И ведь главное казнят действительно справедливо, а всё равно гложет червячок какой-то вины, издержки интеллигентного воспитания, чёрт бы его побрал!

Тем не менее, по сравнению с современной неповоротливой судебной машиной скорость нынешнего правосудия просто потрясла. Никаких тебе следователей, очных ставок и юридических казусов и проволочек. Раз пойман на месте с орудием преступления, значит виновен! А в наше время ещё неизвестно как всё дело бы обернулось, не исключено даже что из потерпевшего в одночасье превратишься в обвиняемого. Печальные прецеденты известны, как говорится, хоть и перед законом все равны, но некоторые намного равнее.

Арабы вернулись мрачно торжественные. Усаживаясь в арбу, на вопросительный взгляд Насир коротко бросил:

– И поделом! Собаке – собачья смерть…

История вмиг обросла массой слухов и нелепых домыслов. Рейтинг Алексея мгновенно вырос, по крайней мере при встрече выражение лиц арабов и индусов из команды Бабура сменилось со скучающе безразличного на оценивающе уважительное. Видимо получив соответствующий разнос на повышенных тонах по поводу ненадлежащего несения караульной службы, охрана заметно напряглась, провожая каждого встречного путника свирепым взглядом. Видя такое похвальное служебное рвение, Насир только неопределённо хмыкал, озорно подмигивая Алексею.

К вечеру шестого дня остановились на ночь в маленьком городишке. Хафиз уже настолько поправился, что даже смог разговаривать шёпотом, придерживая болезненное горло рукой. Абдулу, как телохранителю, явно досталось намного больше, но прогресс тоже был налицо.

За вечерней трапезой слово за слово разговор постепенно вернулся к теме покушения на убийство и бурному обсуждению подробностей казни.

– Давайте не будем на ночь о смерти! – жёстко оборвал Ясир. – Ты вот лучше скажи, как они вообще смогли увести вас прочь от людей? – критически изогнув седые брови, повернулся к сыну.

За столом смущённо умолкли. В приватных разговорах эта тема уже не раз затрагивалась вскользь, но так или иначе все единодушно приходили к мнению, что тут явно дело нечисто и наверняка замешано какое-то чёрное колдовство. Ну не может двое взрослых людей, находясь в здравом уме вот так безропотно уйти с незнакомцами!

– Так что было, Хафиз?

Сын быстро переглянулся с Абдулом и смущённо потупился. Наконец набрался смелости и горячо зашептал:

– Сам не знаю, словно наваждение какое-то! Подошли двое, приветливые такие, улыбаются. Один даже арабский как родной знает! Рассказал, что товара много купил, а дома несчастье случилось, уехать надо быстро, вот и предлагал купить по дешёвке. Потом блестящее колечко на цепочке показал, вот здесь у локтя как-то хитро нажал, и…, – помрачнел и умолк.

– Дальше, – бесстрастным голосом попросил отец.

– Ничего не помню, – нервно сглотнул сын. – Словно туман сгустился. Очнулся, когда душить начали. Думал уже всё…

– Я ж говорю, колдовство! – горячо воскликнул Насир.

– Старо, как мир, – вздохнул Алексей. – Обычный гипноз.

– Что-что? – заинтересованно вскинулся Ясир. – Знакомое словечко. Cон?

– Верно, – кивнул Алексей. – И вовсе это не колдовство. Таги знают, как погрузить человека в подобие сна. Едва воля жертвы слабеет, могут приказать что угодно, к примеру, убить кого-нибудь, или следом идти. Человек становится живой куклой. Тайное древнее искусство…

Окружающие потрясённо умолкли.

– Исчадия шайтана, – вздохнул Ясир. – Я о таком даже и не слышал…

– А у нас сплошь и рядом. Полно подлых обманщиков, правда, убивают редко, обычно обкрадывают до последней нитки.

– Ну не знаю, – усомнился Насир. – Обманщиков и у нас полно. А если это не колдовство, как же тогда слухи о том, что это воля тёмной богини Кали?

– Только лишь слухи, – усмехнулся Алексей. – Чтобы людей как можно больше запугать. Я же говорю, обычный гипноз. Если иметь несложный навык, такое любой может сделать. Да что далеко ходить, даже ты прямо сейчас можешь погрузить живое существо в некое подобие сна.

– Я? – искренне удивился Насир. – Какое ещё живое существо?

– Да вот хоть курицу, – улыбнулся Алексей.

– Курицу? – загорелся Насир.

В предвкушении потехи народ заметно оживился.

– Эй, там! Принесите курицу! Да не жареную, а живую! – зычно распорядился Ясир, усмехнувшись в бороду. Похоже, и сам обрадовался неожиданному переходу от неприятной темы.

Заметно опешивший от такой просьбы паренёк живо обернулся, на ходу пытаясь совладать с возмущённо кудахтающей пеструшкой. Появление живой птицы за столом вызвало буйный восторг. Посыпалась масса шутливых советов, порой довольно экзотических, как можно быстро усыпить курицу.

– Тихо! – Ясир властным жестом остановил галдёж. – Салех, и что дальше?

– Давайте я быстро покажу, как это делается, а потом может повторить любой желающий, – Алексей бережно перехватил активно вырывающуюся пеструшку, видимо вообразившую, что вот и пришёл её смертный час.

Чуть плотнее прижал тельце и успокаивающе пригладил скособоченный хохолок. Сам по себе фокус был довольно старый, описанный ещё в детском журнале для юных натуралистов. Любое животное, стоит его на время зафиксировать в необычном для данного вида положении, впадает в мышечное оцепенение, что Алексей неоднократно и с большим успехом демонстрировал на школьных вечерах самодеятельности в младших классах. Самой большой проблемой было достать живую курицу, но эту часть фокуса обычно всегда брал на себя отец. Чудесным образом к вечеру перед выступлением в ванной комнате появлялась очередная квохчущая хохлатка. В ответ на удивлённые охи и ахи отец лишь хитро улыбался, довольно поглаживая усы. Сердобольная мама тут же уставляла весь пол баночками с водой и крупами, чтобы бедная голодная птичка наверняка наткнулась на еду. Хорошо ещё, что отец предусмотрительно подстилал кучу старых газет, что значительно упрощало утреннюю уборку.