Зона поражения

– Я объясню! Я докажу! – выкрикивал он до тех пор, пока Рассольников властным жестом не заткнул ему пасть и не произнес веско:

– Сядь и говори. Только внятно, – велел Платон.

Кребдюшин сел и внятно заговорил:

– Когда к Тиугальбе подвалил флот Второй Конкисты, аборигены уже давно успели сгнить. Но люди не стали рисковать и долбанули их главные города и космодромы на полную катушку. Несколько бомб с антиматерией попали в тектонический разлом. Часть берега ушла под воду. И потому постройки Большого Южного Хранилища хорошо сохранились. На дне оказался Старый форт, где лежит всякая дребедень и артефакты непонятного назначения, оставшиеся после сортировки. И Новый Форт, куда тиугальбцы сваливали последние находки. Сваливали безо всякой системы – слой за слоем. Там вполне может быть то, что вы ищете.

– Звучит разумно, – после долгого молчания согласился Платон. Играл он убедительно. – Да только туфта все это. Нет там ничего.

– Я знаю точно! Я взломал защиту Военно-космического Архива! Я залез в секретные файлы земного флота! – орал Кребдюшин, на глазах утрачивая человеческие черты.

С мимикристами это бывает при стрессах. А полукровки – и вовсе существа истеричные. От обеих рас они зачастую берут худшие черты.

Кожа Кребдюшина пошла цветными пятнами, руки стали превращаться в щупальца, а мускулистые плечи стекать на спину и грудь. Лицо менялось так быстро, что было не уследить. Одна жуткая гримаса сменяла другую. Археолога затошнило при виде его превращений.

– Пр-р-рекратить! – взревел Платон, как десять бешеных быков. – Глянь в зеркало! На себя!

Полукровка вздрогнул и послушно глянул в зеркало. Ойкнул и стремглав кинулся в ванную. Он не показывался оттуда минут пять – приводил себя в порядок. За это время археолог по рации сервисного браслета перекинулся парой фраз с Непейводой, отхлебнул змеиновки и проглотил самую сочную агапию.

Вернувшись в комнату, Кребдюшин подошел в столу, налил себе стопку, выпил залпом, закусывать не стал и сразу выпил вторую, окончательно обнажив во фляге змеиное тело.

– Сам виноват, – наконец заговорил хозяин. – Не надо меня доводить.

– Значит, ты изучал вопрос…– зловещим голосом произнес Рассольников. – А с какой радости? У тебя заказ? Ну, колись, колись!

– Если кормишься перепродажей информации, надо знать как можно больше. Обо всем. А если сидишь неподалеку от планеты, битком набитой сокровищами, глупо не разузнать все, что связано с ее историей…

Правды от Кребдюшина не дождешься, если только не начать допрос с пристрастием. Платон решил пойти другим путем.

– Ладно. Я готов взять тебя в долю. – Выдержал паузу, глядя на засиявшего как медный таз полукровку. – Но сначала ты скажешь, что именно мы ищем и откуда тебе об этом известно, – голос археолога по-прежнему был грозен. – Таково мое первое условие.

– Сколько же их всего?

– А сколько душа попросит, – усмехнулся Платон. – Выкладывай, Пинкертон хренов.

Глава 15

Родные пенаты

«Планета ФФФукуараби – самый лакомый кусочек на моем маршруте. Потому как запретный плод слаще остальных. Такова уж психология любого примата. Люди и обезьяны, как известно, – существа любопытные до потери пульса. И потому нас очень легко заманить в ловушку.

ФФФукуараби… Звучит, как манящий шорох прибоя и призывный шепот змеи. Черт возьми! Я так хочу туда пробраться, что даже забываю порой о своих маленьких слабостях. Забываю о Старой Земле, где меня терпеливо ожидают чада и домочадцы. О долге первопроходца, Долге с большой буквы, ибо впереди меня ждут никем еще не открытые планеты. А ведь ФФФукуараби давным-давно попала в поле зрения Лиги Миров. На ней побывали астронавты, дипломаты и миссионеры. А потом планету закрыли для посещений. И было это триста лет назад.

Я хочу туда! Пустите! Пустите меня, ради Христа! Я имею право! Ведь на сегодняшний день я – самый главный путешественник Галактики. Хотя вам, чертовы муравейники, и на Галактику-то, наверняка, плевать…»

    Документ 15 (из Путевого дневника)

Разговор Платона с Кребдюшином затянулся далеко за полночь, но Непейводе пришлось потерпеть. Слишком он оказался важен, этот пьяноватый разговор двоих бывших сотоварищей и бывших недругов.

Терпел и апт, картежный раб полукровки. Все это время разумный гриб провел на часах, не жалуясь и не взывая к чувству гуманности. Если он и проклинал своего рабовладельца, то мысленно. Его терпению и выдержке можно было только поражаться. А с виду не скажешь: пластинки, пленки да тяжи…

Полукровка рассказал археологу, что пять недель назад по тахионной сети до него дошло официальное предложение Империи Термопсис: любой, кто добудет действующий золотой горшок с планеты Тиугальба, получит миллион кредитов– хошь на банковский счет, хошь брильянтами, хошь пластиковыми картами. Через неделю термопсисы предупредили: за горшком отправлена охотничья экспедиция с ФФФукуараби, и эти ребята шутить не любят. А потому премия была увеличена вдвое.

Сначала народ прыгал и кричал, что добудет, как не фиг делать, добудет этот чертов горшок – плевое это дело! Тут же сколачивались ватаги, начинали подыскивать себе посудину и составлять списки инструмента. А потом страсти поутихли, и число потенциальных смертников быстро пошло на убыль. Стоило спокойно поразмыслить на досуге, взвесить «за» и «против», как выяснялось, что у одного внезапно заболела любимая тетушка, у другого жена беременна, а третий и вовсе завязал – открыл мелочную лавку и будет отныне торговать сахарином.

В итоге желающих получить кругленькую сумму оказалось совсем немного: уж больно дурная слава шла об этой планете. Вот и Кребдюшин решил не пытать счастья, рискуя своей драгоценной головушкой. Пусть куш будет поменьше, зато помрешь не завтра, в слюнявой зеленой пасти, а через много лет, в теплой постели, в окружении внуков и правнуков.

Насколько правдив был его рассказ, судить было трудно.

– Скажи мне, друг ситный, – решил кое-что уточнить археолог. – Не слышал ли ты о таких умниках, кто не собирался нырять в зеленый ад, а предпочел подождать счастливых добытчиков здесь, в двух шагах от ФФФукуараби – с тем, чтобы отобрать у них горшок?

– Ты думаешь, есть желающие напасть на муравьиный корвет? – вопросом на вопрос ответил полукровка. – А пытаться подкупить его экипаж – все равно что учить саблезуба вегетарианству.

Рассольников молча покивал в ответ. Выражение лица у него было по-прежнему кислое. Кребдюшин понял, что так и не сумел убедить собеседника. Испугался, что тот сейчас встанет и уйдет, и снова начал сыпать сведениями о Новом Форте. Потом он сообщил все, что слышал о Старом Форте и дрязгах в Карантине. В результате Платон узнал несколько весьма интересных подробностей.

Полукровка глотнул из горла змеиновки и спросил:

– Теперь ты мне веришь? – Сердце замерло в груди.

– Я и себе-то самому не доверяю – невозмутимо ответил Рассольников. И Кребдюшин снова покрылся пятнами.

Они прошли еще один круг и ходили бы кругами до полного опупения, но тут археолог произнес веско:

* * *

– Мне нужно обсудить твои предложения с заказчиком. Я тебя найду…– Машинально поискал шляпу и тросточку, которых у него больше не было, и удалился.

Поднявшись на борт «Оболтуса» и войдя в рубку, Платон увидел, что экран заполнило красно-бурое лицо размером с круглый обеденный стол. Лицо шевелило тысячами клеточек. Археолог стал свидетелем разговора Непейводы с Советом Домов Симбионтов.

– Почему вы не разрешаете мне хотя бы сутки побыть дома? – допытывался Двунадесятый Дом. (Как только появился Платон, корабельный мозг начал выдавать синхронный перевод).

Из муравьиного шуршания проступил ответ:

– Нельзя терять драгоценное время.

– Тогда хотя бы шесть часов. Это ровно столько, сколько займет доращивание нашего корабля, – заискивающим тоном сказал Дом.

«Оболтусу» после раздвоения над Тиугальбой действительно не хватало активной массы, чтобы нести необходимое вооружение, средства защиты, двигательные установки, навигационное оборудование и средства связи. Поэтому биомеху предстояло проглотить и усвоить десять тонн биопласта из резервуаров «Эль-Гарды», за которые Совет Домов Симбионтов заплатил звонкой валютой. Экспедиция обходилась бедной планете все дороже.

– Это несерьезный разговор, – отвечало лицо. Скорей всего, оно принадлежало председателю Совета, одному из старейших и влиятельнейших Домов.

– Я прошу сообщить мне истинную причину отказа!

– Вы обвиняете Совет в сокрытии информации?! – лицо не гневалось – оно было изумлено.

– Позвольте мне хотя бы поцеловать родную землю!

– Мне стыдно за тебя, – все тем же шуршащим голосом вещало лицо.