Зона поражения

– На кой ляд?!-вскинулся Платон.

– Рано или поздно тебе понадобится маленький кораблик. Ты активизируешь зародыш и, когда он вырастет, воспитаешь должным образом, – усмехнулся Непейвода. – он будет считать тебя своим папой, любить и почитать…

«Спаси Космосе!» – мысленно содрогнулся археолог, но отказаться от такого подарка не смог. Богатый жизненный опыт говорил: «Не вздумай глупить. Он стоит не меньше миллиона кредитов. Другого случая не представится. Потом локти будешь кусать. Бери его – про запас. Своя ноша не тянет…»

Время шло. Эскадры термопсисов было не видать. Кребдюшин соврал – он не успел отправить тахиограмму.

Время от времени Платону почему-то вспоминались замороженные личинки. Они были довольно аппетитными. «Интересно, а какие они на вкус?» – родилась дурацкая мысль и уже не отпускала. Уже неделю они питались исключительно армейскими рационами. Смотреть было тошно на сублимированные соевые бифштексы. А голод, как известно, не тетка – любого скрутит в бараний рог.

– Почему ты смотришь на горшок и облизываешься?! —поймав плотоядный взгляд напарника, с возмущением спросил Непейвода. – Я не требую, чтобы ты восторгался волшебной красотой личинок. Ты ничего не понимаешь в истинной красоте. Но облизываться не смей! Я тебе запрещаю!

Археолог почувствовал: еще немного, и ходячий муравейник потянется к бластеру. У обоих нервы на пределе. Поспешил успокоить напарника:

– Ты подозреваешь меня в людоедстве? Отродясь не ел насекомых! – Платон противоречил сам себе, но не замечал этого.

– Я понимаю: для тебя они – всего лишь порции животного белка и жира. Желанная пища. Но на самом деле эти беспомощные личинки способны превратиться в носителей величайшей мудрости и справедливейшей власти. Они спасут нашу планету и заставят задуматься многие разумные расы. Что есть сила, и что есть порядок? Каким путем должна идти эволюция, и стоит ли слишком много прав давать индивидууму? Как сохранить самобытность цивилизации перед лицом людской экспансии и защитить расу от ксеноцида?..

– И вся Галактика поймет преимущества концепции Роя и решит переселиться в муравейники, – усмехнулся археолог.

– Можешь сколько угодно издеваться, но когда-нибудь твоя Галактика…– Двунадесятый Дом не договорил – только досадливо махнул рукой.

– Слушай: а отчего мы до сих пор не посоветовались с комендантом? – удивился Платон, желая сменить тему разговора.

Непейвода почесал шебаршастый затылок, вынул из «волос» пару померших от старости клеточек, долго вертел их перед носом и наконец изрек солидным басом:

– Враг все-таки. А может, просто забыли.

Когда Сандерсону объяснили ситуацию, он первым делом спросил:

– Почему вы не попросите помощи у третьей силы? Вернее, у четвертой, если отмести Лигу, Империю Термопсис и ФФФукуараби.

– Мы дадим сигнал «SOS», и первыми на него примчатся те же самые термопсисы.

– Я могу предложить только такой вариант. Вы радируете на ближайший форпост Карантина. Это планетная система Гаммы Дракона. Мой приятель служит там командиром рейдера. Я сообщу ему о нападении термопсисов и попрошу срочной помощи.

– И что будет с нами, когда сюда примчится рейдер?

– Понятия не имею. Могу обещать лишь одно: я скажу, что ваш корабль был тоже атакован и подбит термопсисами, а потом вы спасли мне жизнь и помогли захватить вражеский, тральщик. Эту версию мы успеем отработать до деталей… Хотел бы сказать, что вас с почестями доставят в ближайший звездный порт. Но, скорей всего, вами займется контрразведка. И тогда проверять будут до посинения – и вас, и меня. Сыворотка правды и ментос-копия нам гарантированы.

– А что будет с нашим имуществом? – Непейводу больше всего беспокоила судьба золотого горшка.

– Сначала его тщательно проверят, а потом… Вероятно, его – вместе с личными вещами, одеждой и пищей – решат на всякий случай уничтожить. Тут главное: никаких хлопот. У Карантина свои правила– никто не станет их обвинять.

– Вы предложили «отличный» вариант, – произнес Двунадесятый Дом, пытаясь насквозь проковырять ногтем корабельное сиденье.

– На всякий пожарный случай надо иметь под рукой знакомого репортера из самых прожженных, – изменившимся голосом произнес Сандерсон, почуяв, что над его головой сгущается туча. – Из тех, кто ради сенсации маму родную не пожалеют. Таких, что не побоятся раззвонить на всю Галактику самый главный военный секрет.

– Увы…– развел руками Платон. И тут его осенило. – А ведь был один проныра. Тигран Мазендарян. Едва не прибил его когда-то. Если он не сменил место…

Археолог с помощью Непейводы нацелил тахионную антенну в нужную точку звездного неба и радировал на Свеодруп – планету, знаменитую производством молекулярных нитей. Там располагался корпункт информационной корпорации «Си-Эн-Эн». Гарантируя репортерам галактическую сенсацию, археолог просил выслать самый быстроходный корабль. Раньше у корпункта был неплохой космока-тер, делавший до пятидесяти гиперпрыжков в час.

Если передачу перехватят – всем пятерым конец. Если Мазендарян не поверит Рассольникову – всем пятерым конец. Если начальство не даст глиссер– всем пятерым конец… Археологу стало не по себе от таких мыслей, и он громогласно объявил:

– Уверен: съемочная группа уже мчит в космопорт. – Уверенности не было ни малейшей.

Муравейник только покачал головой.

Теперь время работало на них, и надо было решать все отложенные на потом вопросы.

– Что будем делать с Кребдюшином? – осведомился Платон. – Предлагаю оставить его тут. Он сможет встретиться со своими нанимателями, и они заплатят ему по счетам. Щедро заплатят.

– Разумно, – согласился Непейвода. – Отведем полукровку в кают-компанию, а гриба позовем на мостик – ждать осталось недолго. Да и с комендантом надо решать. Пора.

Когда напарники вошли в кубрик, где содержались пленники, оказалось, что Кребдюшину плохо. Он обвис в эластичных путах, уронил голову на грудь. Сандерсон с опаской поглядывал на соседа. Их разделяли метров пять. Оба были крепко привязаны к титанитовым скобам обшивки. И за ними внимательно следили датчики движения.

– Что с тобой? – спросил Платон полукровку, тронув за плечо. Голова пленного мотнулась. Он не ответил.

Двунадесятый Дом поднял ему веко и посмотрел зрачок, пощупал пульс и констатировал:

– Без сознания. Но скорее жив, чем мертв.

– Что с ним происходит? – спросил археолог лейб-коммодора.

– Корчился, мычал, требовал врача, а потом скис. Чем вы его накачали?

– Боюсь, он приболел…– раздумчиво произнес Дом, достал из стоящей на полу сумки кибердиагноста и пристроил на плече Креб-дюшина. Развязывать больного он не стал.

Пока Автомедик сканировал полукровку, Платон обратился к Сан-дерсону:

– А с тобой что прикажешь делать, комендант? Сам-то ты чего хочешь? Вернешься в Карантин? Или решил уйти в отставку?

– Вы меня отпустите? – подняв голову, спросил лейб-коммодор.

– За нами должок, – буркнул Непейвода.

На лице Сандерсона возникло мечтательное выражение.

– Я хотел бы сменить внешность, получить новые документы и начать другую жизнь.

Напарники были слегка озадачены таким поворотом. Они переглянулись, затем муравейник сморщил лицо, будто жевал лимон, и процедил:

– Так и быть…

Бывший комендант пытался спрятать улыбку, а она упрямо вылезала на лицо. Полукровка тем временем очнулся, обвел мутным взором кубрик и застонал.

– Сильнейшая интоксикация, – мягким, врачебным голосом объявил кибердиагност. – Генезис пока не ясен – незнакомый тип организма. Придется очищать ткани, менять кровь. Дело долгое и кропотливое. Нужен стационар.

– Стационара не будет, – заявил Двунадесятый Дом. – Делай, что можешь.