Мистические 90-е. Рассказы

Когда вся ватага высыпала из машин на пустырь, Гасан, наклонив голову и широко расставив ноги, предложил Евгению отойти и поговорить. Не дожидаясь ответа, он отвернулся и, шаркая, смотря под ноги, пошел в сторону остатков ЛиАЗа, который после своей официальной смерти стал памятником Российской промышленности.

Евгений решительно, стараясь скрыть волнение, пошел следом. Остановившись у скелета автобуса, Гасан закурил и оценивающе уставился на заплывший глаз Евгения.

– Ну? – прервал паузу Евгений, держа дистанцию в недосягаемости удара.

Гасан не докурил сигарету и, не затушив, отправил её внутрь кузова.

– Табак – зараза, – начал он и продолжил, сделав шаг навстречу, – Так, как порешаем? Двадцать штук с тебя и расходимся?

– Было, похоже, что я сачканул? – отступив на шаг, вспылил Евгений и нащупал пистолет в кармане, готовый в любую минуту пустить его в дело.

– Биться хочешь? Да я порву тебя. Будут цветы на это место приносить. Вон и памятник, дымит, – указал крепыш на кузов, из дыры-окна которого цедился смог от не потухшего окурка.

Евгений оскалился, зажал рукоять в кармане, и перед глазами вспыхнула картина: он выхватывает пистолет, снимает предохранитель, взводит и вышибает мозги этому кретину. Брызги крови украсили безжизненную поверхность металла. Гасан рухнул, ударившись затылком о ступеньку автобуса.

Наваждение ушло, и Евгений услышал, пробивающиеся через гул в голове, голос.

– Я вижу, ты правильный пацан.

Евгений насторожился, а Газан продолжил:

– Ресторан «Орхидея» знаешь?

– Допустим.

– Я там, каждый вечер. Приходи, потолкуем по жизни, в непринужденной обстановке.

– Зачем?

– Правильно повел себя. Такие пацаны по пальцам. Может, найдем общие интересы, – сказал дружеским тоном Гасан, а сам качнулся.

Лицо его побелело, и он, облокотившись рукой о ржавую поверхность, было видно, что ему плохо.

«Не, ребята, – подумал Евгений. – Мне с вами не по пути. Подставите в легкую, к гадалке не ходить», а сам сказал:

– Цепь верни.

– Забудь, – с трудом сказал «Гасан» и сел на то, что осталось от ступеньки пассажирской двери.

***

Евгений свыкся с мыслью о потере цепочки, рассматривая случившееся как полезный урок. Иногда знание – это то, что помогает избежать более серьезных проблем в будущем.

«Жил же я раньше без цепочки, проживу и сейчас», – говорил он себе, намазывая синяк под глазом бодягой. «Есть еще шанс, пусть и небольшой, что Алекс сможет довести дело до конца. А мне нужно отдохнуть, голова болит, и тошнит – возможно, это последствия небольшого сотрясения. Да и куда я с такой шишкой пойду? Пусть хотя бы опухоль спадет. Где мой аспиринчик? Сейчас разведу».

Таблетка зашипела в стакане воды, а телефон, который был включен на беззвучный режим, завибрировал, оповещая о входящем звонке.

«О, Алекс звонит», – сказал Евгений своему отражению и нажал на кнопку:

– Привет, Саша.

– Думаю, цепь ушла. Они в отказнике.

– Да ладно, не до нее сейчас. Нужно прийти в себя, а потом заработаю на новую.

– Гасан в больнице. Похоже, ты пару раз ударил его по голове.

– Вряд ли. Его защиту я не пробил, он ушел глухо. А что с ним?

– Сказали, геморройный инсульт.

– Какой, какой? – рассмеялся Евгений. – Геморройный? Анальное кровоизлияние в мозг?

– Я доктор тебе? Так сказали.

– Наверное, геморрагический инсульт.

– Похрен какой. На половину овощ. Если это твоя вина, жди продолжения.

4. Тень

– Что, продолжения хотят? – Евгений с раздражением бросил телефон на кресло. – Этого человека парализовало, и это справедливо. Карма неотвратима, как и все в этом мире. Но какое отношение ко всему этому имею я? Любой врач подтвердит мои слова.

Евгений был в гневе, и его давление поднялось, в голове потемнело. Пульсация в висках заставила его присесть на диван. Он хотел прилечь и посмотреть комедию по видеомагнитофону, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Но, взглянув в зеркало, он вскрикнул. На него смотрела сама преисподняя, и в её ухмылке сквозило ехидство.

– Нет, это неправда, у меня галлюцинации. Наверное, хорошо встряхнули голову, – сказал себе Евгений, всматриваясь в отражение. Он не верил в мистику и был уверен, что это лишь плод его воображения, но холодные волны пробежали по его спине, и его охватил озноб. Он видел то себя, то чудовище, которое словно выплывало изнутри.

– Хорошо тебе голову встряхнули, – эхом отозвался скрипучий голос.

Опершись руками о края зеркала, Евгений заглянул себе в глаза. Изображение, словно нарушая законы физики, отдалось и стояло посреди комнаты, меняя очертания, пульсируя и превращаясь то в него, то в существо, больше напоминающее полусгнивший труп. Евгений не мог оторвать взгляд. Все чувства притупились, включая страх.

– Что за чертовщина? – воскликнул он.

– Черт? – проскрипело видение и продолжило. – Неужели ты не помнишь?

– Что я должен помнить? – недоумевал Евгений. – Да, я помню. Ты приходил ко мне во снах, когда я был маленьким…

– Приходил? Ты думаешь, я приходил? Я – это ты. Неужели ты не догадывался, что внутри тебя скрывается другой, настоящий ты?

– Настоящий? Я и есть настоящий, и всегда им был, а ты всего лишь сон из детства, да и сейчас, скорее всего, лишь сон.

– Как ты мог не знать? Помнишь ту старуху снизу, которую затопили? Что ты ей пожелал в сердцах, когда она подала в суд? И как она скоропостижно скончалась?

– И что с того? Это ничего не значит. Ей сто лет в обед. Иногда люди умирают.

– А мужик, который разбился после конфликта на стоянке? Что ты ему пожелал?

– Бред. Мало ли кто чего желает. Мир бы вымер.