Герои Древней Руси

Только лёг, тут же и уснул. Три дня и три ночи спал. Наехал на них лихой человек

, увидел спящего богатыря и Купавну. Перекинул её через седло и увёз.

Явился он в город Рязань и сказал матушке Добрыни, что спас Купавну от Змея, а Добрыня погиб и лежит в чистом поле. Но не поверила матушка:

– Три года прошло, три ещё подождём.

Ждут они, ждут. Опали сады. С дерев осыпались листья зелёные. Леса оголились. Лежит наверное Добрыня в чистом поле головой в ракитов куст, ясные очи вороны выклевали, сквозь белую грудь трава проросла.

День за днём спешит, как дождь дождит, неделя за неделей встаёт, как трава растёт, год за годом летит, как река бежит. Проснулся Добрыня.

Припал он к матушке сырой земле и слышит – стонет земля. Вскочил богатырь на коня, ударил его плёткой между ушей и понёсся напрямик. Реки да озёра перескакивал. Не в ворота въехал, а через городскую стену перепрыгнул.

А в городе Рязани к свадебному пиру готовятся.

Переоделся Добрыня в скоморошье платье и пришёл на пир свадебный. Стоят столы белодубовые, вёдра с зелёным вином, угощения богатые. Сунулся молодой Добрыня к столу, а ему и говорят:

– Твоё место скоморошье – на печке да на запечке!

Вскочил он на печку муравленую

, заиграл в гусельки яровчатые и запел:

– Шёл детинка по лужочку,
Он не в шубе, не в кафтане,
В белом балахоне.
Несёт гусли под полою,
Под полою правою.
Ой вы, гусли, поиграйте
Да хозяев позабавьте!

Смеются гости, а матушка глянула и узнала сына своего Добрыню Никитича. Тут и Купавна его признала. Изгнали лихого человека, а молодого богатыря Добрынюшку за стол сажали, вином угощали и великой честью чествовали.

Калика перехожий

Зародился светел месяц в небе, а на земле, в славном городе Ростове родился русский богатырь Алёша Попович. Стал он скоро ходить, как сокол летать. Громко говорить, как в трубу трубить. Копьём он играл, будто прутиком, а стрелу пускал в цель за семь вёрст. И собрался он по свету побродить, людей посмотреть, себя показать. И напутствовала его матушка такими словами:

– Не хвались, Алёша, со двора едучи, а похвались, ко двору приезжаючи.

Был у них дома конь. На сухом корму питался. Хороший конь. Вывел Алёша коня из конюшни, сел на него, тот и пал на колени.

– Этот конь не для меня, – сказал Алёша и пошёл пешим.

Долго ли, коротко ли шёл, привелось ему ночевать под дубом в лесу. Прилетел ворон, сел на дуб и закаркал.

– Что ты каркаешь, ворон? Говори по-человечьи! – приказал Алёша.

И говорит ворон:

– Найди, богатырь, на пригорке берёзу. Под той берёзой во мху дверь. Открой эту дверь, там конь тебе будет.

Утром проснулся Алёша Попович и не знает, наяву это было или во сне привиделось? Однако встал и пошёл, куда указал ему ворон. И верно, под берёзой за дверью во мху открылась тайная конюшня. Вывел коня богатырь, а он худой, рёбра на коже рисуются.

Пустил его Алёша на луг, дал воды ключевой, и стал конь гладким и крепким. Настоящий богатырский конь!

Поехал Алёша Попович в чистое поле поохотиться. Ездил-гулял по чистому полю, ничего не увидел: ни птицы перелётной, ни зверя прыскучего

. Только наехал на три широкие дороги. Между тех дорог лежит горюч-камень. На камне написано: первая дорога во Муром, другая дорога в Чернигов-град, третья в места непроезжие.

И поехал храбрый Алёша Попович по третьей дороге. Доехал до Сафат-реки. Раскинул белый шатёр.

Коня стреножил и пустил в зелёный луг. И лёг в шатёр опочивать. Прошла ночь осенняя, встал Алёша рано-ранёшенько. Утренней зарей умывается, белым туманом утирается.

Тут явился перед ним калика перехожий.

– Видел я Тугарина Змеевича, – говорит калика перехожий. – В вышину он с дуб кряжистый, в плечах косая сажень, между глаз калёная стрела уместится. Конь под ним лютый зверь, из ноздрей пламень пышет, из ушей дым столбом стоит. Ищет Тугарин Алёшу Поповича.

И сказал тогда Алёша Попович:

– Добрый человек, калика перехожий, дай мне твоё платье худое, каличье и возьми моё богатырское.

Нарядился Алёша каликою перехожим. Взял посох дорожный весом в пятьдесят пудов, сунул за пояс кинжал булатный и пошёл к Сафат-реке.

Завидел его Тугарин, заревел зычным голосом.

Дрогнула от его рёва зелёная дубрава, изогнулись, заскрипели деревья, прилегла к земле трава.

– Гой еси, калика перехожий! – вскричал Тугарин Змеевич. – Не слыхал ли, не видал ли молодого Алёшу Поповича? Я бы Алешу конём потоптал, я бы Поповича копьём заколол, я бы богатыря русского огнём спалил!

Алёша Попович руку к уху приложил и говорит старческим голосом:

– Ох, ты гой еси, Тугарин Змеевич! Подъезжай поближе ко мне, не слышу я, что молвишь.

Подъехал к нему Тугарин Змеевич, а Алёша Попович хлестнул его по голове посохом булатным. Упал Тугарин на сыру землю. Тут только и догадался:

– Не ты ли, хитрый калика перехожий, и есть Алёша Попович? Только он и мог меня осилить. Давай с тобою побратаемся.

Не поверил Алёша врагу коварному, привязал его к коню, а платье его дорогое на себя надел.

Едет он по берегу Сафат-реки, победе своей радуется.

Прослышал богатырь Илья Муромец, что Тугарин-Змей хочет расправиться с Алёшей Поповичем, и выехал ему навстречу. Увидел он Алёшу Поповича в платье змеином и решил, что едет Тугарин-Змей.

Выдернул Илья боевую палицу в тридцать пудов и бросил её со всего маху. Угодила палица в грудь Алёше Поповичу и вышибла его из седла.

Соскочил с коня Илья Муромец, хотел уже голову Змею отсечь, дак узнал в лицо Алёшу Поповича, младшего брата своего названого.

– Убил я брата любимого! – горевал он.